Элеонора обернулась и увидела прогуливающуюся пару. Молодые люди склонили головы друг к другу и, улыбаясь, о чем-то беседовали. Она из сотен мужчин узнала бы его по волнистым каштановым волосам – Хью Ледси. Рядом его белокурая красавица-невеста – леди Алиса.

Сердце Элеоноры упало куда-то под ребра. Если любовь – удел глупцов, то эти двое, несомненно, из их числа. Укол зависти и ревности пронзил трепещущее сердце. Что же ей делать?

Солнечные лучи за спинами пары создавали золотой ореол, будто природе было недостаточно их счастливых лиц. При их приближении Элеонора замерла и принялась молиться, чтобы они прошли мимо, не утруждая себя приветствиями. День и так выдался неудачный, довольно с нее унижений.

«Пожалуйста, пройдите мимо. Не останавливайтесь», – твердила она про себя, видя, что влюбленные замедлили шаг.

Молитвы ее не были услышаны. Они остановились, леди Алиса одарила графиню и ее дочь самой очаровательной улыбкой. Вскоре рухнула надежда Элеоноры на то, что девушка позволит себе язвительный тон или неприятные высказывания, дав повод для открытого презрения и скорого завершения беседы.

– Графиня, леди Элеонора, какая приятная встреча, – произнесла леди Алиса сладким голосом. – Вам очень идет эта шляпка, леди Элеонора. Сегодня чудесный день, не так ли?

Выражение лица, манеры, голос – леди Алиса была похожа на спустившегося с небес ангела. Она улыбнулась даже Амелии. Элеонора подавила вздох. Ей, как и прежде, не удастся найти недостатки в любезной, обаятельной и милой до совершенства леди Алисе. День действительно выдался прекрасный, это нельзя не признать, даже если перед тобой та, что украла твое счастливое будущее.

– Несомненно, чудесный, – кивнула Элеонора.

– Добрый день, лорд Ледси, – ледяным тоном добавила графиня.

«Не смотри на него», – уговаривала себя Элеонора. Если Хью что-то и ответил матери, она не слышала, намеренно отвернувшись по примеру леди Алисы в сторону озера Серпентин. Водная гладь переливалась на солнце, отражая кусочек безоблачного неба. Легкий ветерок поднял рябь и чуть остудил щеки Элеоноры. Она была готова вечно смотреть на Серпентин, но только не на Хью. Глаза ослушались приказа, взгляд медленно поплыл в сторону и остановился на лице молодого человека, которого она привыкла считать будущим мужем. Так старательно глубоко спрятанная боль в груди вспыхнула с новой силой. Элеоноре достало выдержки изобразить легкую улыбку, но напряжение было так велико, что она боялась не справиться с эмоциями и выдать себя.

Матушка так гордилась дочерью, когда Хью принялся за ней ухаживать. Женщинам стало легче выносить давление общества, она, рыжеволосая Элеонора Мюррей, нашла мужчину, готового взять ее в жены. И вот новое увлечение Хью леди Алисой оставило на сердце шрам от обиды.

По тому, как внезапно Хью обрушил на нее свое внимание, следовало догадаться о его непостоянстве, но Элеонора была слишком увлечена и благодарна, чтобы задумываться над этим.

Хью скользнул взглядом по Элеоноре, будто она не заслуживала его внимания. И это так, ведь рядом с ним красавица леди Алиса. Элеонора, как никогда, была благодарна отцу, приучившему ее скрывать чувства. Сейчас это умение пришлось как нельзя кстати, чтобы выглядеть сильной и стойкой, прикрываясь маской равнодушия, как щитом, оберегая раны сердца от посторонних глаз.

Внезапно Хью помахал кому-то рукой, добавив:

– А вот и он.

– Ах, – воскликнула леди Алиса и захлопала в ладоши, – как замечательно, что ему удалось!

Мужчина встал между Элеонорой и леди Алисой. Он был достаточно высок, чтобы заслонить солнце, но не настолько, чтобы ей пришлось глупо запрокидывать голову во время разговора. Красивые глаза цвета молодого ореха смотрели с прищуром.

Лорд Ледси похлопал товарища по спине.

– Много лет назад мы посещали одну школу. Позвольте представить вам маркиза Бастионбери?

Элеонора немного оживилась. Согласно «Леди Обсервер», маркиз был одним из лучших кандидатов в мужья, а ей так и не довелось с ним познакомиться.

– Разумеется, позволим, – кивнула графиня.

Хью перевел на нее взгляд:

– Графиня Вестикс.

Та в ответ величаво кивнула. Затем Хью посмотрел прямо в глаза Элеоноре, и у нее закружилась голова.

– Дочь графини, леди Элеонора Мюррей.

В голове раздался голос Лотти, советовавшей смотреть мужчине в глаза в момент знакомства и улыбаться. У нее все получилось, лишь чуть дрогнули от напряжения уголки губ. Маркиз поклонился и тотчас перевел взгляд… на леди Алису.

Хью взял ее тонкую руку в свою ладонь, словно желая сразу обозначить положение вещей, и произнес:

– Леди Алиса Ханикатт, моя невеста.

Девушка кивнула и позволила себе задержать внимание на молодом человеке. Так бабочка порхает чуть дольше над особенно ярким цветком.

– Рада знакомству, маркиз. – Щеки ее порозовели. – Слышала о вас много интересных историй.

Улыбка, которой Алиса одарила маркиза, способна была очаровать любого, ее лучистые глаза сияли искренним восторгом. Она протянула руку, и маркиз охотно склонился над ней. Он искал ее расположения и не скрывал этого. Даже матушка позволила себе легкую ироничную улыбку. Леди Алиса была мила, при этом не переходила границ приличия. Все в ней было безупречно: изящные манеры, воспитание, добрый нрав.

Только Элеонора сочла поведение Алисы неприемлемым. Лорд Мюррей, без сомнения, жестоко пресек бы подобное проявление эмоций, если бы так вела себя его дочь. Однако он скончался, оставив их без состояния, брата тоже нет рядом, и лед начал таять. Алиса вела себя именно так, как требовала от Элеоноры Лотти: флирт без нарушения правил, тонкая игра, допустимая в обществе. Неужели мужчинам нравятся такие женщины?

Вопрос не требовал ответа. Элеонора уже нашла его в звенящем смехе леди Алисы, который она не пыталась сдерживать, в ее томном взгляде на собеседника и, прежде всего, в том, как мужчины смотрели на нее, жаждали внимания, стремились услужить.

Сожаление и досада разрывали сердце Элеоноры. Ей все же следовало пройти урок у Лотти до конца и позволить представить ей лорда Чарльза еще несколько раз. Обучение требует терпения.

– Прошу извинить, – услышала она голос матери. – Нас ждут.

Элеонора прошла следом за графиней к одной из групп ее подруг. Они расположились на берегу озера, прогуливались, отдыхали под деревом и разговаривали. Благодаря нарядам разных цветов и живописному фону женщины создавали красочные живые картины, весело обсуждая светские новости.

Элеонора не могла сосредоточиться ни на одной теме разговора.

– А, вот и леди Стеттон. – Мать повернулась в сторону.

Элеонора совсем не желала останавливаться. Прогулка успокаивала ее, стоило только замедлить шаг, и разум вновь напоминал обо всех допущенных ею ошибках и недостатках, думать о них было выше ее сил.

– Не возражаете, если я еще немного пройдусь по берегу с Амелией?

Графиня оглядела пустую дорожку и одобрительно кивнула.

– Присоединяйся к нам, когда пожелаешь.

С этими словами она свернула с тропинки и пошла навстречу леди Стеттон.

Избавление от бесконечных вопросов матери стало облегчением. Элеонора выбросила из головы все мысли и наслаждалась шелестом листвы и щебетанием птиц.

– Простите меня, – сказала тихонько Амелия, – но за вами наблюдает мужчина.

Элеонора проследила за взглядом Амелии и увидела высокого темноволосого мужчину с синими глазами. Он улыбнулся, и зубы сверкнули белизной на фоне смуглой кожи. Ей от него не скрыться, как бы ни хотелось. Придется все же поговорить с лордом Чарльзом.

Чарльз знал, что встретит в Гайд-парке Элеонору, это была единственная причина, по которой он отправился на прогулку. Она выглядела превосходно, ей очень шло белое платье с зеленым поясом под грудью и того же цвета лентами на шляпке. Они подчеркивали глаза, сверкавшие на солнце, как два драгоценных камня.

Накануне вечером при свете ламп Элеонора показалась ему весьма привлекательной, сейчас же она была просто очаровательна, даже несмотря на выражение лица, как у приговоренной к смертной казни. Впрочем, он наблюдал издалека недавнюю сцену представления маркиза и понимал, что у леди Элеоноры есть причины для грусти. Стоило бы проявить деликатность, не нарушать ее уединение, позволить прийти в себя, но Чарльз не принадлежал к натурам чувствительным, к тому же постоянные мысли о дневниках подталкивали его к действию.