— Не говори так, словно в следующем году ты не доживёшь до Рождества, — вступил в разговор Эйвери, поморщившись.

— Между прочим, ходят слухи, что Гриндевальд уже где-то в Англии.

— Брось, мы в школе, что может с нами случиться? — усмехнулся тот в ответ.

— Ничего, но как только мы покинем её, то может быть всё что угодно! — возразила Лукреция, собрав на себе удивлённые взгляды подруг.

Том изогнул в лёгком изумлении бровь и, окинув ту пустым, ничего не выражающим взглядом, выказал заинтересованность после добавленной фразы:

— Если нам ничего не грозит сейчас, то может грозить нашим семьям.

— Почему же ты осталась на Рождество здесь? — спросил Том, притянул чашку к губам и сделал глоток чая.

— Потому что это последнее Рождество в школе. Я никогда не оставалась.

Никто ей не ответил, и на долгое время затянулась неловкая тишина.

— Тебе не кажется, что ты стала… слишком сентиментальной? — наконец, подал голос Антонин, отложив от себя ложку.

Лукреция бросила на него ожесточённый взгляд и уткнулась в тарелку.

— В любом случае, мы будем в гостиной, — прерывисто произнесла Вальбурга, поджимая губы. — Если передумаете — приходите.

Она невозмутимо поднялась со скамьи, Друэлла и Лукреция последовали её примеру и, расправляя складки юбок, отправились за подругой. Том перевёл пустой взгляд на приятелей, дёрнул желваками и опустил взор на чай. Теперь и он не лез в глотку. Чёртова Вальбурга и её подружки!

Никакого желания блуждать по коридорам, чтобы занять Вальпургиевых рыцарей, у него не было, а однокурсница была непреклонна. В конце концов, пришлось признать: он просто не хотел, чтобы его будущие соратники занимались ребяческой ерундой.

Единственное, что хотелось — лечь спать. За последние учебные дни он ужасно вымотался и только лишь мечтал наступления первого выходного, чтобы уснуть и проснуться с новыми силами.

Закрыв глаза на несколько секунд, Том глубоко вздохнул и медленно поднял веки, тихо произнеся:

— Поменялись планы. Ваш вечер свободен.

Никто не шелохнулся и даже не повёл бровью. В тишине они насытились, как можно медленнее и спокойнее отложили от себя приборы, поднялись на ноги, боясь, что их остановят, и направились к выходу из зала. Том отодвинул от себя чашку, скрестил руки на груди, облокачиваясь ими на стол, и поднял исподлобья взгляд на Антонина.

— Решил тоже поучаствовать? — улыбнулся он.

— Не говори ерунды, — чуть поморщился тот. — Я просто хочу спать.

Долохов пожал плечами, поднялся и собрался уходить, как Том спросил:

— И ты туда же?

— А почему бы и нет? — легко отозвался тот. — Если что-то увижу в будущем про тебя, то обязательно расскажу.

Он чуть вздёрнул голову, показал самодовольную улыбку, наклонился к столу, чтобы взять горсть конфет, и, складывая в карман, ушёл.

Том прикоснулся ладонями к лицу, устало потёр веки и глубоко вздохнул, бросив взгляд на остальных присутствующих. Он остался один за столом своего факультета и, решив не привлекать к себе внимание, медленно поднялся, так же схватил горсть шоколадных конфет и направился в гостиную, где наверняка уже все собрались и готовились к загадочному мероприятию.

Девчонки вовсю готовились к проведению ритуалов, а парни горячо обсуждали предстоящую ночь, время от времени поглядывая на них. Когда зашёл в гостиную Том, тон заметно поубавился, но все предпочли сделать вид, словно так и было, и ничего сверхъестественного они не делают.

Он прошёл мимо с невозмутимым выражением лица, аккуратно толкнул дверь и вскоре скрылся в своей комнате. Буквально рухнув на кровать не раздеваясь, Том закрыл глаза, прикоснулся к кудрявым волосам, вонзая в них пальцы, и замер, проваливаясь в сон.

Его разбудил какой-то грохот. Распахнув глаза, он резко поднялся, огляделся и сонным сознанием сообразил, что никто ещё не вернулся. Что у них там происходит?

Том поспешно вышел из комнаты, прошёл по коридору, толкнул дверь, ведущую в гостиную, и застал очень странную картину: Вальбурга сидела в кругу, очерченным мелом; рядом с ней с закрытыми глазами лежали Пруэтт, Малфой и Эйвери; Нотт и Мальсибер сидели на коленях за спиной у Вальбурги что-то тихо нашёптывая, а Друэлла, расположившись на полу перед высоким зеркалом, внимательно вглядывалась в отражении в то, как Антонин медленно и аккуратно расчёсывал её белоснежную копну волос тонкой расчёской.

Приоткрыв рот от секундного замешательства, Том замер и некоторое время не сводил взгляда с Розье и Долохова, затем бесшумно прошёл вглубь зала и спросил:

— Что у вас тут происходит?

На него обернулся только Антонин, изогнув губы в шипящем звуке. Ни Друэлла, разглядывающая заворожено своё отражение, ни Вальбурга, спокойно сидящая в кругу и наблюдающая за тремя волшебниками, ни кто-либо другой больше ему не откликнулись.

Том простоял так минуту, пристально разглядывая каждого, и почувствовал себя очень странно. Вокруг витала слишком умиротворённая, можно сказать, мёртвая атмосфера, которая вырывала все чувства из груди, вызывая опустошение. Он невольно нахмурился, сводя брови, глубоко вздохнул и учуял странный резкий аромат каких-то благовоний.

Прошла ещё минута, Том хотел снова заговорить, но в эту же секунду увидел, как Друэлла отвернулась от зеркала и пристально неестественным взором взглянула на него широко распахнутыми глазами.

— Том.

Он оживился и приподнял бровь, ожидая дальнейших слов.

— Сядь сюда, — мягким и томным голосом произнесла она, слабо улыбнувшись.

Ему почему-то захотелось подчиниться, потому, не раздумывая, он сделал шаг к Друэлле и опустился рядом, пронаблюдав, как Антонин отдаёт ей расчёску в руки.

— Посмотришь в зеркало? — с лёгким возбуждением шепнула она.

Том перевёл взгляд на своё отражение, готовясь в следующую секунду повернуться обратно к Друэлле, но стоило ему различить тёмный блестящий взор, как всё окружающее стало неважным. Он склонил немного голову вбок, заинтересованно рассматривая то, что никогда не видел, не замечая, как глаза становятся шире и ярче. Спустя несколько мгновений Том почувствовал, как что-то нежное прикоснулось к волосам, вызывая толпу мурашек, переходящих в странные колики во всём теле. Это ощущение расслабляло, приводило в какую-то необычную эйфорию, заставляя выбросить все мысли, оставляя лишь бездонную пропасть, в которую захотелось упасть и пропасть.

Его потянуло вперёд, к отражению, и, прежде чем остановиться, он медленно притянул ладонь к шее, мягко обхватил её пальцами и почувствовал, как трепещет кровь в артерии. Мгновенно стало тепло и спокойно.

Том замер, внимательно изучая себя, и чем дольше он смотрел, тем больше понимал, насколько идеальны изгибы и очертания лица. Он видел себя чуть взрослее, немного изменившимся, ещё красивее, чем сейчас. Тонкие губы игриво изгибались, зубы закусывали нижнюю и медленно отпускали, после чего та наливалась кровью. Волосы стали чуть длиннее, не менее кудрявыми и густыми. Но… кто это трогает их?

Том поднял глаза выше и увидел, как за ним стояла на коленях молодая девушка, — она аккуратно вонзала пальцы в его волосы, а другой рукой чесала расчёской, заставляя волны становиться ровными и послушными. Том чуть нахмурился, пытаясь разглядеть лицо незнакомой волшебницы, подмечая выразительные тёмные глаза и пушистые каштановые волосы, приоткрыл рот и произнёс:

— Кто ты?

Он удивился, что вопрос не прозвучал, но точно знал, что слетел с губ. Та подняла на него пустой взгляд, продолжая расчёсывать кудри, и довольно прохладно ответила:

— А кем ты хочешь, чтобы я была?

Том растерялся, но не подал вида.

— М-м… Наверное, тем, кто ты есть, — выкрутился он.

Девушка показала слабую улыбку и снова посмотрела на волосы.

— Неправильный ответ.

— Что? — на мгновение сдвинув брови, отозвался Том. — А какой правильный?

— Кем ты хочешь, чтобы я была? — повторила она вопрос.

— Ты… проводник в будущее? Ты мне его покажешь? — догадался он, вспомнив, что сегодня сочельник, а Антонин рассказывал о возможности увидеть себя взрослым.