Я не плачу. Никогда. Как бы не было больно, трудно или обидно. Мне кажется у каждого есть свой лимит слез, так вот свой я выплакала в далёком 2004. Думала, что выплакала. И сейчас, когда я смотрю на него и сжимаю прохладные пальцы, на моих щеках появляются мокрые дорожки. Я даже не сразу поняла, что это… слёзы, мои слёзы, которые бурным потоком начинают стекать по щекам… Очнись, пожалуйста… может у нас ещё будет шанс?

Я родилась в самой обычной семье. Папа, мама, ещё есть бабушка по отцовской линии, дядя и его многочисленное семейство. Родители познакомились на работе – тамбовском хлебозаводе, куда оба приехали из области по распределению. И тут бы про любовь с первого взгляда, но ничего такого не было, они просто общались, дружили, гуляли. Отец в короткие сроки начал подниматься по карьерной лестнице, молодой подающий надежды техник, его заметили. Мама у меня сирота, тёплые отношения с отцом она приняла тогда за любовь… наверное, но главное что отцу обещали помочь с жил площадью, если обзаведётся семьей. Ведь тогда в 80-х все было расписано как казалось на годы вперёд – учишься, работаешь, хорошо работаешь тебе квартиру, путевки на море… хорошее время было… наверное… Так и получилось, что в мае 1985 Илья и Татьяна расписались. И, казалось бы, жить долго и счастливо, но через пару лет у мамы случился роман. Наверное, тогда мама и поняла, что перепутала чувства к отцу с любовью. С Дмитрием было все по-другому, до дрожи в коленях. Спросите откуда я это знаю? – подслушала случайно мамины посиделки с подругой. Тогда с отцом они расстались, он был поглощён работой и воспринял все спокойно. Полгода длился мамин сумасшедший роман, а потом его призвали, в Афган. Он не вернулся. Развод родители не оформляли и спустя ещё год воссоединились. Не знаю, чего им это стоило. В июле 90-го родилась я. Мы хорошо жили, все как у всех тогда. Я ходила в садик, потом в школу, на выходных ездили на дачу. Летом по путевке на море. О том, что было между родителями что-то не так я конечно не замечала в силу возраста. Мы всегда очень тепло общались, отец был нежен и внимателен по отношению к маме, никаких криков и выяснений отношений, меня любили, дети это чувствуют. В шестом классе мы переехали в просторную трехкомнатную квартиру в другом районе и как следствие пришлось менять школу. Тогда начался для меня очень тяжелый учебный год, хуже просто некуда. Как я ошибалась. Те ребята были вместе с первого класса и новенькую встретили спокойно, нет, меня не гнобили и не обзывали… но в школу я уже не бежала. Пока спустя два месяца в класс не вернулась Лерка – заводила и душа компании, нас как-то сразу притянуло. Моя адаптация дальше шла как по маслу. К восьмому классу я уже и забыла, что не училась с ними вместе все это время. Мы гуляли, дурачились на уроках, участвовали в соревнованиях и олимпиадах. Влюблялись… нет, не я… Лерка!14 лет самый возраст для первой влюблённости. Я часто бывала у Леры и стала замечать разницу в общении ее родителей и моих, тогда-то и услышала мамину исповедь подруге на кухне. Но я видела бесконечную любовь в папином взгляде. Он любил маму, очень любил, потому простил и принял назад. Наверное именно тогда в моем сознании отложилось, что если замуж то по большой любви, чтобы искры из глаз и дрожь в коленках, чтобы вихрь захлёстывающих чувств подхватывал и уносил высоко в небо… а не тлеющий огонь былой любви как в маминых усталых глазах. Восьмой класс мы с Леркой закончили почти на отлично. Она уезжала на море на два месяца, я же оставалась в городе и передо мной маячила перспектива поездок на дачу, да чтение литературы на лето. Такая себе перспектива.

– Сашк, а может все-таки попробуем тебя отпросить?

– Шутишь? Отец не отпустит!

– Но мы же не вдвоём с тобой едем – смеялась Лерка – а с моими родителями!

– Я буду по тебе очень скучать! – призналась я подруге и в глазах защипало. Лерка в это время кружилась возле зеркала в новом голубом сарафане. Светло русые волосы рассыпались по плечам.

– Эй, Сашк, ты чего? Ну, я щас тоже заплачу!!!!

– Давай там не насобирай хвост из кавалеров без меня – я храбрюсь, потому что правда рада за подругу.

– И потом я вернусь в конце июля, мы ещё накупаемся в речке и с нашими погуляем! – обещает мне Лера, обнимая меня ща плечи.

– Договорились, я буду ждать!

И я ждала, я так её ждала…

Пасмурно, но жарко… я стою в чёрном платье и чёрном платке у двух закрытых гробов, которые вот вот отправятся в последний путь. Рядом много людей, но в тоже время никого рядом. Вижу, как бабушка показно рыдает, что ее сын так и не увидел ничего хорошего в этой жизни, работал как проклятый и воспитывал чужого ребёнка. Просто я была в маму тёмненькая, а папа русый с голубыми глазами. У меня папины глаза. И хоть не было никаких сомнений, что я дочь своего отца, бабушке нравилось думать, что мать меня нагуляла от военного. Сейчас же эта история сопровождалась ещё более грязными деталями, преувеличениями и бабушкиными рыданиями. Из родных тут только бабушка и дядя Женя, папин младший брат, но они никогда не любили меня и маму… и мне ближе сейчас наша соседка тетя Маша. Только она и поддерживала все эти дни – осталась со мной ночевать, пыталась накормить и хоть немного успокоить. Все происходит как в тумане, я все вижу и слышу будто сквозь толщу воды. Все собираются по автобусам, родителей загружают в отдельную машину. Едем на кладбище. Все это время по моим щекам текут и текут слёзы. Но некому их стереть, взять за руку, обнять, утешить, сказать, что я не одна и все ещё будет хорошо и жизнь не кончилась, что рядом остались близкие люди, что я выстою и смогу жить дальше. Время близится к обеду, в автобусе душно и я держусь из последних сил. Платье начинает липнуть к влажной коже, а ворот душить, пытаюсь оттянуть его вниз, чтобы сделать более глубокий вздох. Осталось самое сложное… бросить ком земли, услышать этот ужасный глухой стук о крышку и понять, что это все – точка невозврата. Принять, что я никогда не увижу и не обниму своих родителей. Не будет дачи на выходных и вечерних посиделок, игр в лото… мама… папа…

Я подхожу близко, нагибаюсь и беру в руки два кома. Смотрю вниз, мысленно представляя их живыми и улыбающимися, такими я их и помню… бросаю вниз и закрываю глаза… глубоко в груди гулко отдаются стуки земли о дерево и я больше могу держаться. Начинаю медленно оседать вниз, мне все равно, что будет дальше, я теперь одна, совсем одна. И в этот момент бессильного отчаяния с двух сторон меня берут за руки, крепко держат, не давая сорваться…

Ребята, наши с Леркой друзья одноклассники, которые всегда за нас заступались и смешили – Ромка и Лешка. Я смотрю сквозь слёзы поочередно сначала на Рому, потом на Лешу. Он кивает и медленно, но твёрдо отводит меня от могил.

– Как вы здесь оказались? – спрашиваю тихо, немного придя в себя.

– Родители мои узнали, сказали где и во сколько будут похороны, я к Лехе и сразу к тебе – отвечает Ромка.

– Спасибо вам, ребят.

Лёша сжимает мое плечо, но хранит молчание.

– Лерка не вернулась ещё?

– Нет, Ром, через неделю должна…

– Она?..

– Нет, не писала ей и не звонила… каникулы, море… зачем, от того что она узнает сейчас или через неделю ничего не изменится… родителей не вернёшь… – глаза опять застилают слёзы…

– Может поедем отсюда? – наконец прерывает молчание Лёша.

– Можно, поминки в кафе со своей бабушкой я точно не вынесу – честно признаюсь ребятам.

– Тогда поехали, погуляем на набережной предлагает Рома.

Остаток дня мы гуляли, ели мороженое и говорили о всякой ерунде, ребята всячески пытались меня отвлечь, за что я была им бесконечно благодарна.

Вернувшись вечером домой меня ждало ещё одно потрясение. Я хотела скорее скрыться в своей комнате, но с порога меня встретила бабушка и дядя Женя. Разговор был не из легких, хотя какой разговор, если одна сторона молчит и за неё уже все решили. Так как я осталась одна, такая большая квартира была мне совершенно ни к чему, и бабушка рассудила, что лучше дядя Женя с женой переедут из своей однушки сюда, а я к ним. Спорить и пререкаться смысла не было, благо я пару раз была у них в гостях, они недалеко от нас жили, менять школу или ездить не придётся. Бабушка перестала плакать и изрыгать обвинения, сказала, что раз в неделю будет привозить продукты, а перееду я в самое ближайшее время и буду предоставлена самой себе.