Из последних сил доплыв до них, я сделал рывок и практически выполз на берег с белобрысым на шее. Мы повалились в грязь, отплевываясь и пытаясь отдышаться, когда раздался новый взрыв, по силе превышающий первый раза в два.

Я прикрыл глаза рукой от вспышки, затем не пойми откуда нашел в себе силы, чтобы встать из воды и вытащил Твика на твердую землю за шиворот.

— А-а-а! — вдруг заорал он, отталкивая меня и откатываясь в сторону.

Я опешил, поскользнувшись на мокрой траве и упал назад, больно ударившись копчиком, так, что в глазах потемнело.

Твик продолжал кричать, схватившись за волосы и перепачкав их в земле, из-за чего теперь было даже не определить, какого они цвета.

Наверное, его накрыла паника? Адреналин всё ещё стучал у меня в висках, но я понимал, что мы живы, что всё позади, и это главное, но белобрысый будто бы всё ещё находился там.

Я подорвался с земли, метнувшись к нему, обхватил его и крепко прижал к себе, пытаясь убрать руки с несчастных волос.

— Твик! Твик, блять, да послушай ты меня! — белобрысый отбивался упорно, истошно вопя мне при этом на ухо.

Моё терпение подходило к концу.

— ТВИК, ЕБАНЫЙ ТЫ В РОТ! — я встряхнул его, рявкнув так, что парень вдруг замер и обмяк.

А затем я услышал всхлип. Сначала один, потом другой, постепенно перерастающий в тихий скулеж.

— Я исп-пугался… Крэ-эйг, я так за тебя испугался… — он плакал навзрыд, сотрясаясь в моих объятиях и то и дело цепляясь за мои плечи.

— Прости, — выдохнул я, плюхаясь вместе с ним на землю. — Прости-прости… Успокойся, пожалуйста, я тоже испугался.

— Я думал они тебя уб-бью-ют! Крэйг, я никогда в ж-жизни не драл-лся, — Твик захлёбывался словами и начал икать.

— Всё позади, — я устроил его у себя между ног и осторожно принялся гладить по голове и шее.

С наших волос капала вода, насквозь промокшая, холодная одежда неприятно облепила кожу. Я почувствовал на языке привкус земли и крови, боль во всем теле вернулась, заныли челюсть, нос и живот.

— Кто эти люди… Что им от нас нужно? Господи, почему они на нас напали? — Твик рыдал, размазывая слёзы и сопли по моей шее, но мне уже было насрать.

Адреналин, наконец, схлынул, и я почувствовал, что дрожу от холода не меньше, чем белобрысый. Однако, облегчение от того, что мы оба живы, придавало неимоверных сил и помогало справиться с болью.

— Твик, — я снова кое-как обнял его, поглаживая по спине. — Ты нас спас, блин, ты хоть понял это?

Поскольку парень не отвечал, не прекращая беспрерывно всхлипывать, я продолжил.

— Ты герой, блять, ты в курсе? Ты их так отмудохал, я просто охуел, когда увидел тебя с этой трубой! Да любой бы обосрался при таком раскладе! — белобрысый притих, и я счёл это благоприятным знаком. — А потом ты его так отметелил, Господи, где ты этому научился? Ебаный Брюс Ли! Я едва замечал удары!

Его дыхание, наконец, выровнялось, и у меня отлегло от сердца. Накатила жуткая слабость, однако, я продолжал гладить и обнимать белобрысого, словно тот был каким-то сокровищем. Но мне и вправду было легче, когда я так делал, и Твику вроде бы тоже?

Я почувствовал, как он поёрзал, устраиваясь поудобнее, и улыбнулся.

— Ты опасный малый, ты в курсе? — проговорил я ему на ухо.

Он дёрнул плечом и тихонько хмыкнул, а меня начал разбирать смех. Очевидно от нервов и стресса, чёрт возьми, я же чуть не убился! Мы оба чуть не убились, спасаясь из горящего здания и от выстрелов, ныряя в воду, блять…

— Господи, какого хрена всё это свалилось на наши головы? — спросил я у звёзд, посмотрев на небо, — Твик, мы что — магниты для неприятностей?

— Похоже, — пробормотал тот, отлипая от меня и оборачиваясь в сторону полыхающего здания. — Пиздец, — его слова подвели ёмкий итог произошедшего.

— Надо возвращаться, — я снова почувствовал приступ дрожи. — Сколько до города?

— Я не помню, Крэйг, извини, я бежал…

— Да что ты извиняешься, — я кое-как поднялся и подал ему руку. — Всё окей. Ты, главное, направление знаешь?

Твик кивнул, хватаясь за мою ладонь, а затем, пошатываясь, встал на ноги.

— Ничего не сломал? Что-то болит? — тут же поинтересовался я, придерживая его за плечи.

— Это мне надо спрашивать, — печально улыбаясь, заметил он и осторожно коснулся моей щеки кончиками пальцев. — У тебя нос не сломан?

— Вроде нет, — я потрогал переносицу и поморщился от боли.

— А живот? — он опустил руку и потянулся к молнии на моей куртке.

— Не сломан? — я удивленно приподнял бровь, наблюдая за тем, как его холодная ладонь распахнула на мне одежду, а затем приподняла прилипшую к коже футболку.

— Живот не может сломаться, идиот, — серьезно заметил Твик, и я хохотнул.

— Щекотно, перестань…

Мне действительно было щекотно и немного не по себе. Белобрысый, трогающий низ моего живота грязной, мокрой ладонью даже в таком виде вдруг завёл все мои спутанные мысли куда-то не туда.

— Твик, — позвал я, и он поднял голову, встречаясь со мной взглядом.

— Ну что? А вдруг ты ранен? Нужно проверить… нет ли…

И тут я вдруг вспомнил о рефлексах. О том, что порой, люди действуют, оправдывая свои поступки инстинктами, за которые якобы отвечать не могут. И о последствиях думают уже после, когда дело сделано.

«Кто бы из нас кого оттолкнул?» — пронеслось в голове в момент, когда я наклонился и коснулся его холодных губ своими.

Я даже не подумал о том, что я весь в крови и грязный, впрочем, и Твик тоже. Мои ладони крепче обхватили его плечи, чужая дрожь слилась с моей собственной. От холода или от страха?

Понимая, что уже точно не смогу его оттолкнуть, я зажмурился, ожидая, когда белобрысый сделает это сам, но он не стал. Вместо этого, сильнее вжимаясь в мои губы и, вроде бы, раскрывая рот, он неумело столкнулся со мной зубами.

В голове было удивительно пусто. Я притянул его к себе ещё ближе, сбивчиво целуя в ответ. Мы оба воняли потом, кровью и какой-то землей, вперемешку с тиной. Он был весь мокрый, дрожащий от холода, как и я, и наш поцелуй напоминал вкусом железо.

Ни за что бы не поверил, что смогу делать это в таком состоянии, но… Сколько раз за последние двое или трое суток я думал, что не могу, а затем превозмогал сам себя?

Поцелуй прервался звуком полицейских и пожарных сирен. Я обернулся, замечая красно-синие всполохи, отражающиеся от лодок, и схватил Твика за руку.

— Бежим отсюда!

Я успел толкнуть парня за какие-то контейнеры, когда мимо с ревом пронеслась сначала одна пожарная машина, а следом за ней другая. С небольшим отставанием проехала и карета скорой помощи. Я на мгновение подумал, что тем ребятам, что были в здании, она, быть может, уже и не пригодилась бы.

После скорой мимо пронеслась полицейская машина. Твик крепче сжал мою ладонь, и я притянул его к себе, обнимая за плечи.

— Т-там лес. Можно по лесу параллельно шоссе ид-дти, — заикаясь, сдавленно проговорил белобрысый, и я согласно кивнул.

В конце концов, мокрые и промерзшие так, что зуб на зуб не попадал, мы прошли метров триста по какому-то бурелому. Я не выдержал первым, буквально силком выталкивая Твика на трассу. К счастью, на горизонте уже маячили огни: мы оказались не слишком далеко от города, и это обнадежило.

Весь оставшийся путь прошёл в молчании, хотя, при всём желании, говорить я просто не мог. Саднило в горле, шок от случившегося настиг снова, последствия в виде синяков и ссадин дали знать о себе с новой силой. Твик брёл рядом, изредка спотыкаясь и шмыгая носом. Я вспомнил, что он сорвал глотку, крича, и сейчас, наверное, чувствовал себя хуже некуда.

— Нужно переодеться во что-то, — пробормотал я себе под нос. — И выпить горячего… Лучше крепкого, если сможем купить. Там вроде был магазин.

Твик, шагающий чуть впереди, вздрогнул, засунул руку куда-то во внутренний карман куртки, расстегнул молнию и с облегчением выдохнул.

— Не потерял…

Я улыбнулся, понимая, что горжусь белобрысым куда больше, чем собой. В конце концов, он же реально меня спас! Додумался спрятать бумажник во внутренний карман, сообразил, куда бежать…