Барл направился дальше, покачивая зазубренной конечностью жука. Звуки позади превратились в отдаленный шепот, и он становился все ближе. Бродячие муравьи вошли в грибной лес, и вскоре желтые, похожие на зонтики растения, облепили темные твари.

Большая, сверкающая металлическим блеском, навозная муха сидела на земле под грибом. Он был заражен личинками, растворяющими при помощи пепсина твердую белую плоть гриба. Личинки буквально плавали в жидкой кашице и с каплями стекали на землю. Навозная муха длинным хоботком потягивала темную жидкость, аж дрожа от восторга.

Барл приблизился и ударил ее своим импровизированным оружием. Муха рухнула на землю подрагивающей грудой. Барл, задумавшись, мгновение стоял перед ней.

Бродячие муравьи приближались. Они наводнили крошечную долину, где тек ручеек, через который недавно перемахнул Барл. Поскольку муравьи могли долго оставаться под водой, не опасаясь утонуть, ручеек для них опасности не представлял. Течение подхватило некоторых из них, но остальные уцепились друг за друга, пока не перегородили поток массой своих тел, образовав живой мост, а по нему двинулись основные силы.

Муравьи находились в четверти мили левее от маршрута движения Барла, и, вероятно, в миле от места, где он останавливался возле мертвой навозной мухи. Перед ними оказались несколько акров, где капуста преуспела в своем соперничестве с миром грибов. Ее бледные крестовидные цветочки давали пищу многим пчелам. Широкие листья кормили бесчисленных личинок и червей, а под опавшими прятались и питались большие сверчки.

Армия муравьев потекла в это пространство, пожирая все живое на своем пути. Поднялся ужасный шум. Сверчки неровными прыжками прыснули во все стороны. Больше половины их вслепую приземлилось на ковер из черных муравьиных тел, от чьего авангарда они пытались сбежать. Ужасные звуки достигли ушей Барла, когда сверчков стали рвать на куски.

Один такой, полный муки, вопль не привлек бы внимания парня. Он с рождения жил в ужасном мире. Но хор мучительных воплей заставил его встрепенуться. Происходящее уже выходило за рамки повседневного кошмара. Началось массовое безумие. Барл завертел головой, пытаясь понять, что именно творится вокруг.

Среди высоких желтых поганок то тут, то там, виднелись вкрапления более приземистых сородичей или ярко-рыжие пятна новых плацдармов, завоеванных грибками ржавчины. Налево группа ветвистых грибов словно пародировала настоящий земной лес. За ними Барл увидел тускло-зеленые листья капусты.

Поскольку солнце никогда не пробивалось сквозь вечные облака, капуста росла бледной и тусклой. Даже плесень и слизь выглядели более броскими и ярко-зелеными, чем она. Но капуста являлась самым большим растением из всего, что когда-либо видел Барл. Ее покачивающиеся на ветру белые крестообразные цветочки выделялись на фоне желтовато-зеленоватых листьев. И вот, на глазах у парня, она из зеленой стала превращаться в черную.

Три большие личинки лениво жевали капустный лист. Внезапно сначала одна, затем другая задергались, и Барл увидел, как их окружает нечто черное. Затем они начали покрываться какими-то темными пятнышками.

Личинки стали черными от покрывших их всепожирающих муравьев. Вся капуста сделалась черной. То, как извивались личинки, показывало, какие муки они испытывают, пока их жрут заживо. А затем Барл увидел, как еще ближе, на желтых грибах, появился край черной волны. Бурлящий живой потоп с гулом, шелестом и пронзительными скрипами тек вперед по земле.

У Барла буквально волосы встали дыбом. Он понял, что это такое, и не стал терять времени на размышления. Задохнувшись от полнейшего ужаса и забыв обо всем, он развернулся и бросился бежать.

Черный прилив катил за ним.

Барл выбросил съедобный гриб, который нес под мышкой. Но, тем не менее, несясь между перепутанными зарослями грибов и игнорируя опасности, которых прежде остерегался, он не выронил свою зазубренную дубинку.

Появились огромные мухи. Они громко гудели над головой. Барл отмахнулся дубинкой, и тут же получил удар крылом по плечу.

Он бросился в сторону и побежал еще быстрее. На его теле все еще оставался рыбий жир, теперь он прогорк, и зловоние привлекало мух. Сперва полдесятка, а затем и десяток этих тварей величиной с фазана с громким гулом летели следом.

Потом что-то тяжелое опустилось на голову. И еще одно. Это две отвратительные мухи обосновались на испачканных жиром волосах и тут же принялись втягивать жир своими волосатыми питательными трубками. Барл сбросил их свободной рукой и продолжал бежать без остановок, слыша скрежет и скрип муравьев за спиной.

Эти звуки не умолкали, но их заглушало гудение сопровождающих его мух. Оно усиливалось с увеличением численности стаи и вскоре превратилось в глубокий органный бас. И все же мухи, хотя тоже ставшие большими на забытой планете, увеличились не настолько, как некоторые другие насекомые. Тут не встречалось больших куч гниющих отбросов, куда бы они могли откладывать яйца. Муравьи хорошо работали мусорщиками, унося останки погибших существ задолго до того, как те начали бы издавать аромат, столь любимый личинками мух. Мух развелось действительно много только в отдельных местах. И там они летали тучами.

Вот такое облако и собиралось над Барлом, пока он спасался бегством. Казалось, что его преследует миниатюрный вихрь – вихрь, состоящий из мохнатых тел с фасеточными глазами. Парню приходилось на бегу махать перед собой дубинкой, чтобы расчистить путь. Почти каждый удар попадал по плохо бронированному телу, и оно лопалось, испуская струю красноватой жидкости.

Затем спину Барла пронзила боль, точно от раскаленного железа. Одна из мух проткнула острым наконечником хоботка его кожу, чтобы сосать кровь. Барл вскрикнул и ударил дубиной по ножке почерневшей, пятнистой поганки.

Раздался влажный треск. Поганка лопнула со странным хлюпаньем. Слишком много существ отложили внутрь нее свои яйца, поэтому там образовалась сплошная масса вязкой, вонючей жижи.

Упав на землю, поганка разлетелась на части, разбрызгивая на ярды вокруг свое зловонное содержимое, в котором корчились крошечные безголовые личинки.

Гудение мух поднялось на октаву выше. В нем послышалось торжествующее удовлетворение. Они ринулись пировать. Барл пошатнулся, но удержал равновесие и побежал дальше. Лишь три-четыре мухи последовали за ним. Остальные расселись по краям разбрызганной жижи, трепеща от сладострастия. Барл убил тех, что еще летели над его головой, причем не всех, а половину оставил пировать на телах своих подружек.

Потом он пробежал под широко раскинувшимися листьями одинокой гигантской капусты. Там большой кузнечик припал к земле, подгрызая горизонтально двигающимися челюстями капустный лист. Выше него другой лист поедали с полдесятка крупных гусениц, затем одна из них спустилась пониже, закрепилась и принялась заворачиваться в кокон для долго сна, пока будет проходить метаморфозу.

Позади, на расстоянии мили, неуклонно двигался черный прилив бродячих муравьев. Капуста, кузнечик, глупые гусеницы на ее листьях – все сожрут маленькие черные демоны. Коконы тоже будут уничтожены. Кузнечик станет отбиваться сильными задними ногами, но все равно будет растерзан на куски.

Шум от войска наступающих муравьев уже заглушал все остальные звуки. Барл бежал со всех ног, дыхание спирало в груди, глаза широко распахнулись в панике. Он один во всем окружающем мире распознал следующую за ним по пятам опасность. Насекомые, мимо которых он пробегал, занимались своими делами с ужасной, всепоглощающей деловитостью, известной только миру насекомых.

Сердце Барла безумно колотилось. Дыхание свистело в горле. А сзади его нагоняла лавина бродячих муравьев. Они уже наткнулись на пирующих мух. Некоторые успели взлететь и спаслись. Другие слишком увлеклись восхитительной едой. Извивавшихся личинок, захваченных врасплох, когда разлилась жижа, составлявшая их маленький мирок, растерзали и съели тут же. Потом и мухи исчезли в крошечных жадных утробах. А сомкнутые ряды муравьев двигались дальше.