«А ты скажи ей правду, – Пес снова перебил его, – так мол и так. Ты волхв, спецагент и недавно летал спасать Че Гевару. Правда, не знаю как это повлияет на ваши отношения здесь и сейчас».

Александр опустил руку с постели и погладил лобастую башку своего напарника.

«Все равно не поверит, но врать тебе точно не придется!»

Пес улегся на полу, растянувшись во всю свою длину, превратился в прикроватный коврик.

– Шутник, – ответил ему вслух Александр, – с Машей такое не прокатит.

Пес поднял умные глаза: «Ого! Имя ее вслух произнес! Это прогресс, а почему не прокатит? Думаешь, она особенная?»

Александр откинул одеяло, встал, перепрыгнул через туловища пса, подошел к окну.

«Давай, проверим? – не отставал от него пес, – хотя бы родословную? До седьмого колена?»

Александр прижался лбом к холодному стеклу. «Не вздумай! Маша – табу!»

Ночью снова шел снег. Сквозь него проглядывал зеленая трава. Все дорожки вокруг дома замело. На тропинке четко были видны следы матери и отца. Ушли на работу как всегда вместе.

«Да, ты никак влюбился?» – пес мысленно усмехнулся.

– Надо почистить дорожки, – Александр не ответил на издевку друга, закрыл ментальный канал связи и сменил тему, – у нас сегодня увольнительная! Так что гуляем. Понял?

Пес лениво поднялся и зевнул, давая понять, что он хоть и пес, но не дурак.

Уже расчищая дорожку от снега, Александр поинтересовался у Пса: « Где пуля?»

«Не волнуйся! – Пес зарылся в сугроб, – пуля благополучно вернулась с нами, и сейчас припрятана в надежном месте. Для общей безопасности не скажу тебе это место даже в мыслях. Так что, забудь. Теперь если что-то и связывает нас с заданием, то только информация на уровне торсионных полей, существование которых, как известно, официальной наукой не доказано и не признано. Ну, может быть любовь. Но в нее ты тоже не веришь!».

Вообще торсионный поля были любимой темой Пса и он был готов говорить о них часами. Но Александр не был расположен к такой беседе и слепив снежок, кинул его в пса. Пес весело схватил снег пастью, лязгнув зубами. Повозиться с напарником он тоже любил.

В нагрудном кармане у Александра резко запел Владимир Шахрин, про то как он поменялся. Волхвов остановился, оперся на лопату, снял варежку, достал телефон. Долго смотрел на панель вызова. Пес сел рядом.

«Ну, что там? – преданно посмотрел в лицо, – снова она звонит? Что так и не ответишь? А рингтончик-то зачетный…Прямо в тему. Другим становишься?»

Волхвов смахнул лицо Маши с экрана и убрал телефон в карман. Пес прокомментировал и это движение, смешно дрыгая ушами.

«Ну, ты кремень! Так и не ответишь? Я бы на твоем месте ответил!».

Александр скривился и чуть резко, даже немного с обидой, ответил: «Ты не на моем месте, в этом-то все и дело!» Тут же опомнился, извинился и погладил пса. «Прости, друг!»

Пес вздохнул понимающе, ткнулся ему носом в ладонь, затем встал, развернулся и поворотом головы предложил товарищу немного прогуляться по заснеженной деревне.

Скрипнула калитка. Уже за ней, с дороги они оба взглянул на голубой, с острым навершием, наличник на окне их комнаты. Он уже не светился ровным светом. Стекло было черное как рождественская ночь. Портал закрылся окончательно.

… Президент сидел за рабочим столом в резиденции «Нового Огарево». Он был одет в свой привычный темно-синий костюм, белую рубаху и галстук в мелкий горошек. Гарант Конституции работал над посланием к Думе. На белом листе бумаге широким почерком были выведены вступительные слова: «Здравствуйте, дорогие депутаты! Разрешите поприветствовать вас…» Но далее мысли не складывались в строчки.

Вот уже более тридцати минут он просто сидел и смотрел перед собой. Это означало только одно, пока у него не сложилось однозначного мнения о том, куда двигаться стране дальше. Да, сделано много как во внутренней, так и во внешней политике. За более чем тридцатилетнюю историю правления ему не раз приходилось делать выбор, принимать сложные решения, но никогда еще у него не было такого состояния как сейчас. Как будто кто-то свыше положил запрет на то, чтобы его мысли вышли из его головы и стали общим достоянием, а также поводом для действия.

Одним словом, ступор!

Однако многолетняя привычка работать строго по распорядку, заставляла его сидеть и смотреть на практически чистый лист бумаги, изредка отвечая на звонки спецсвязи. Время от времени президент кидал взгляд на большие часы, висящие на стене, как будто от того, как скоро большая стрелка достигнет двенадцатичасовой отметки, что-то в его голове должно было измениться.

Отчасти это было так. На двенадцать часов у него была запланирована встреча с генералом Симеоновым и его сотрудником, майором Александром Волховым и он надеялся, что офицеры помогут ему найти ответ на сокровенный вопрос.

Но стрелка совершенно не двигалась. Как будто и ее кто-то сверху ввел в ступор. Наконец, без пяти минут двенадцать президент сдался и снял трубку внутренней связи.

– Что там Симеонов? – спросил он у дежурного помощника.

– Ожидают в приемной, – ответил вкрадчивый голос.

– Пусть войдут, – Президент отжал кнопку и встал, чтобы размять ноги.

Дверь кабинета широко распахнулась и за личным помощником президента, Дмитрием Гороховым вошли трое: генерал Симеонов, майор Волхов и черный Пес. Президент был предупрежден, что его главный гость будет не один, поэтому не удивился. Даже наоборот он заулыбался при виде собаки.

В руках у Горохова была красная кожаная папка и две коробки. Он подошел к президенту и шепнул ему на ухо.

– У вас есть десять минут. В двенадцать десять будет видеоконференция с Люмьером, президентом Франции.

– Понятно, – Гарант протянул руку Симеонову, крепко ее пожал, затем обратился к Волхову и Псу. – От лица Российской Федерацию выражаю вам свою искреннюю благодарность за выполнение вашего особого задания. Благодаря вам теперь у России в Латинской Америке есть надежный друг и партнер. Народная Республика Чили. А это дорого стоит!

Он повернулся к Горохову и достал из коробочек две медали Золотой Звезды. Одну прикрепил на грудь Волхову. Вторая висела на трехцветной ленте. Ее он надел на шею Псу.

– Служу России! – ответил Волхов.

– Гав, – ответил Пес.

Лай собаки разрядил обстановку. Президент засмеялся, за ним продолжил Симеонов. Каландаров смотрел на происходящее как будто отрешенно.

– Да, уж, – продолжил Президент, – такого еще у меня в кабинете не был.

Получив разрешение от Волхова, он потрепал Пса за холку.

– Надеюсь, вы понимаете, что награждены секретным указом, поэтому поносить свои медали вы можете только здесь?

– Так точно, – Волхов вытянулся в струнку. Пес сел на задние лапы и тоже продемонстрировал, что все понимает.

– Может быть чаю? – Президент посмотрел на своего секретаря и тот тут же скрылся за дверью. – Присядем пока, Дмитрий Сергеевич кашеварит!

Пока все рассаживались, Президент успел задать еще один вопрос.

– Скажите, а вы встречались там, – он кивнул неопределенно головой, – с команданте.

Волхвов вздохнул.

– Нет. Мы только наблюдали за объектом. Хотя, конечно, на сто процентов избежать контакта не удалось.

Волхвов посмотрел на Пса.

– Ему пришлось один раз гавкнуть на команданте, чтобы разбудить.

– Ясно, – Президент кивнул, – теперь понимаю, почему сейчас он так любит повторять, что черный пес разбудил революцию в моем сердце.

Симеонов покосился на Волхвова, а потом кашлянул в кулак.

– Разрешите, поясню!

– Конечно.

– Фантомные воспоминания, – Симеонов взглянул в глаза Президенту, – они всегда присутствуют в сознание людей. К сожалению, провести операцию совершенно незаметно невозможно. Но подобные фантомы не критичны. К тому же они … – он посмотрел на Волхвова, – как маркеры, позволяют нам точно знать, в каком именно месте произошел сдвиг исторического пласта.