По данным экспертов ВОЗ, в статье «Опасность потребления морской воды» (1965) морская вода не может использоваться для питья по трём причинам.

Во-первых, концентрация солей в морской воде океанов составляет 35‰ (35 г/л). Поскольку концентрационная способность почек человека равна 20 г/л, то на 1 л выпитой морской воды для выведения содержащихся в ней солей кроме этого же литра потребуется еще 750 мл внутренней воды организма, то есть тем самым обезвоживание и жажда усугубляются.

Во-вторых, морская вода содержит большое количество сульфатов натрия и магния, которые являются выраженными солевыми слабительными. Вызывая понос, эти соли приводят к обезвоживанию организма.

В-третьих, 80 химических элементов, находящихся в морской воде, приводят при её употреблении к галлюциногенному эффекту.

На этом фоне предстояло решить вопрос: можно ли всё же использовать исходную морскую воду как добавку к дистилляту, получаемому в опреснителях кораблей для минерализации «нездоровой» опреснённой воды.

В 70-е годы прошлого века в Советском Союзе проводились фундаментальные исследования биологического действия дистиллированной воды. В Москве в Научно-исследовательском институте коммунальной гигиены им. А.Н. Сысина была создана лаборатория гигиены опреснённых вод.

Её возглавил молодой учёный кандидат медицинских наук Юрий Анатольевич Рахманин. В последующем этот институт под новым названием НИИ гигиены окружающей среды и экологии человека им. А.Н. Сысина возглавлял академик РАМН Ю.А. Рахманин. Командировки в НИИ, ознакомление с работой лаборатории, изучение полученных результатов исследований послужили хорошей базой для проведения собственных научных изысканий.

Базовая вода, полученная в опреснительной установке атомной подводной лодки «Золотая рыбка» в Западной Лице, собственноручно была доставлена в Ленинград для экспериментальных исследований на белых крысах. Три стеклянных 20-литровых бутыли адъюнкт вёз в общественном транспорте и поезде. Окружающие не верили, что капитан медслужбы везет просто воду.

На кафедре ВМРГ хранилась натуральная морская вода всех океанов, привезённая из океанографических экспедиций сотрудниками кафедры.

Фактически можно было приступать к эксперименту. Но необходимо было определиться с пропорцией смешивания опреснённой и морской воды. Сколько допустимо и максимально добавлять морской воды океанов к дистилляту, чтобы ни один из 80 химических элементов первой не превысил предельно допустимую концентрацию для питьевой воды.

Расчёт и анализ показал, что из всех растворенных ионов лимитирующими являются бор и бром морской воды. Для бора критическим органом в токсикологическом плане являются яички, для молодых людей (матросов и офицеров) недопустимо превысить ПДК. Бром тормозит активность нервной системы, что также при превышении ПДК в питьевой воде может не только вредить организму, но и снижать функциональные возможности корабельных специалистов, особенно операторского профиля.

На основании этих расчётов допустимой пропорцией дистиллята и морской воды является 1000:3, то есть на тонну дистиллята добавляется 3 литра морской воды. При этом если принять дистиллят как абсолютно обессоленную воду, в результате смешивания получается питьевая вода с солесодержанием 105 мг/л. В лаборатории гигиены опреснённых вод такую воду оценивали как допустимую для питьевых нужд. Предстояло провести собственные эксперименты на животных.

Оценка качества питьевой воды, создаваемой на основе корабельного дистиллята, должна пройти её апробацию собственно потребителем. Четыре воды, используемые в эксперименте на животных, широко представлялись на закрытую дегустацию различным категориям военнослужащих: курсантам, проходившим обучение на кафедре, слушателям академических курсов и факультета усовершенствования, преподавателям.

Нужно было водам под присвоенными им номерами дать оценку по запаху и вкусу. В этом исследовании желательно было получить положительный отзыв о воде, которая приготовлена на основе дистиллята с добавлением морской. Исследования давали положительные результаты без ущерба для изобретенной воды.

На основе этого исследования к конференции молодых учёных академии были подготовлены тезисы в сборник.[5] Трудно вспомнить, почему я оказался в кабинете заместителя начальника академии по учебной и научной работе профессора генерал-лейтенанта медслужбы Валентина Алексеевича Долинина.

Можно себе представить с удивлением и восторгом, что человек такого высокого должностного уровня занимался экспертизой тезисов адъюнктов! Ко мне он ласково придрался (он был высокоинтеллигентным, добрым, говорил тихо и медленно) по поводу слов в названии тезисов – «модельных вод». Пришлось объяснить, как проводилось приготовление этих вод, это, видимо, устроило Валентина Алексеевича. А далее он стал рассказывать о своём детстве, проведенном в Таганроге, где он дружил, гонял голубей и бегал по улицам с А. Гайдаром.

От В.А. Долинина исходила душевная теплота и ненавязчивое покровительство над молодым учёным.

Исследование по оценке качества опытных вод, по мнению научного руководителя, поддержанное коллективом кафедры на моём заслушивании после года обучения в адъюнктуре, должно было проводиться и в натуральных условиях – на корабле. Решено было направить меня в командировку на надводный корабль, несущий боевую службу в Средиземном море. Началась подготовка к научной экспедиции. В программу исследований был включён и пункт по микробиологическому анализу корабельного дистиллята.

Для его выполнения требовался термостат. На медскладе академии оказались «портативные» ТК-37, объёмом с малый холодильник. Портативный – он для установки в автомобильной технике, а транспортировка до Севастополя, откуда планировался выход в море, получение и погрузка на корабль, обратный его путь представляли значительную трудность, которые не испугали адъюнкта.

Перевозка термостата, «зашитого» в деревянную обрешётку собственноручно, оказалась еще более многотрудной. Эту «штуку», как называли его помогавшие с погрузо-разгрузочными делами матросы, пришлось загружать сначала на теплоход «Кубань», идущий в Средиземное море со сменным экипажем дизельной подводной лодки, отдохнувшим в Севастополе (внутрипоходовый отдых), с «Кубани» перегружался на баркас уже в Средиземном море, а с баркаса – на большой противолодочный корабль СФ «Адмирал Зозуля». На последнем этапе при перегрузке на корабль обрешётка была сломана, но термостат не утонул, а заработал, как полагается.

На «Кубани» мы расстались с подполковником медслужбы Петровым Юрием Николаевичем – старшим научным сотрудником кафедры ВМРГ, который в Средиземном море должен был пересесть на водоналивное судно (ВНС). Тема НИР предполагала исследование всех сторон гигиены водоснабжения кораблей ВМФ питьевой водой в плавании.

БПК «Адмирал Зозуля» (проект 1134) – двухсотметровый красавец, названный американцами «поющий фрегат». Скорость хода по спецификации корабля – 40 миль в час (одна морская миля – 1856 м). На корабле имелось несколько цистерн запаса питьевой воды (более 100 тонн), которая доставлялась периодически водоналивным судном. Вода за валюту покупалась в иностранных портах: греческих Пирей и Ираклион, сирийских Латакия и Тартус.

Вода из цистерн анализировалась в динамике хранения. Если её химический состав не изменялся, то микробиология показала интересные данные. Кишечной палочки при анализах не находил, а вот с общим микробным числом (сапрофитная микрофлора) происходил синусоидальный процесс: рост и падение.

В одном анализе количество бактерий, росших на МПА (мясопептонном агар-агаре), было огромным, а на следующий день эта вода была с ничтожным ростом. Такие результаты повторялись многократно. Все факторы, мешающие стерильности отбора проб и посева на чашку Петри, мной старательно исключались.

Объяснение полученного факта мной давалось следующее: пока в воде есть питательная среда – белок, в том числе самих отмирающих бактерий, шёл их рост. Если же заканчивалась пища – рост прекращался. Однако выжившие микробы после появления белкового корма давали бурный рост. Эту гипотезу до сих пор вынашиваю без опровержения.