– Ага, кое-кто мне новый ноут для учёбы обещал, а теперь свой ремень драный втюхивает, – напомнила ученица. – А чё, нормально так слился: я буду училке твой ремень показывать, когда реферат попросит. Нормальный расклад, офигеть можно!

– У тебя уже есть отличный ноутбук, Варюша, – отец резко сменил тон на заискивающий, понимая, к чему клонит предприимчивая Варенька, но девочка топнула ногой как породистая кавалерийская лошадь и бросилась в атаку, зная, что при Лёше занудный родитель вынимает «любимый бубен» гораздо реже, пытаясь брать эрудицией для самоутверждения.

– Эта рухлядь бомжатская за двенадцать тыщ с экраном как у забздыщного калькулятора? Эта развалюха, которая ни одну игру не тянет?! Его надо трижды перезагружать, чтобы запустился!

– Ну-у… за двенадцать триста. Хороший ноутбук, кнопки ещё не все выскочили. Надёжная вещь – надо учиться смотреть на содержание, а не на внешний вид, верно, Алексей?

– Давайте мы всё-таки проведём занятие, а потом обсудим технику.

– Ага, он потом мне ещё три года будет обещать! Вот увидите! Я же говорю! – разошлась Варенька. Пока отец размяк, надо выбить обещание при свидетелях – почему-то при Лёше родитель не любил показывать жадность, наоборот, часто напоказ демонстрируя всё, что делал для любимой дочери, пытаясь впечатлить учителя широтой души и глубочайшим пониманием моделей современной техники.

– Бе-бе-бе-е! – передразнил Барахолкин, копируя мимику дочери. – Ой, не купит! Ой, всё пропало! Бе-бе-бе-е-е-е! Ах, какой плохой отец! Ничего не покупает, всего два шкафа забиты дорогими шмотками! Совсем нечего надеть нашей бедной овечке! Бе-бе-бе-бе-е-е!

– Чего ты дразнишься-а-а?! – Варя мигом превратилась в обиженного выдрёнка, на глазах выступили слёзы, а лицо уморительно скорчилось, выражая вселенскую обиду. Но девочку ранило не столько высмеивание отца, сколько его удивительная находчивость: обычно твердолобый Барахолкин шёл на поводу у любых капризов дочери. А сейчас вдруг раскрыл ужасный актёрский талант, так легко обломав гениальный план по разводу его на новенький ноут. – Эт чё значит, я типо овца тупая? Чё за наезды опять?! Овцой на дочь обзываться при учителе – это нормально уже?

– Конечно! Моя любимая дикая овечка! – ухмыльнулся отец, пытаясь обнять дочь, но та оттолкнула его и насупилась ещё больше словно хомяк, которому не дали схомячить всё, что плохо лежит.

– Если я овца, тогда ты ваще баран!

– Ты как с отцом раз…

– Бе-бе-бе-е-е-е! – заголосила Варя, украдкой посмотрев на реакцию репетитора. Лёша не знал, падать от смеха или попытаться прекратить этот цирк – в любом случае последствия могли стать плачевными. Воспитательные эксперименты Барахолкина могли взорваться настоящей эмоциональной бомбой, доводя любую ситуацию до абсурда.

– Хрю-хрю-хрю! – гаркнул отец, запрыгав по комнате. Дочь приняла вызов, продемонстрировав, что знает немало звериных языков. Через минуту они принялись полушутя толкаться в комнате, издавая звериные звуки всё громче и явно позабыв про занятие.

Репетитор лихорадочно соображал, пытаясь придумать, что делать – после такого представления урок с перевозбуждённой девочкой проводить, мягко говоря, сложно.

Наконец, Варя подпрыгнула и ловко боднула отца, заставив того попятиться и плюхнуться на диван.

– Во! Видал, что эта коза египетская творит? – с гордостью заметил Барахолкин, словно дочь получила золотую медаль на областной Олимпиаде и степень кандидата наук в восьмом классе за такие виртуозные бодания невидимыми рогами.

– Давайте все немного успокоимся, – Лёша кивнул на учебник английского языка, переключая внимание дикарей. – Посмеялись, это хорошо. Теперь пора заниматься.

– Ой, извините! – спохватилась Варя, поправляя юбочку. – Это всё бебенатор начал, вы же видели! А я сегодня нормально себя вела!

– Отключили бебенатор и приступаем к занятиям. Варя – проверяем домашнее задание. А всех посторонних прошу не мешать образовательному процессу! – репетитор добавил в голос металл, чтобы заставить себя не взорваться хохотом. Смех замахал белым флагом из-за укрытия, обещая вести более дисциплинированно.

– Понял. Решил вспомнить молодость, хе-хе! Всё, ухожу-ухожу… – но уже в дверях солидный инженер обернулся с лукавой и по-мальчишески озорной улыбкой. – А потом ты… хм, вы сможете выступить судьёй в нашем соревновании? Понимаете, жена не очень одобряет мои выступления и актёрские выкрутасы с дочерью, считая их легкомысленным дурачеством. Но в вас я вижу не просто наёмного учителя, но настоящего ценителя воспитательных экспериментов. Могу на вас рассчитывать после урока?

– Хорошо, только недолго, – Лёша вздохнул, словно его ожидал настоящий образовательный штурм.

Но занятие прошло довольно неплохо: такое ощущение, Варя выплеснула часть подросткового упрямства, недовольства и обычных капризов, поэтому выполняла упражнения с усердием, старательно выговаривая самые трудные слова, что с ней случалось только в самом хорошем настроении. Неужели бебенатор сработал или просто совпадение? Интрига кружила в воздухе, атакуя учителя сложными вопросами.

Девочка включила режим ангелочка и сидела с таким видом, словно в её головушке созрел очередной коварный и беспощадный план. Впрочем, домашняя работа тоже оказалась сделана на редкость старательно – видимо, ещё до прихода бебенатора Варенька придумала цель.

Алексей проверял задания, ощущая какой-то подвох.

– А между прочим я текст училке ответила лучше всех в классе, – пропела Варя, хитровато прищурив глаза. Вот оно что – наконец-то проснулись амбиции. Репетитор улыбнулся, ощущая, как внутри девочки заёзрзала довольная обезьянка, которой так не терпелось выпрыгнуть из клетки. За годы работы с детьми он научился чувствовать это состояние. – Между про-о-очим, тот самый супер-мега-сложный доклад про кино, который вы мне помогали делать на прошлом занятии. Только я всё сама, конечно, сделала, а вы… просто немного помогли. Ну помните же?

– Помню, конечно. Умница.

– И Наталиванна сказала, что это уровень говорения по «ЕГЭ», там весь класс чуть не обделался от зависти, но я, не стала хвастаться. Не фиг им наши секреты раскрывать.

– Сможешь стать крутым разведчиком. А кто ещё в классе сдал этот доклад?

– Никто, конечно, – фыркнула Варя, довольная, что разговор за три минуты до конца урока перетёк в обсуждение её достижений, а не домашнего задания. – Чё эти олени ещё напишут, они же лоси!

– Некрасиво обзываться на одноклассников, – мягко поправил Алексей, едва удержавшись от смеха. Ему представились сидящие за партами одноклассники ученицы – двухголовые чудики с мордами оленей и лосей. Олелоси смотрели на учительницу томными глазами, смешно покачивая рогами. В их банде считалось, что если нарисовать рогами в воздухе сияющую фигу, пока педагог открывает журнал – тебя не спросят.

***

Многие верили в такие странные чудеса, поэтому усиленно жевали, мотая мордами, а между рогами включали смайлики, которыми общались как по телепатической связи. Способность включить сразу три и больше смайлика считалась очень крутой у этого племени, так олелоси выбирали вожака.

– Ну кто сегодня приготовил доклад? – спросила Наталиванна с видом Гоголевского Ревизора.

Класс замер, в этой напряжённой тишине было слышно, как мысли олелосей материализуются в завитушки на рогах. Существовало поверье, что училка не спросит тех, кто научился растворяться в классе, притворяясь мухой, учебником, партой, а лучше всем сразу.

– Повторяю, кто подготовил доклад? – Варя с расчётливым видом поглядывала на англичанку, наслаждаясь паузой. Пока эти парнокопытные притворяются, нужно сделать из её доклада маленькое шоу, чтобы отжечь по полной. А значит, отвечать надо только после третьего вопроса, когда в стальном голосе училки прозвучат нотки безумного отчаяния, поэтому крутизна ответа возрастёт в разы. Сейчас начнётся… ещё немного, ещё… ух, как сердце колотится – путь к славе нелёгкий, столько всего приходится вытерпеть. Ну давай, Наталиванна, мочи их уже! Не зря же я с Лёшей столько парилась над этим текстом! Пора уже гнать пламенную жесть про лодырей и беспонтовых неудачников. Ух, как же это круто!