«Орлы заменяются решками…» Орлы заменяются решками, На взмах прерывается вдох. Какими вы были, ушедшие Правительницы эпох? Колодцем несметных желаний Была ли корона для вас? Железной ли правили дланью, Какими вас помнят сейчас? Сквозь тихий прислужеский шёпот Как молот, стучат каблуки. Бывало, пред тем, как потопят, Сначала покормят с руки. Но вы ль подбирали ту пищу, Поддерживая накал? И были ли теми, кто ищет Средь тех, кто давно не искал? Не робкими были осинами Прошедшие путь из оков. Они были дьявольски сильными, Те женщины прошлых веков. «Всё время где-то чуя стрелы с ядом…» Всё время где-то чуя стрелы с ядом, Из зеркала тревожится злодей. Зажатая среди холодных взглядов, Бесовски я смотрела на людей. Я слабостей стыдилась перед теми, Кто светлой чистотой на них глядел. Боясь с ошибкой выбыть из системы, Без опыта осталась не у дел. С одними разговаривала честно, С другими говорила вопреки. У третьих могла вовсе бессловесно Просить защиты сжатием руки. В одних глазах я видела морское, В других глазах жестоко билась смерть. Искала те, в которые с покоем, А не с опаской можно посмотреть. Ответить дико на прикосновенье Могла, пуская руки лишь к плечам. Теплом пройтись по чьим-то синим венам Я всё ещё мечтаю по ночам. «Она не принимает подношений…» Она не принимает подношений, Её холодный лик во всю воспет. Один щелчок – и целью до мишени Расчерчивает линию момент. Она успех дарует лишь на ощупь, Убив иль оживив тех, кто погас И пальцы её рук, прозрачно-тощих, Проходятся по каждому из нас. Копна волос клубится серым дымом, Искра во взгляде – плавленый металл, А властный её голос то поднимет, Что до неё никто не поднимал. Она, быть может, будущность империй, Что жизни отмеряет на развес. Орлам упавшим вырывает перья Властительница времени – Прогресс. «Я раньше не любила никого…» Я раньше не любила никого, А в доме не приветствовались гости, Но ты сквозь череду моих штыков Проходишь удивительно и просто. Я знала – в спину целится беда. Боялась – люди ранят, не помогут. Меня так не касались никогда, Поэтому прости за недотрогу. Я раньше не боялась уходить, Ведь пустота не сменит своей формы. Но всё с тобою было впереди, Хоть знала я, что мы едва знакомы. Я раньше не боялась своих ран, Пока твоя рука их не коснулась. В груди моей сорвался ураган, Когда меня задели твои скулы. Сквозь вьюгу над своею головой Ты, защищаясь, пробуешь согреться. Я раньше не любила никого. Впервые разбивая чьё-то сердце. Смерть
Кому-то смерть как вечная разлука В плаще чьего-то плача и угроз, Когда когтистость тени многорукой Срезает связи лезвиями кос. Кому-то смерть – приятное спасенье, Когда жизнь бьёт больней во много раз. Чей мрак, возобновляюще-весенний, Приходит, когда свет земной угас. Кому-то смерть – в расчётном плане малость, Когда лазейки сводят к одному — Победа, что врагу чуть не досталась Теперь не достаётся никому. А может, и досадная случайность Спускает её палец на курок… Тогда в минуты скорбного молчанья Неловкость застревает между строк. В слезах, пролитых траурными днями, Заметит Смерть холодный перелив. Она людей собою не меняет, Лишь истину их лика отворив. «Со многим другим небо тоже стало холодным…» Со многим другим небо тоже стало холодным. Сама от порезов немного, но стала остра. Чтобы смотреть на то, как уходят годы, Нужно хотя бы принять, как ушло вчера. Меняются зрители с актами в цирке уродов, Лиц их не видно за масками палачей И чьи-то сердца, человечески-несвободны, Становятся то холоднее, то горячей. Свой разум марая об домыслы и додумки, Щупальца тянут по очереди ко всем. Разбивая рассеянный взгляд об краешки рюмки, Блуждают с бесцельною жалостью все систем. По головам, кроша черепа-скорлупки, Идут, вниз не глядя, сильные мира сего. А ценностью жизни, и так запредельно хрупкой, Тех попрекнут, что ответили б головой. Даже в ответ на вскрики не отпускали Те, чьё веселье их жертвы куда важней. Холодное небо с холодными облаками |
