- Орестик, нам бы Юленьку. - прошепелявила бабка Василиса беззубым ртом.
- По какому вопросу?
- А это, молодой человек вас не касается! - рявкнула одна из теток.
Право слово, ну почему некоторые женщины намеренно себя уродуют? Вроде симпатичная женщина, полновата правда, но это даже некоторых возбуждает. И одета ничего себе, и даже почти правильно накрашена, а говорит, словно плюется! И оттого оставляет очень неприятное о себе впечатление.
- Милейшая, меня это очень даже касается. - Вежливо парировал я, не желая скандалить. Мне, потомку крупнейших купцов столицы и видных ученых, молодому человеку не то, чтобы голубых кровей, но вполне приличного происхождения, не пристало базарить. Да и по опыту знаю - главное - не грубить хамам, тогда они сдуваются, словно воздушный шарик и теряют свой стремительный напор. - Я близкий друг Юлии, и поэтому в курсе всех ее дел.
- Это с каких это пор ты в ее дружки-то записался? - гаркнула бабка Василиса.
- С давних, бабуля, с давних. - Спокойно ответил я. - Так по какому вопросу? Да что это мы стоим на пороге? Проходите, любезные, поговорим. Чай, кофе?
Делегация обалдела и, словно гуси на резку, протопала за мной. Оглянувшись, я заметил, что бабку Василису мужик твердой рукой оттеснил на лестничной клетке. И захлопнул дверь. Достала видать наша вездесущая и всезнающая!
- Мы, это...- утираясь платком, прогундосила мужик, присев на стул. - Мы комиссия из ЖЭКа. Нам бы хозяйку сгоревшей квартиры. Надо опись произвести и все такое...
- А вы, простите, кто будете? - обратился я к мужчине.
- Я техник-смотритель, - просипел мужик.
- А имя отчество?
- Петр Савич.
- Петр Савич, сначала вы выпьете чаю с вареньем, а уж потом займемся делами. - Я решительно поставил чайник на плиту. - Да и вам, дамы, наверное, надо позавтракать. Все- таки такая рань, а вы уже на ногах.
Комиссия радостно закивала и я, воспользовавшись паузой, сбежал в комнату.
- Юлька! - я осторожно потряс плечо в рубашке. До оголенной части тела я побоялся дотрагиваться. - Вставай, красавица, дело есть.
- А? - сонно проговорила Юля, медленно открывая свои глаза. Я отскочил от дивана, как от первородного греха. Еще секунда, и мне не поможет ни самоконтроль, ни благие намерения. Ни присутствие на кухне посторонних людей.
Я на безопасном расстоянии рассказал Юльке о своих визитерах.
- А что им нужно?
- А черт их знает, - я пожил плечами. - Наверно, оценить нанесенный ущерб. Давай, приводи себя в порядок, а я их пока попытаюсь раскрутить, чего их в такую рань принесло.
Юлька кивнула, и я вернулся к своим гостям. Петр Савич, выпив огромную кружку бабулиного настоя на травах, закусив вареньем и закурив, вальяжно откинулся на стуле.
- Вот спасибо вам. Совсем меня грипп замучил.
- Петр Савич, так что конкретно вы будете в Юлиной квартире делать?
Петр Савич тревожно переглянулся с тетками, которые синхронно жевали бутерброды, и сказал.
- Вы понимаете, Орест. Дело в том, что техники из газовой конторы составили акт о том, что Юлия ... - он заглянул в свои бумаги. - Петрова. Да, вот... "По вине хозяйки квартиры, Юлии Петровой, произошла утечка газа и последующий за этим взрыв жилого помещения, в результате которого повреждены несущие коммуникации электро и газоснабжения дома. И в следствии...
- Стойте, стойте, Петр Савич. - Остановил я его. - А попроще?
- Да чего проще, Орест, штраф на Юльку "наложут" огроменный! - гаркнула из коридора бабка Василиса. Ох, ты Господи, просочилась таки!
- Василиса! - вдруг крикнула одна из теток, да так громко, что у другой выпала колбаса изо рта. - Ну, чего ты вечно свой нос суешь в чужие дела!
- А чегой-то ты ругаешься, Клава? - тетка Василиса материализовалась на моей кухне. - А кто сказал, что Юлька у Ореста? Так бы и ушли не солоно хлебавши!
- Ну, сказала и спасибо! - не сдавалась Клава.
- Перестаньте, дамы, - успокоил их я. - О каком штрафе идет речь? - спросил я Петра Савича.
- Нам бы хозяйку... - снова замкнулся техник.
- Я здесь, - отозвалась Юля, вплывая на кухню. Я замер.
Мои мысли тут же унеслись от сгоревшей квартиры и штрафа, ибо, поймите меня правильно, когда перед вами стоит пятьдесят восемь килограмм чистейший красоты, ни о каких деньгах и утекшем газе не может быть и речи.
Юля забрала свои прекрасные волосы в пучок, подкрасила чуть обгоревшие ресницы синей тушью, отчего глаза из серых вдруг превратились в ярко-голубые. На ней были узкие сиреневые брюки, повторяющие каждый изгиб и ямку длинных стройных ног, а высокую, очень аппетитную грудь обтягивала коротенькая маечка, еле достающая до очаровательно пупка, в котором горел фальшивый сапфир. О Боги! Несколько мгновений мне хватило для того, чтобы понять - ради этой девушки я кинусь в горящую геенну, не то, что уж в дебри документов комиссии ЖЭКа.
По всей видимости, Петр Савич тоже не забыл молодости и был ценителем женской красоты, поскольку, не отрывая глаз, медленно поднялся.
- Здрассти... - прошепелявил он.
- Ну, Юлька, кранты тебе! - опять влезла бабка Василиса. - Денег придется, отвалить - с роду таких не соберешь!
