Парень играл с Райли, пиная перед ним пожухлую листву, ещё мокрую после вчерашнего ливня. Белые кроссовки превратились в грязное месиво, но его это, кажется, ничуть не смущало. Сперва Гуаньшань подумал, что денег у Тяня — куры не клюют, и тот может позволить себе не беспокоиться о подобных мелочах. Но затем его посетила и другая мысль.
Судя по рассказам и по общему поведению, Тянь просто не знал цены всему, что имел. Поэтому он был готов играть с собакой в дорогих кроссовках, поэтому мог покупать дорогие подарки и приглашать в любые рестораны или кафе. Он будто жил импульсом, всецело зависящим от собственного настроения и эмоций. Хотел и делал, если можно так выразиться.
Рыжий дожевал бутерброд, наблюдая, как мажор смеётся, когда Райли пытается поймать летящие в него листья.
Он искренний. И немного глупый. Наверное.
Вдруг вспомнились мамины слова, сказанные в адрес Тяня, о том, что его обделили лаской. Наверное, поэтому он так тянулся к ней всё это время?
В дверь вкрадчиво постучали, и Гуаньшань вздрогнул, соображая, что слишком задумался.
— Она сама захлопнулась, — пробормотал он, впуская Райли с Тянем в квартиру.
— Мы не успеем отвести его ко мне, — мажор отстегнул пса от поводка. — Ничего, если он пока побудет у тебя?
Рыжий пожал плечами, проверяя рюкзак. В принципе он был не против, но это означало, что Хэ Тянь придёт сюда вечером.
Впрочем, так оно и случилось, но после напряжённого школьного дня Гуаньшань только и думал, чтобы поскорее пожрать и завалиться поспать часов на сорок. Такого количества времени в его распоряжении, к сожалению, не было, а вот обуза в виде бурно радующейся собаки и двухметровый лоб, который точно также хотел кушать, — да.
Поймав себя на мысли, что автоматически достаёт из сушилки уже две тарелки, Гуаньшань решил — ну и пусть. Всё равно мама ещё в больнице, но им хотя бы удалось перекинуться парой фраз. Она была рада, когда рыжий сказал, что они с Хэ Тянем. На остальное было всё равно.
Следующие пару дней прошли, словно в каком-то тумане. Гуаньшань просыпался, пинал Хэ Тяня с дивана, они завтракали, гуляли с Райли, шли в школу, а потом вместе делали уроки. К ним приходил Цунь Тоу, ноющий о делах сердечных. Он задерживался допоздна и с трудом выгонялся домой после проклятий рыжего, что не даёт ему спать. Заглядывал и Цзянь И, расстроенный тем, что Чжаня увезли болеть к родственникам в деревню…
Всё шло размеренно и как-то само собой.
Рыжий заметил, что в душе висят не два, а три полотенца, дважды заставлял Хэ Тяня ходить в магазин и один раз — пропылесосить. К концу недели они выбрались в госпиталь и завалили маму подарками. Мажор притащил мешок апельсинов, стопку журналов и цветы, которым она, как ни странно, очень обрадовалась.
Женщина выглядела слабой после болезни, однако от такого внимания на её щеках заиграл лёгкий румянец. Она весело болтала с ними до самого вечера, рассказывая о соседях по палате и гордо хвастаясь всем заглядывающим врачам, что её, фактически, пришли навестить не один, а двое сыновей.
— Знаете, я тут созвонилась с дедушкой, — вдруг вспомнила мама. — Он ведь дал согласие на лечение, и очень беспокоился о том, как мы с тобой поживаем. Пришлось сказать, что у нас всё в порядке, но… Милый, — она обратилась к Гуаньшаню. — Надо к нему съездить, забрать кое-какие вещи. Он говорил про традиционные травы для меня, и очень хотел тебя увидеть. Почему бы вам не сделать это вместе с Тянем? Я уже предупредила его, что вы приедете!
— У него собака! — мгновенно выпалил рыжий, тыкая в мажора пальцем и краснея до кончиков ушей.
Он не планировал допускать Тяня в семью НАСТОЛЬКО близко. Его дедушка был весьма своеобразным человеком, к тому же, бывшим военным. Он трижды женился, с ним проживало ещё двое старших сыновей с семьями, — все вместе в нескольких домах в деревне далеко в горах. Они содержали какое-то хозяйство, и Гуаньшань очень любил гостить там в детстве с семьей, но приезжать туда вместе с Тянем…
— Отдам Райли Цунь Тоу, — нашёлся тот. — У его семьи же ветклиника!
Рыжий не был уверен насчёт ветклиники, но знал, что у лысого дома живут четыре пса. Мама обрадовалась, что всё складывается удачно, и уже принялась раздавать ценные указания о том, как добраться в деревню и каким поездом лучше воспользоваться.
Из госпиталя Гуаньшань выходил в настроении вот-вот разразиться гневной тирадой. Его даже кольнула ревность. Почему мама так пеклась об этом здоровенном лбе, на чьём счету были миллионы! Он вообще-то не один одинешенек, а со своей семьей, о которой рыжий за все эти дни и слыхом не слыхивал!
— Ты со своими вообще что ли не общаешься? — гневно поинтересовался он, когда они уже были на автобусной остановке.
— С кем? — удивлённо переспросил донельзя довольный Тянь.
— С отцом, с братом… — принялся перечислять рыжий. Он подумал об этой Юйчи, но называть не решился. — Ты даже не звонил никому ни разу за всё это время!
— Обычно мы делаем это только по праздникам, — усмехнулся парень. — А чего это ты вдруг?
Гуаньшань закатил глаза и молчал всю оставшуюся дорогу до дома. Цунь Тоу пришёл к ним спустя полчаса, забрал собаку и с гордостью объявил, что они с Сяо Хой теперь пара. Хэ Тянь поздравил его, а рыжий лишь проворчал что-то, собирая тёплые вещи. В горах в эти выходные обещали заморозки, а куда больше, чем чужие любовные дела, его занимали мысли о том, как он представит Хэ Тяня деду. Одноклассник? Друг? Правильно ли они поймут? Нет ведь ничего страшного в том, что внук едет навестить дедушку не один?
В конце концов они собрались и были готовы выдвинуться уже вечером, но необходимый поезд шёл до небольшого городка, от которого в горы добирались на рейсовом автобусе. А те ходили туда только до семи вечера.
В результате им пришлось провести остаток дня за просмотром очередной серии той дорамы, которую так любила мама. Ужином в этот раз должен был заниматься Хэ Тянь, но он спалил всё, что можно было спалить, и вконец разозлившийся Гуаньшань отогнал его от плиты, сделав всё самостоятельно.
Он привык оставлять дверь в комнату открытой, однако в эту ночь снова не смог уснуть. Теперь было странно без собаки. Рыжий успел привыкнуть к тому, как Райли маялся посреди ночи и ходил от кровати к дивану, на котором спал Тянь. Кажется, Гуаньшань перевернулся уже столько раз, что простыня под ним свернулась в трубочку.
В итоге он уснул за пару часов до будильника и открыл глаза с противной, ноющей головной болью.
Тянь был подозрительно тихим всю дорогу до вокзала. Он не заезжал домой за вещами, уверяя, что его куртка достаточно тёплая, и Гуаньшань решил, что ему виднее. Однако после трех часов в неотапливаемой электричке, парень зашмыгал носом.
К станции они приехали к десяти утра. Автобус ждать не пришлось, тот стоял неподалёку, наполовину заполненный.
— Объясню один раз. С дедом осторожнее, он полковник в запасе. Ни в коем случае не начинай с ним разговоров на тему истории, иначе он задолбает нас рассказами про войну, — начал Гуаньшань тихим голосом, когда они устроились на последних сиденьях. — Никаких пошлых шуточек, ничего про современную молодежь и особенно музыку.
— Погоди, ты серьёзно думал, что я стану шутить пошлые шутки с твоим дедом? — Хэ Тянь расхохотался.
— Кто ж тебя, идиота, знает?! — возмущённо зашипел рыжий. — Тише!
— Господин полковник, — важным тоном начал мажор. — Что сказал голубь статуе? — он скривился, продолжая писклявым тоном. — Можно насрать на вас, сэр? Так точно сэр!
Гуаньшань пытался выглядеть серьёзно, но, представив, как на подобное бы отреагировал дед, не выдержал и рассмеялся следом. Какая-то женщина обернулась и возмущённо глянула на них поверх очков.
— Ладно, я тебя понял, — отсмеявшись, тихо добавил Тянь. — Никаких вольностей!
Через полчаса они подъехали к небольшому посёлку. Здесь по-прежнему не было ни следа цивилизации. Дед гордился, что у них всего один телефон на десять домов, полтора километра до ближайшего медпункта, печное отопление и все дома с удобствами на улице. Рыжему было любопытно, как Хэ Тянь выдержит подобное, но засранец на удивление легко адаптировался.
