- Увидишь. Думаю, тебе там будет интереснее, чем на корпоративной пьянке.

   Машина у Алексея была роскошная, один салон обитый натуральным бархатом чего стоил, но Ольгу больше потрясла плавность, с которой гравилёт поднялся в воздух и набрал скорость. Алексей включил маяк и рванулся в служебный сектор, чуть притормозив на входе, пропуская гравилёт "Скорой помощи". Определившись в потоке, он обратил внимание на пассажирку. Ольга откинулась на спинку кресла, и блаженная улыбка играла у неё на губах.

   - Не так уж много человеку нужно для счастья! - усмехнулся Алексей.

   - Не много. Никогда не понимала тех, кто желает счастья на блюдечке и на всю жизнь. Это же скучно: ничего не надо делать, ни к чему стремится. Живёшь, как запрограммировали!

   - Назови основной постулат нейрокодирования счастья.

   - Счастье - есть момент позитивного переживания достижения высочайших стремлений человека, которое может обесцениться вместе с разочарованием в ценности данного достижения. Если закрепить в сознании человека само переживание, человек может быть счастлив независимо от динамики ценности достижения.

   - И что ты об этом думаешь? Честно, мы не в лаборатории.

   - Закрепляя переживание, мы оставляем человека наедине с его прошлым. Он будет счастлив, точнее, будет испытывать соответствующие эмоции, но именно эти эмоции перекроют путь его дальнейшего развития: ему ничего не надо, он всего достиг.

   - Нельзя тебе у нас оставаться! Ты знаешь, кто взорвал звёздный сад?

   - Говорили, какой-то ревнивый дизайнер-конкурент.

   - Конкурент? Что ж, можно сказать и так, его новые работы ведь перестали цениться. Ты очень верно определила проблему нейрокодированных: им не за чем развиваться. - Ольга потрясённо уставилась на начальника. - Да, Олюшка, мы видели каталог новых работ Ивана Северного.

   - Но ведь он не должен уметь ревновать к успеху!

   - При чём тут ревность? Чистая коммерция: его работы перестали покупать.

   - И ему не жаль?! - Алексей многозначительно скосил глаза в её сторону. - Простите, я не подумала, мы же разучили его жалеть.

   - Как выяснилось, не только ценность достижения теряет смысл. Всё, что может произойти с самим достижением тоже не имеет значения для закодированного.

   Скоро огни ночного города остались позади, и пригородная трасса привела их в коттеджный посёлок. Гравилёт снизился, присоединяясь к силовой ветке поселка, и полетел к домику, скрытому в запущенном саду. У ворот Алексей послал системе безопасности опознавательный код, и их пропустили внутрь. На крыльце дома их встретил светловолосый мужчина в просторном кимоно, вышедшем из моды лет десять назад.

   - Не ждал, Валюха? - Алексей протянул руку встречающему, и тот сердечно пожал её. Ольга пометила в памяти ещё один архаизм учёного мира, не соответствующий молодому хозяину.

   - Рад тебя видеть, Лёшка, думал ты и не выберешься сегодня! Сударыня. Прошу в дом, гости дорогие.

   Ольга поняла, что архаизмы - ещё не главная странность общения этого человека. Довольно необычное ощущение, когда к ней обращаются так формально, а к её начальнику - столь фамильярно.

   - Николай Андреевич дома? - Алексей задал свой вопрос так, будто не сомневался в положительном ответе.

   Валентин проводил их в гостиную, обставленную по последней моде, и ушёл. Скоро к ним присоединился пожилой мужчина, уже изрядно располневший от малоподвижной жизни, но не утративший ловкости движений. Как-то само собой получилось, что разговор пошёл о науке. Хозяин показал себя знатоком нейропсихологии и проблем нейрокодирования, что большая редкость среди непосвящённых. Единственное, что смущало психолога, это бесконтрольное волнение, проявленное пожилым человеком в разговоре. С таким запалом о науке говорят молодые учёные, когда они верят в открытие.

   И тут она сообразила: ну какой ещё Николай Андреевич может так разбираться в нейрокодировании счастья и при этом ночью принимать в собственном доме руководителя этого проекта? Она вслушалась в разговор, и невероятное подозрение вкралось ей в душу: умнейший человек с лёгкостью развернул идею, которую подбросил способный ученик, программа исследования рождалась из двух слов.

   Вдруг Ольга с ужасом поняла, что здесь обсуждают её идею: кодирование переживаний, связанных не столько с достижениями, сколько с ожиданиями достижений от того, что на момент кодирования завершено. Алексей заметил, как скривилось лицо его подчинённой, и быстро свернул беседу. Они прошли в зимний сад. Валентин рассеяно кивнул им, почти не заметив их прихода, настолько он был погружён в свои мысли. Алексей обратился к девушке:

   - Ну, теперь понимаешь, о чём я говорил? Все мои идеи разработаны им, мне оставалось только организовывать: искать специалистов, выбивать деньги, покупать оборудование. Ничего моего в Центре нет.

   - Как же так? Он ведь ещё не старый совсем!

   - А ты не поняла? - Девушка отвела взгляд. - Он из вымершего вида настоящих учёных, которые ничего не предлагают человеку, не попробовав на себе. Первый эксперимент и впрямь был удачен. Вот только мы в ту пору не умели находить подходящие эмоциональные пики, всё ведь методом проб и ошибок делалось. К счастью ошибка была всего одна, и её удалось замять. Сначала я ненавязчиво взял бразды правления в свои руки, а потом его незаметно отправили на заслуженный отдых. Все условия, даже лаборатория в подвале и возможность вертеть новые идеи так и эдак. Что ещё нужно учёному для счастья?

   - Вы кодировали на познавательный интерес?

   - На азарт разработки идеи. Вообще-то он - сдержанный человек, но, когда он планировал эксперимент, он преображался. У нас всё было готово, кроме эмоциональной матрицы кода. Личная жизнь его мало волновала, детские переживания лежали где-то глубоко, а его азарт, жажда даже не исследователя, а, скорее, изобретателя плескались через край. В результате он так и планирует исследования. Я рассказываю ему, что у нас нового, какие проблемы мы видим, а он рассказывает, как их можно решить. Только сам решать не хочет. Он вообще ничего не хочет! Вот и приходится мне претворять его замыслы в жизнь.