— Ну… Есть такое, — маг посмотрел в ответ с вызовом. — Я выбрал того, кто сможет отлично выполнять свои обязанности и при этом не вызовет у тебя личного интереса.
— Опять, — эльф застонал. — Неужели ты так не уверен в себе, что не считаешь себя неотразимым?
— Предосторожность, — фыркнул Дориан. — Многия знания — многия печали. А чем тебя не устраивает наш управляющий?
— Тем, что он на меня смотрит так, как будто дыру прожечь хочет, — честно отозвался Фенрис.
— А, это… — маг легкомысленно отмахнулся. — Он просто еще не привык. Никогда не видел эльфов-господ. Это пройдет. Кстати, я не успел договорить… У меня для тебя сюрприз, аматус. Надеюсь, приятный.
— Это какой? — настороженно уточнил эльф. Сюрпризы он не любил.
— Нет-нет, сначала я доем этот божественный десерт, а потом… Покажу тебе кое-что интересное.
Фенрис раздраженно отпил прямо из горла, глубоко вздохнул, наслаждаясь вкусом вина и запахами летней ночи, и покачал головой:
— Сейчас я буду, как Каллен, требовать от тебя, чтобы прием пищи укладывался в восемь минут.
— С этим я справлюсь раньше, — невнятно пробормотал маг. — Но ты можешь засекать время.
Эльф посмотрел на него, не сумев сдержать нежности. Во-первых, видеть, как надменный любовник блаженно чавкает сладким, было приятно. Во-вторых, дынный запах напоминал о давних временах — и это вновь будило воспоминания. Фенрису на миг показалось, что он только что пережил все это заново — когда читал творение Варрика. Об Инквизиции. О себе.
Он снова отпил и, подхватив книгу за корешок, распахнул ее на заранее заложенной странице.
— «И словно врата бездны распахнулись перед ними — воином в сияющих доспехах и магом с блестящей внешностью. И они встали рука об руку, готовясь принять этот бой, где каждый хранил другого. И дрогнул Корифей — никогда еще он не видел столько света, сколько отражалось от меча воина и прически мага», — прочитал он с выражением.
И с непередаваемым наслаждением наблюдал, как Дориан сначала замер, а потом и отставил вазочку в сторону.
— Он… это… написал? — Павус возмущенно облизнул сладкие губы. — Да я его… ему…
Фенрис с трудом сдержал смех. Он никак не мог привыкнуть смеяться в голос, раздавать, как Дориан, улыбки, делиться теплом…
Дориан решительно поднялся на ноги, подтянув узел полотенца на поясе, и заявил:
— Идем, аматус. Покажу тебе сюрприз. А потом напишу этому градоправителю все, что думаю о нем, о его драматургическом таланте, о…
— Он это в новую книгу вставит, — на всякий случай предупредил Фенрис, и голос невольно стал мягче. — Это же Варрик. Знаменитый мастер Тетрас.
— Я еще придумаю для него кару, — кровожадно отозвался маг. — Когда сам прочту!
Эльф не стал отвечать, прошел к двери и галантно распахнул ее перед любовником, посмеиваясь про себя. Тот царственно продефилировал в комнату, как особа августейшей крови, и распахнул кожаную папку, лежавшую на журнальном столике у камина. И при этом выглядел столь соблазнительно…
— Ты не наклоняйся так, — внезапно охрипшим голосом предупредил Фенрис. — А то до сюрприза дело не дойдет.
— Дойдет, — мурлыкнул Дориан и вытащил лист бумаги.
Эльф сразу отметил, что бумага довольно старая — она пожелтела, и на ней явно были видны заломы.
— Что это?
Но вместо ответа любовник протянул ему лист, и Фенрис, принимая бумагу в руки, почувствовал, что ладони дрожат тем сильнее, чем ближе приходило осознание.
— Это же…
— Купчая на тебя, — Дориан посмотрел ему прямо в лицо. — Где фиолетовым по белому указано, что ты, Лето Велари, принадлежишь Данариусу Асперос. Эльф, стоимость — 32 золотых. Правда, думаю, номинал с тех пор сильно возрос.
Фенрис глубоко вздохнул и хрипло уточнил:
— Ты что, собираешься воспользоваться ею?
И почти пожалел о своих словах. Глаза Дориана опасно блеснули, но он пока еще сдержался:
— Аматус, если бы я хотел воспользоваться этой бумагой, не дал бы тебе ее в руки. Я гонялся за ней несколько месяцев, как только друзья Меварис сообщили мне, кто приложил руку к разбору дел дома Асперос.
— И… — голос все еще хрипел, — тебе ее так спокойно отдали?
— Конечно, — ослепительно улыбнулся ему любовник. — Человек, который держал у себя эту бумагу, побоялся воспользоваться ею, пока ты у меня в фаворитах, но надеялся, что ты мне надоешь, и тогда… У тебя нет защитников в Тевинтере.
— Назови мне имя, — потребовал бывший раб. — Того, кто наивно надеялся, что сможет…
— Я назову тебе имя, когда ты успокоишься, Фенрис, — серьезно произнес Дориан. — А пока ты можешь воспользоваться бумагой на свое усмотрение. Например, когда отправишься в… кхм… по нужде.
— Даже испачканная, она вполне законна, — несколько нервно хмыкнул эльф и шагнул к камину.
Рука дрогнула, когда он поднес лист к открытому пламени. И смотрел, не отрываясь, как оранжевые языки пожирают желтоватый лист с изящными виньетками; как шипит и плавится печать; как обрывки его прошлой жизни исчезают в огне.
Дориан подошел ближе и приобнял его за плечо:
— Вот теперь ты точно можешь сказать, что ты свободный подданный Империи, Фенрис. С новым именем и новой судьбой.
— Подбираешься ко мне со спины, маг? — глуховато усмехнулся эльф.
— Зачем? — явно удивился Дориан. — Я что, зря полчаса в ванной…
— Да? — Фенрис резко развернулся и обхватил охнувшего любовника за талию. — Зря дразнишь.
— Не зря, — тот провел пальцами по лириумным линиям на его шее и прижался теснее, открыто демонстрируя… интерес. — Ты такой несдержанный, аматус, такой… пылкий… Вся моя магия льда плавится, когда ты так меня прижимаешь.
— А некромантия оживает? — фыркнул эльф, но удержаться уже не мог — склонился к шее любовника вдыхая цветочный аромат мыла и знакомый, терпкий запах кожи.
Маг откинул голову, беззащитно открывая шею, но Фенрис придержал его за затылок и поцеловал. Мягкие губы раскрылись ему навстречу, и сейчас он не мог понять, как могли не нравиться поцелуи. Это же совершенно непередаваемое чувство, когда двое…
Дориан изогнулся в его руках, оглядываясь, а потом и вырвался, тяжело дыша.
— Либо мы сейчас идем в кровать, либо я уложу тебя прямо здесь.
— Нам вовсе незачем куда-то идти, — Фенрис сам подтолкнул его к дивану. — Это не Скайхолд, где в каждом углу может таиться Коул, сидеть в засаде Сэра или…
— Как хочешь? — Дориан облизнул губы и опустил взгляд на выпуклость в домашнем одеянии эльфа.
— Тебя, — Фенрис заставил его опуститься на диван и потянул туго затянутый узел на полотенце, едва не обламывая ногти. — Сейчас.
— Звучит… интригующе, — Дориан довольно отбросил влажную ткань, нимало не заботясь о ней более, и опустился на мягкие подушки, провокационно отставив колено в сторону.
И застонал, когда любовник прижал его за плечо. Сил терпеть не было; Фенрис с трудом удерживался, хотя всю эту игру, затаенную сексуальность знал навылет. И почти каждый раз первым сдавал позиции.
Дориан вскрикнул, стоило вклиниться коленом между его бедер, а потом и длинно вздохнул. Нетерпеливо притянул к себе любовника, распахивая легкую рубашку. С искренним наслаждением ласкал соски, пытался спускаться ниже. Фенрис тяжело дышал, зажимая горячее тело под собой. Он, разумеется, знал — и знал отлично, как Дориан умеет отдаваться, но…
Дориан так же нетерпеливо дернул завязки на тонких льняных штанах и, небрежно избавившись от мешающей ткани, обхватил рукой ствол, крепко сжимая. Фенрис ответил взаимной лаской, но любовник возмущенно дернулся:
— Не надо. Не хочу, чтобы мы, как студенты среднего курса академии, обошлись вот этим. Хочу тебя в себе.
Фенрис невольно приоткрыл рот, выдыхая шумно и резко, опустился ниже и подтянул любовника за разведенные бедра к себе. Тот прикусил губу и не очень внятно из-за этого пробормотал:
— Давай уже…
И Фенрис окончательно сдался. Торопливо проскользил по ложбинке, где было горячо и влажно, и провел по собственной плоти влажной рукой. Любовник задышал чаще, когда ощутил скользящее между ягодиц естество, а потом и застонал, стоило надавить чувствительной головкой на упругие мышцы. Эльф и сам невольно издал короткий хриплый стон — Дориан, конечно, позаботился о том, чтобы не было больно, но плоть стискивало слишком тесно и слишком горячо.
