— И что выбрал дракон? — тихо спросил Гуаньшань.

— Вызвал колдунью и попросил вернуть юношу домой. Но та затребовала души обоих, и дракон воспротивился. Началась битва. Юноша смог спастись, но дракон не выжил, ведьма выжгла его душу дотла…

Хэ Тянь замолчал, сам с трудом соображая, как у него получилось сочинить целую сказку в таком состоянии.

— Я бы спас этого дракона, — рыжий вздохнул. — И уебал бы этой старой перечнице, возомнившей себя могущественной ведьмой.

— И что бы ты делал потом с целым драконом? — Тянь невольно улыбнулся.

— Слетал бы на нём куда-нибудь. Представляешь, какой крутой транспорт…

— Ты очень добрый, Гуаньшань.

— Ты тоже, — тихо пробормотал рыжий.

— Я-то почему?

— Потому что в твоей сказке дракон спас того парня.

Хэ Тянь прикрыл глаза и осторожно переместил руку к рыжему на талию. Тот пошевелился, устраиваясь поудобнее, но не отодвинулся. Его теплое дыхание чувствовалось где-то между ключиц. Наклонись он чуть ниже и дотронулся бы губами до макушки.

— Я всегда буду на твоей стороне, Гуаньшань, — тихо прошептал Тянь, погружаясь в зыбкий сон, в котором вместо рук у него были чёрные, рваные крылья, а на спине сидел юноша, прекраснее которого он не видел нигде на всём белом свете.

И у того, разумеется, были огненно-рыжие волосы.

Глаза отказывались разлепляться. Веки будто придавило чем-то тяжёлым, а в голове гулял сквозняк. Там было так пусто, словно кто-то вымел все мысли подчистую одним размашистым движением. Р-раз и нет ничего. Будто и не было никогда.

С трудом, но всё же вспомнилось имя.

Мо Гуаньшань.

Сразу же следом пришла и вся биография. Урывками вспомнилась предшествующая неделя, школа, бесконечная подготовка к весеннему фестивалю, финальные тесты и день рождение Цунь Тоу, как вишенка на торте.

Потом, в уже порядком подзабитой голове, появился Хэ Тянь.

Он, кажется, спал сейчас рядом, а вся предыдущая ночь болью отзывалась в измученном теле.

Рыжий приоткрыл глаза и ничего перед собой не увидел. Пришлось отодвинуться: голова отозвалась слабым гудением, желудок свело в болезненном спазме. Нечто размытое оказалось шеей мажора. От него пахло каким-то цитрусовым, свежим запахом. Наверное, гель для душа?

Гуаньшань принюхался и понял, что точно таким же пахнет он сам.

Затем в тело вернулись и другие чувства, кроме обоняния, и он почувствовал, что лежит в махровом полотенце, абсолютно голый. Кровь прилила к щекам мелкими толчками. Вместе с урывками воспоминаний, как он сидел в ванной Тяня, пришли и другие, куда более шокирующие.

Они целовались. Он напился. Говорил какую-то чушь и просил рассказать что-нибудь. Сказку. Блядь.

Хэ Тянь рассказал ему целую ёбаную историю про какого-то дракона и принца.

Слов, кроме матных, не нашлось. Рыжий осторожно сел в кровати, а затем его взгляд упал на Райли, лежавшего у них в ногах. Солнце не проникало сквозь плотные жалюзи, в квартире было непривычно холодно: видно всю ночь работал кондиционер. Гуаньшань затравленно огляделся и нашёл свою одежду на тумбочке.

Подавив в себе желание как можно скорее её напялить и сбежать, он одевался постепенно. Надо было не разбудить мажора, чтобы не пришлось говорить. Потому что ни ко вчерашнему, ни уж тем более к сегодняшнему разговору он готов не был.

И хорошо бы оставить всё как есть. На повисшей, незаконченной ноте с пометкой о необходимости продолжения. Вот только непонятно: будет ли это продолжение счастливым лишь для кого-то из них или для обоих сразу?

Рыжий прошёл к кухне, налил себе воды из фильтра и жадно выпил стакан, а следом ещё. Более-менее придя в себя, он нашёл свой мобильник на тумбочке при входе и первым делом написал матери. Пришлось сказать, как есть, ведь вранья она не ценила.

«Отдыхай, жду тебя в обед, балбес», — прочёл он почти ласковым, но всё-таки немного недовольным тоном.

Она не переживала только потому, что он упомянул Хэ Тяня. Ему женщина доверяла практически безоговорочно. И, наверное, сегодняшняя ночь прямое тому доказательство?

По крайней мере он не валялся в туалете клуба, в луже собственной блевотины? Не был изнасилован? Ограблен?

Гуаньшань сел за высокий барный стул и обхватил голову ладонями. Как им, блядь, после этого разговаривать? А в понедельник ещё сраный матч по баскетболу, на который придётся идти, ведь они уже обещали Цунь Тоу.

«Эй, босс, ты как?» — тот отметился в их общем чате. — «Тянь сказал Цзянь И, что ты уехал домой и что тебе кто-то звонил. Всё в порядке?»

И здесь мажор его тоже нихуево выручил.

«Надо было помочь маме кое с чем», — с облегчением ответил рыжий. — «Все окей».

Затем он посмотрел вперёд, на кровать, на которой спал Тянь. Тот перевернулся на спину и закинул руку к себе за голову. Райли, кажется, почти полностью скопировал его позу.

Это вызвало невольную улыбку, которую Гуаньшань, как ни старайся, не смог подавить.

Однако ему всё же хотелось пройтись. Подумать обо всём и ни о чём, что-то решить. Он вдруг вспомнил, что Хэ Тянь звал его в парк. Искупать Райли в пруду?

Они, наверное, могли бы туда сходить, если бы не.

— Блядь, — тихо прошептал Гуаньшань, осознавая, сколько этих «если бы не» теперь поджидает.

Он поднялся, на цыпочках прошёл в коридор и нацепил свои пыльные кроссовки. Уходить не хотелось, но и оставаться тоже было страшно.

Рыжий решил, что это не побег, а банальная отсрочка, пока в голове не устаканится. Пока мозги на место не встанут.

Но в том, что это произойдет, у него зрели большие сомнения. В ту ночь Хэ Тянь предложил немного сойти с ума?

Что ж, безумие оказалось весьма заразительной штукой.

====== 25. Поедим лапши? ======

— А вот и солнышко выглянуло, — усмехнулась мама, когда рыжий, спотыкаясь, стащил кроссовки и на ватных ногах прошёл в коридор.

— Не смешно, — буркнул он, замирая при входе на кухню. — Я пойду… приму душ.

— О, несомненно! — женщина оглядела его с головы до пят. — Одежду стирать будешь сам.

Гуаньшань кивнул и поплёлся в ванную комнату. Стало хуже: похмелье накатывало волнами, а от вчерашней рвоты сильно драло в горле.

— Кстати я купила арбуз, хочешь?

— Нет, спасибо! — резко ответил парень, содрогаясь всем телом.

Сразу же вспомнились коктейли, что он пил с таким же вкусом и вся вчерашняя ночь. Совершенно дикий поцелуй с Хэ Тянем, а потом вонь клубного сортира, где он блевал так сильно, как никогда в жизни. Рыжий на полном серьёзе думал, что живым из того места он уже не выйдет.

Совесть не просто мучала, она жгла в груди, будто кто-то тыкал туда раскалёнными прутьями. С каждой секундой вспоминалось всё больше подробностей и, едва он встал под душ, как добавилась очередная деталь к гигантскому паззлу.

Вот он лежит весь мокрый, взгляд в никуда, потому что перед глазами муть. Но чужие прикосновения чувствует, и они почему-то такие мягкие и ласковые, что хочется закрыть глаза и прямо в ванной уснуть несмотря на то, что плохо.

Гуаньшань принялся ожесточённо тереть лицо с мылом.

Как это, блядь, вообще могло с ним произойти? Впервые в жизни нажрался. Не считая пяти бутылок пива с Цунь Тоу, последний раз рыжий пил так много на день рождения Тяня, да и то вовремя себя остановил.

А в этот раз зачем?

Да, он почему-то злился на мажора, но так когда было иначе? И разве стоило из-за подобной херни заливаться горячительными? Разве стоило целовать его и почему вообще захотелось?!

От себя не убежишь, как не пытайся. Никакого принуждения со стороны Тяня не было, а вот собственное желание рыжий помнил отчётливо. И сам поцелуй въелся в память до мельчайших подробностей. Он отчего-то думал, что мажор перехватит инициативу, потому что, ну это же Тянь! Первый красавчик школы, с толстым кошельком, не обделённый интеллектом, баловень судьбы! Такие, как он берут, не думая и раздевают одним лишь взглядом. Кто угодно с ними готов, как угодно, в любое время!