Шэй замер и распахнутыми глазами смотрел на то, как в гостиную, задрав тонкий хвост, длинными скачками ворвался насквозь мокрый котенок. Обычно говорят — «хвост трубой», но этот огрызок вместо хвоста больше был похож на молодую морковку. Следом в гостиную влетел мистер Галлиани и машинально подхватил котенка. За конюхом вбежала раскрасневшаяся Энни и так же машинально сделала книксен:

— Извините.

Мистер Кенуэй нарочито медленно положил палитру на подставку мольберта и с безукоризненной вежливостью произнес:

— Мистер Галлиани? Мисс Энни? Вы решили… м-м-м… завести животное? В моем доме?

— Нет, мы… — экономка осеклась. — Мы его просто мыли. Руджеро принес воды и не захотел уходить. А мью-мью…

— Это не кот, это исчадие ада! — громогласно заявил Руджеро, встряхивая шипящего зверька. — Вы не смотрите, сэр, что он такой маленький! Когда мы полили его водой… Клянусь портками Римского Папы! Я никогда не видел столько зубов и когтей!

Хэйтем так же медленно отложил кисточку и нарочито-спокойно поинтересовался:

— А зачем вы его… мыли? Неужели в качестве подарка на Рождество? Или у вас… увлечение такое?

Шэй понял, что верных слуг надо спасать, и поднялся во весь рост:

— Это я его сюда принес.

— Ну вот и забирайте, — Руджеро с почтительным поклоном плюхнул котенка в подставленные руки.

— Извините, мы его не вытерли, — ляпнула из-за его плеча Энни. — Он вырвался и ускакал.

— Ничего страшного, — Шэй прижал котенка к груди и обтер об рубашку. — Высохнет.

— Шэй, — простонал Хэйтем, уже не обращая внимания на слуг. — Зачем ты это притащил?

Дверь за Руджеро и Энни захлопнулась. Мистер Кормак плюхнулся обратно в кресло и устроил котенка на коленях. Тот еще таращился и пытался царапаться, но уже не вырывался и не орал. Шэй довытер его об штаны и поглядел на любовника вызывающе:

— Мы же собирались завести кота? Я принес. Это кот.

— Я вижу, — процедил мистер Кенуэй и вдруг осекся. — А… хм… ты уверен, что это кот? Может быть, это… леди.

— Вообще я рассматривал, — парировал Шэй. — Но ему всего пара месяцев, так что головой не поручусь. Вроде бы там что-то есть.

— Боже милосердный, — мистер Кенуэй раздраженно отвернулся от мольберта.

Шэй даже подумал, что тот собирается проверить и убедиться сам, однако в котах Хэйтем, видимо, экспертом не был, потому что даже не попытался заглянуть под мокрый куцый хвост.

— Я планировал приобрести что-то… более престижное, — Хэйтем сел в парное кресло и оглядел приемыша. — А это кто? Мью-мью?

— Его так называли, — Шэй погладил взъерошенную головенку между ушек. Котенок, казалось, несколько успокоился, оказавшись в тепле и на коленях, и не уворачивался от ласки.

— Кто называл? — немедленно вцепился в него любовник и съязвил. — Заводчик?

— Можно и так сказать, — Шэй пожал плечами и почесал кота под подбородком.

— Та-а-ак, — протянул мистер Кенуэй и потребовал. — Рассказывай, что тебя навело на мысли о диверсии. Или ты заранее все это спланировал?

Шэй подумал, что его допрашивают, словно ассасина, попавшегося живым в руки тамплиеров, и потряс головой, чтобы вытряхнуть оттуда это ощущение. И ответил честно:

— Я хотел сделать тебе подарок к Рождеству. Потащился по лавкам. Но тебе трудно что-то выбрать, потому что нужное ты покупаешь сам, а ненужное… В общем, оно тебе не нужно. И когда уже решил плюнуть на это дело, зашел в лавку за табаком.

— Я всегда говорил, что табак тебе вреден, — съязвил Хэйтем. — И что в лавке? Вместо табака торговали котятами?

— Табаком тоже торговали, — Шэй улыбнулся. — Я купил несколько унций. Не корабельного! О тебе же думал… И тут смотрю — мальчишка с корзинкой. А в корзинке — эти, пищат.

— И? — Хэйтем явно подавил ответную улыбку, наблюдая, как котенок осваивается на коленях мистера Кормака.

— Мальчишка предложил мне их купить, — закончил Шэй. — Хотя бы одного.

— Купить, вот как? — Хэйтем оглядел серо-полосатое мокрое создание, которое пока выглядело весьма жалко. — По-моему, таких бесплатно можно на любой улице Нью-Йорка найти.

— Все-таки не таких, — Шэй опустил голову и заглянул в изумрудно-зеленые глаза. — Эй, скажешь, нет? Он чистый, домашний. Я отдал за него пять пенсов.

— Выгодная сделка, — хмыкнул Хэйтем. — А почему именно он? Если их было много?

— Не много, — пояснил Шэй. — Всего три. Но у одного по лицу точно было видно, что девчонка, а ты вроде кошку не хотел. Еще у одного был розовый нос и пятна. Тебе бы не понравилось, они такие… неаккуратные. А этот, — Шэй погладил тощую спинку с проступающими позвонками, — мне сказали, приносит счастье в любви.

— Что? — Хэйтем, склонившийся и с интересом наблюдающий за котом, вдруг распрямился. — Что за чепуха?

— Так сказал мальчишка, — посмеиваясь, объяснил Шэй. — Говорил, «необычайно выгодная сделка, сэр!». Молодец парень, я сам таким в детстве был, хоть котятами торговать и не доводилось. Девочка вроде как должна приносить здоровье, но мы с тобой и так пока ничего себе. Пятнистый должен приносить деньги, но их у нас хватает.

— А любви тебе, значит, не хватает? — Хэйтем уже откровенно смеялся.

— Да я бы и сейчас от любви не отказался, — улыбнулся Шэй.

— Нет уж, — мистер Кенуэй оглядел «нового члена семьи» и поморщился. — Боже, Шэй, стоит тебе только позволить — и ты уже тащишь в дом… Впрочем, ладно. Надеюсь, котенок чист и здоров. Теперь изволь разбираться с ним сам. Его не только вымыть надо, но неплохо бы еще и покормить. Предупреждаю, в нашей кровати он спать не будет. Если ты хочешь оставить это здесь, ему нужно постелить какой-нибудь… коврик в гостиной.

— Он же еще маленький, — вступился Шэй. — В гостиной ему будет холодно.

— Тогда подумай о грелке, — безапелляционным тоном отозвался мистер Кенуэй.

Шэй почесал присмиревшего котенка за ухом. Ничего, скоро тот поймет, что мистер Кенуэй вовсе не так ужасен, как это кажется на первый взгляд.

Когда брякнула медная плашка на двери, часы показывали половину одиннадцатого, и Хэйтем от мольберта отвлекся. На столе уже стояли приборы и самые нетребовательные ко времени и температуре закуски: орехи, апельсины, имбирное печенье, — но остальных блюд еще не было, ими только умопомрачительно вкусно пахло.

Шэй поднялся и аккуратно переложил котенка в кресло, но тот спокойно сидеть не возжелал и подошел к краю. Правда, спрыгнуть сразу не решился.

Мистер Кенуэй задумчиво его оглядел и озабоченно произнес:

— Если Чарльз привел свою свору, кота придется где-то спрятать, «пуговки» его замучают.

— Лая не слышно, — прислушался Шэй.

На холсте уже вполне очевидно можно было разобрать такую же тарелку с яблоками, какая стояла «вживую», но становилось очевидно, что закончить работу сегодня Хэйтем не успеет. Впрочем, нарисованные яблоки, на взгляд Шэя, тоже блестели боками, хотя и выглядели как-то… бледнее своих объемных собратьев.

Встречать гостя в холле вышли вместе и успели заметить, как мистер Ли отряхивается от налипшего снега — видно, за окном опять мело, но ни Хэйтем, ни Шэй этого не заметили. За окнами было темно, ветер выл в трубах всю ночь и день, а в комнате было уютно и натоплено.

— С Рождеством, — весело бросил Чарльз, завидев хозяев. — Ну и погодка!

— С Рождеством, — откликнулся Хэйтем и не удержался. — Ты что, без собак?

— Решил сделать вам подарок, — заулыбался Чарльз. — Но рассчитываю на ответный — хороший кусок мяса с собой, чтобы пуговки не обижались, что я бросил их на праздник.

— Обязательно, — Энни, подхватившая плащ гостя и его шляпу, улыбнулась. — Всем хватит.

— Я почти очарован вами, мисс, — добродушно улыбнулся Чарльз.

Хэйтем воздел очи горе и решительным жестом пригласил друга в гостиную, а когда все трое оказались за полуприкрытой дверью, не мог не сказать:

— У тебя повадки старого ловеласа, Чарльз. Позволю себе заметить, что сердце Энни несвободно.

— А я кто? — хмыкнул мистер Ли. — Это прекрасно, что у такой хозяйственной женщины есть отрада для души. Но она предложила кусок мяса пуговкам, и мое сердце дрогнуло. А… А это что?!