— Что не так? — отрывисто спросил я. — Если не хочешь, завязывай, и забудем.

— Хочу, — он даже губу прикусил. Розовую, чуть припухшую.

— Тогда что? — строго бросил я.

— Ничего, — он все так же не смотрел на меня, а я отметил, что он старательно и нарочито небрежно пытается прикрыть выпуклость на своих потрепанных трениках.

Кажется, до меня начинало доходить. Но я-то ему отсасывать точно не буду! Все, что я могу…

— Послушай, — я даже хмыкнул, — а к твоему замку мой ключ не подойдет?

Он непонимающе нахмурился, но я указал взглядом вниз — и увидел, как и без того порозовевшие от тепла скулы парня заливаются яркой краской.

— Если вы мастер, то к любому замку, наверное, подойдет, — отозвался он.

По тому облегчению, что сквозило в голосе, я понял, что догадался правильно. Нет, на «оплату» это уже не походило ни в коей мере, но такой подход меня устраивал даже больше. Уж лучше просто потрахаться, чем насиловать неимущего.

— Раздевайся, — бросил я коротко.

Владимир Сергеевич несколько мгновений настороженно на меня глядел, а потом стянул футболку и неуверенно ляпнул:

— Андрей, подождите, пожалуйста, минуту. Я… Я сейчас.

Он метнулся куда-то в коридор, а через несколько секунд я услышал шум воды и оглушающий грохот. Но заказчик не соврал — вернулся быстро. Штаны на нем при этом был надеты кое-как. Мне хватило ума не спрашивать, что он там делал и чем громыхал.

— Андрей? — он заглянул в глаза и перевел взгляд на член.

Видимо, сомневался — особенно учитывая, сколько усилий ему пришлось приложить сначала, когда у меня даже не стоял. Но сейчас он мог быть спокоен. Все у меня отлично работало, я лениво дрочил, чтобы не сбить эрекцию.

— Раздевайся, — повторил я.

Ничего умнее в голову не пришло. Владимир Сергеевич поспешно стянул штаны. Трусов под ними не оказалось, но я догадывался, что еще пять минут назад они были. Чужой член в боевой готовности я видел только в порнухе, но разглядывать не стал — и потянул парня за руку к себе.

Он оперся коленом на диван, а потом и оседлал мои бедра, устраиваясь удобнее. Я впервые поглядел на него с этим самым интересом. Худощавый, а вернее — тощий, аж мослы торчат. А член солидный, особенно на фоне тазовых косточек и худых бедер. А на бедрах — такие же тоненькие светлые волосы. И тоже дыбом, но явно не от холода…

Я сполз чуть пониже по дивану, чтобы парню было удобнее, и он оценил. Благодарно улыбнулся и опустился ниже, шире раздвигая ноги. Неожиданно я почувствовал укол возбуждения. И причиной тому был явно не «суповой набор» мослов моего любовника. Просто… Это было трудно даже мысленно сформулировать. Просто женщины, которые были — или, вернее, бывали — со мной, зачастую использовали целый арсенал обольщения. Белье, духи, взгляды… Владимир Сергеевич просто и очевидно хотел потрахаться — и это подкупало. А еще я был абсолютно уверен, что меня не «развели». Этому заказчику, который честно признал себя дебилом, действительно было нечем мне заплатить, а потом и сам разохотился.

Парень оперся рукой на спинку дивана над моим плечом, изогнулся и, коснувшись рукой моего члена, осторожно опустился ниже. Между его ягодиц было скользко и влажно, а принял он меня довольно легко.

Я не был поклонником анального секса. В первую очередь потому, что дамы, которые на это соглашались или даже предлагали, обычно делали настолько страдальческие лица, что уже ничего не хотелось. У Жанны д’Арк на костре, надо думать, лицо было попроще. Этот парень тоже сводил брови, прикусывал губу и мучительно постанывал, но так увлеченно, что это, скорее, заводило. Нравится ему, видно.

Все эти мысли смутно проносились в голове ровно до тех пор, пока он рывком не опустился ниже. Выгнулся, как одержимый дьяволом, громко простонал и даже на бедрах поерзал. Меня словно оглушило. Член стиснуло в узком теле, и думать я уже не был способен.

Пару раз выхватывал что-то взглядом, когда Владимир Сергеевич начал двигаться. Что-то… непривычное. Больше всего запомнилась побрякивающая цепь на шее с выпирающим кадыком и шлепающий по коже чужой член. А еще — несколько позже — сжимающаяся с непривычной силой чужая рука на плече.

Я кончил в него. Без презерватива и без неловких вопросов «можно ли». Он кончил на мне — не прикасаясь к члену. То есть в процессе дрочил, я видел сквозь смеженные веки, но именно тогда, когда тело любовника прошило судорогой удовольствия, обе его руки были на моих плечах. Я и не знал, что так можно.

А потом он уткнулся лбом мне в шею. И у меня не хватило моральных сил его согнать. Не из-за жалости. Я просто никак не мог привести сумбурные мысли к единому знаменателю, а больше всего не понимал того, как так вышло, что это доверчивое признание моих мужских способностей польстило мне больше, чем восхищение в огромных карих или голубых глазах симпатичных и обольстительных девушек.

— Андрей, вы… — он влажно выдохнул в плечо и, отстранившись, неловко сполз в сторону. И ногу под себя поджал. — Я, правда, все верну.

Я помотал головой:

— Не нужно.

Может, это было необдуманно, но в тот момент я действительно не мог себе представить, что встречусь с ним где-нибудь у метро, где он будет неловко совать мне деньги, а я — пялиться на зимние одежки и вспоминать, какой он… без них.

Владимир Сергеевич вскинул голову и цепко взглянул мне в лицо, а потом отвернулся и, судя по голосу, усмехнулся:

— Да, конечно. Час стоит около пяти тысяч. Мы с вами… чуть больше получаса. Как раз на три тысячи заработал. С бонусом — у вас отличный член, как раз по мне.

Я фыркнул и натянул штаны, а потом вдруг почувствовал, как сифонит от окна. До этого, занятый собственными ощущениями, я этого просто не замечал. А мрачно глянув в сторону окна, обнаружил, что это не только окно, но еще и балкон. Дверь туда была скрыта толстой занавеской, но я был уверен, что дверь туда выполнена так же похабно, как и весь ремонт.

— Открывается? — брякнул я коротко, указав подбородком на балкон.

— Да, — ляпнул он недоуменно. — Но я все равно, если курю сигареты, хожу на лестницу. Открывается-то легко, закрывается трудно.

— Пошли курить, — бросил я, а потом и добавил, подумав: — Сам закрою.

Он привстал, потянулся за штанами… Неловко натянул их и футболку, я как раз успел застегнуть джинсы. А потом он метнулся в прихожую и притащил оттуда две куртки — мою и еще одну, такую же короткую, вроде кожаную. Вот только я ездил на тачке, а этот Владимир Сергеевич, скорее всего, продувался всеми ветрами в общественном транспорте.

Я выбил из пачки сигарету, заказчик потянулся в карман и тоже вытащил пачку. Пошуршал ею и горестно вздохнул:

— Кончились.

Я склонил голову и внимательно осмотрел его еще раз. Быть настолько недотепой…

— Идем, у меня возьмешь, — скомандовал я.

Неожиданно на лице Владимира Сергеевича появилась смешливая улыбка, и он независимо бросил:

— У вас я уже взял.

Я внимательно оценил его взглядом, увидел, что он давит в себе смех, и почти укоризненно произнес:

— Давай на «ты», а? Глупо получается.

— У меня всегда глупо получается, — обреченно вздохнул мой незадачливый клиент. — Говорил же, просто дебил.

Я не ответил, но это и не требовалось. С ним вообще было удивительно хорошо молчать. Я с легким трудом отжал балконную дверь и пропустил хозяина квартиры вперед, а уже оказавшись на балконе, потянул дверь на себя за выступ под стеклом. Здесь даже ручки не было…

И прикурил, глядя вдаль, а пачку и зажигалку как раз протянул не глядя.

Район был не самым лучшим, но даже его в декабрьской тьме разбавляли огоньки от гирлянд в окнах. Где-то в отдалении бахали петарды; в окне напротив горел католический рождественский семисвечник. Под окнами мокла под дождем моя тачка, но даже этим сырым и слякотным вечером, даже в этом дворе — если это можно было назвать двором — чувствовался дух праздника. В лужах тоже отражались веселые огни.

Владимир Сергеевич опять закашлялся, но справился с собой быстрее, а потом вдруг произнес: