- Ты считаешь, денег семьи хватит для постройки целого эмирата? – Айдан закинул виноградину в рот и смотрел не столько на бумагу, сколько на мимику альфы, – и потом, где взять столько народу, чтобы обслуживать всех. Тебе понадобятся и специалисты, и простая обслуга, и, кроме этого, надо подумать не только о воде, но и о питании. Ты уверен, что сможешь прокормить такую толпу?

- Вот чего там много, так это грунтовых вод! – обрадовался Ран, – там почти нет естественных оазисов, и это всех отпугивало от заброшенного города, но меня заверили, что там есть целые реки в водоносных слоях. Там нет выхода воды на поверхность, но есть возможность посадить пальмовые плантации. Для пальм глубина водоносного слоя идеальная! А когда решим разбивать парники, надо будет поднимать воду насосами в скважинах, но для этого есть адаптированное оборудование, уже давно успешно используемое в Золотом треугольнике у Хани.

А что касается денег, то я уже все продумал! Я обращусь к Ошая! Он поможет найти заинтересованных спонсоров, мы сможем, как в городе отца, сделать паевое участие, процентное вложение и прочие нужные вещи. Отец точно знает, как избежать ненужных сложностей, и я думаю, у него самого найдутся желающие стать компаньонами, чтобы расширить поле деятельности не только как фарм-индустрию, но и комплексное лечение многих неизлечимых для Федерации болезней.

- Это, конечно, все прекрасно, – Айдан тяжело вздохнул, – но как ты все это представляешь без бунчука эмира?

- Хм, – Ран пожал плечами, – отцу же дали бунчук! Я же буду восстанавливать заброшенный эмират, так что, в чем проблема? Буду платить, как отец, двойной налог, и всего делов. Они должны только радоваться, что появится еще один кредитоспособный эмират. Я слышал, на последнем заседании совета Маджалис были стоны, что налог на флот непомерно высок и не все эмиры могут его платить в полном объеме. А я смогу платить двойной налог, как отец, я в этом уверен!

- Они не дадут тебе бунчук, – печально покачал головой селафь, – когда они давали бунчук Салаху, они не представляли, чем это все закончится. А с тобой они на те же грабли не наступят. Им эмират ад Мин поперек горла стоит, а тут допустить еще один такой же? Нет! Они не допустят такого!

- Селафь, ты ошибаешься! – Ран даже вскочил с подушек и рассыпал листы по комнате, – они же разумные люди и сами умеют считать деньги. Получить новый платежеспособный эмират, им самим это выгодно!

- Дело не в деньгах, – покачал головой Айдан, – они скорее на конюшне удавятся, чем отступят от заветов предков! Они не допустят новое на Сабах! Опять толпы иноверцев? Безбожники рядом с правоверными? Тут и до Джихада рукой подать! Нет, бунчука тебе не видать, как собственного затылка!

Альби потом долго слушал, как Ран пытался что-то доказать Айдану, а тот ему цитировал положения из свода законов. Где едва ли не со всеми подробностями были прописаны запреты и ограничения на любое отклонение от канонов поведения и принятых норм. Он напомнил и скандалы, когда его дед Айюб стал допускать туристов в эмират. Кстати сказать, до сих пор единственный эмират на Сабахе… и истерики Совета, когда в эмирате ад Мин появились специалисты-фармацевты, и позже, когда появилась орбитальная станция. Благо, что количество приезжих с каждым годом уменьшается, да и аквапарк примирил многих алчных до приключений молодых людей. Многие эмиры смирились с новшествами, глядя на волшебный мир подводного царства. Казалось, цветные рыбки и эфемерные медузы очаровали многих и заткнули кричащие рты. Самые упертые спорщики теряли все слова, часами рассматривая проплывающих над подводным туннелем рыб, а яркие рыбки, снующие в коралловых лесах, вызывали умиленные вздохи даже у самых черствых эмиров. Для жителей пустыни подводный мир был намного фантастичнее космоса и вызывал только положительные эмоции, ради которых они даже закрывали глаза на вопиющее попрание законов в самом эмирате. Ран пытался находить доводы и взывал к рассудку и здравому смыслу, но все слова были напрасны перед заветами предков. Альфа начал злиться, а когда понял, что кричит на любимого Айдана, извинился и удрал из комнаты, чтобы помахать мечом в казарме и согнать излишек злости среди равных себе по силе альф. Айдан, тем не менее, спокойно отправился к себе в комнаты, тихо посмеиваясь над несдержанным юнцом и вспоминая Бельчонка. Альби, молчаливо сидящий в углу комнаты, помедитировал в тишине и отправился спать. И едва дождавшись успокоившегося мужа, ласково погладил его по волосам, когда тот прижался к нему под одеялом.

- Тебе просто надо стать наследником кого-то из эмиров, – Альби посмотрел в удивленные глаза Рана, – ты получишь бунчук, как наследник. И Совет сможет утереться соплями и слюнями, а запретить тебе уже ничего не сможет. Каждый эмир сам решает, как именно он собирает деньги на налог и кормит своих людей. Самое большее – это они поднимут сумму налога, ну, так ты с этим согласен, так что, найди эмира, который даст тебе свое имя, а ты дашь ему гарантию, что имя его рода не прервется и о его общине позаботятся. Можно будет даже пообещать построить мечеть в его честь в новом городе и его имя не забудут потомки.

- Ты у меня такой мудрый! – восторженно прошептал Ран, целуя любимые губы, а Альби горестно ерзал попой. Он чувствовал себя едва ли не предателем, выдавая слова Айдана за свои, но похоже, Айдан именно на это и рассчитывал, когда доводил Рана своими словами до отчаяния.

*

На следующее утро одновременно с двумя эмирами приехал Салах. По официальной версии, чтобы убедиться в благополучии Абаля, а на самом деле, чтобы поддержать Тигренка в тяжелое время. Он привез для Альби шкатулку с драгоценностями и несколько писем: от Ясмина, Бельчонка, Хани и, как ни странно, Шерри. Он передал шкатулку и письма через Айдана, поскольку уже не являлся официальным родственником, и поэтому, когда Альби случайно столкнулся с Салахом в лабиринте, то только молчаливо поклонился в ответ на сдержанный кивок свекра. Ясмин переживал, что у Альби мало драгоценностей, и поэтому выслал ему несколько комплектов, чтобы тот мог менять драгоценности в чужом доме и не выглядеть бедным родственником. Бельчонок засыпал вопросами и переживаниями, как именно живется брату и Альби так далеко от семьи, а вот Хани выслал едва ли не инструкцию, что надо делать, когда они выберут себе новое место для жительства. Пунктом первым было написать ему, чтобы он знал, куда выслать команду агрономов для посева, культивации, установки парников и взятия проб для определения выработки почвы, и прочее, прочее… Шерри выслал скорее не письмо, а техническую документацию, собранную его людьми в прошлое исследование территории вокруг заброшенного эмирата. Шерри еще тогда выдал заключение, что место весьма годится для стройки нового города и по водоносному слою, и по составу грунта и скальных масс под слоем песка. Джабаля же больше волновало образование новых оазисов для перегона табунов, а не развитие садов. У него было весьма сбалансированное хозяйство, и заниматься чем-то новым он не хотел. У него для этого не было ни времени, ни желания. Шерри добавил к весьма пухлой папке расчетов и графиков записку, что готов обсудить сам или прислать толкового человека, чтобы сделать план-проект нового города. И потом добавил, что разработка плана застройки и общей концепции займет достаточно большое время, а детальная разработка нового города со всеми расчетами технических нужд, вроде насосных станций для подачи воды и сливов канализации, займет в лучшем случае год, и его КБ сможет взяться за эту работу через три месяца, не раньше, потому что заканчивает предыдущую работу. Альби показал письма и драгоценности Рану и пододвинул к себе шкатулку с письменными принадлежностями. На письма надо было ответить, и в знак уважения к заботе, ответить подробно и обстоятельно. Сам Ран встречался с эмирами, которые приехали как бы к Джабалю, и заодно поздороваться с Тиграном безродным и, как говаривал в таких случаях Айдан, «поразнюхать». Ран и сам понимал, что к нему будут приглядываться, как к возможному наследнику, и в свою очередь, пытался приглядеться к эмирам. Ему раньше и в страшном сне не могло привидеться, что однажды он назовет отцом другого альфу. Все эмиры располагались или в гостиницах в городе, или в шатрах за его пределами, и только Салах остался жить в гостевых комнатах казармы, рядом с Тигриной сотней. Конечно, отец с сыном опять разговаривали о сложившейся ситуации, и Салах опять звал сына домой. Наплевать на Совет, Тигран – его сын, и он сможет защитить его от нападок. Но Тигран только молча обнимал отца, пытаясь успокоить родительское сердце. Шаг сделан и надо идти до конца. И какое бы ни было новое родовое имя Тиграна, он все равно останется верным сыном своего любящего отца. Джабаль, как радушный хозяин, каждый день устраивал охоту для своих гостей, а по вечерам альфы пировали и хвалились, кто чем мог. Кто-то своими землями и богатыми шахтами, кто-то своими жеребцами, и только Джабаль помалкивал и ухмылялся. Уж он-то знал, что самые лучшие шахты у него в горе, а его племенные жеребцы настолько хороши и выносливы, что за ними приезжают надменные, как эмиры, федералы с различных планет, а потом присылают ему благодарственные письма, когда их жеребцы выигрывают скачки и приносят им хорошие деньги. Конечно, речь на пиру заходила и о Бриллианте Сабаха, и о предстоящей выставке драгоценностей, и об аквапарке, и, конечно, о начале стройки ипподрома у одного из консервативных эмиров. Это было благое новшество, по мнению всех присутствующих, ведь иначе как определить, чей конь лучше? Каждый из приехавших эмиров привез Тиграну в подарок по омеге. Тигран встречался с эмирами и сдержанно благодарил за дар, поясняя, что его супруг, беременный лисенком, являясь его дыханием и отрадой сердца, не видит возможности расширять гарем, пока у них нет определенности в жизни и неизвестно, куда им придется отправиться дальше. Эмиры пожимали плечами, недовольно морщились, и решив, что супруг у Тиграна излишне привередливый омега, присылали Тиграну в подарок следующего биби, в надежде, что альфья натура возьмет верх и он не сможет пройти мимо понравившегося омежки. Они и не знали, что Тигран обходил питомник по дальнему краю, лишь бы не давать Альби повода принюхиваться к его одежде. Но день шел за днем, в питомнике Джабаля значительно прибавилось биби. Альби показательно приходил посмотреть на «подарочки» и, недовольно фыркнув, в очередной раз уходил обратно. На самом деле, Альби не знал, что сказать и что сделать. Он теперь каждый день обвешивался драгоценностями, чтобы все видели, что он действительно любимый супруг, но в питомнике прибавилось омежек примерно его возраста, и они были ухоженными и достаточно красивыми. Теперь они, поняв, что Альби – супруг предполагаемого альфы-господина, старались, как могли, чтобы ему понравиться. Они отпускали ему комплименты и пытались доказать, что они будут его преданными слугами и помощниками в гареме, они смогут развлечь господина, ведь они прекрасно танцуют и музицируют. И даже поймали Альби в хамаме и устроили ему концерт, чтобы он оценил их умения. Айдан не остался безучастным и отвесил всем и комплиментов, и здравой критики, омежки приободрились и стали выступать с усиленным рвением, чтобы доказать, что они сделают все возможное, чтобы понравиться супругу молодого господина. Альби старался выглядеть невозмутимо, но ему хотелось помыться от этих липких жадных взглядов и осторожных расспросов, что им еще сделать, чтобы он их взял к себе в гарем. Но день шел за днем, и вскоре первый эмир, Залим, уехал, недовольно поджав губы, буркнув на прощанье, что он ожидал другого приема, и вообще, Тигран слишком молод, чтобы воспринимать его серьезно. На следующий день уехали еще двое, сославшись на свои важные дела в эмиратах. И Альби не на шутку обеспокоился, а вдруг никто так и не предложит Рану стать наследником. Ведь все только, как коты, ходят кругами и принюхиваются, но никто так и не предложил Рану того, ради чего все примчались. Конечно, со всеми тревогами он помчался к Айдану, вывалив ему на голову свои переживания.