— Не стесняйтесь, мисс Грейнджер, я же сказала, что выслушаю вас до конца, прежде чем что-то предпринимать.
— Хорошо, — кивнула Гермиона и принялась рассказывать историю.
Она рассказала о своём первом дне, в котором случайно наступила на стеклянный шарик Лаванды, с которого начался этот ужасный день. Рассказала о том, как проснулась на следующий день и стала осознавать, что события повторяются. В этот момент Макгонагалл придвинулась за столом ближе к Гермионе, внимательно выслушивая её рассказ. Она рассказала про первую встречу с Томом и последующую, в которой тот объяснял ей, кто он такой и зачем сюда пришёл. Гермиона рассказала всё, упуская в своей истории моменты, где Том применял к ней насилие, а также ситуации, в которых Гермиона ругалась со своими друзьями, с Лавандой, про вечеринку и про то, что вчера случилось с Малфоем и его дружками. Когда она дошла до сегодняшнего дня, Гермиона закончила рассказ своими догадками о Томе и замолчала, напряжённо ожидая ответа.
Профессор Макгонагалл долго наблюдала в тишине за ученицей, затем медленно начала говорить:
— Мисс Грейнджер… сколько дней вы провели в этом, как вы называете, повторяющемся дне?
— Около двух недель, профессор.
— Чем вы занимались всё это время?
— Пыталась прожить этот день каждый раз по-новому, чтобы найти из него выход. Часто бывала в библиотеке, но никакой информации не нашла ни про диадему, ни про Тома, который представился отличником, ни про сам день.
— Мне следует понимать, что ваши взаимоотношения с этим человеком сложились не так удачно, что он не рассказывает вам ни о чём?
— Он утверждает, что я не готова воспринять его предложение, взамен на которое он откроет мне секрет этого дня.
— Но ваш день каждый раз меняется, потому что вы поступаете всегда по-разному, так?
— Да. В сегодняшнем матче по квиддичу победит Гриффиндор, но способен проиграть, если наша команда будет не в духе.
— А что вы делали в пятницу? В вашу настоящую пятницу, мисс Грейнджер.
— Была на занятиях, а вечером проводила время в библиотеке, готовя эссе по заклинаниям.
— И практикой вы не занимались? Никто не наводил на вас порчу?
— Нет, я бы это заметила.
Макгонагалл ничего на это не ответила, продолжая пристально наблюдать за Гермионой. У той вдруг возникло предчувствие, что профессор ей не очень верит.
— Послушайте, профессор! Я понимаю, что это звучит странно и…
— Это действительно звучит странно. Я никогда не слышала о таком понятии, как повторяющийся день. Время – до сих пор неизвестный аспект магии, но даже к концу нашего века известны только маховики, одним из которых вы когда-то пользовались, и то их ограниченное количество и все они под наблюдением. Если вы каждый раз перемещаетесь в начало пережитого дня, то по законам времени вы должны сталкиваться с собой…
— Да! Но я одна единственная в этом дне!
Макгонагалл снова замолчала, плотно сжав губы.
— Может быть, профессор Дамблдор сможет помочь с этим?
— Его с ночи нет в школе, и появится он не скоро, так что, боюсь, в вашем дне он ничем не поможет. Вы говорили, что этот день, скорее всего, вызван какой-то диадемой. Опишите мне её?
— Она похожа на венец, который надевают на голову. Её сделали, кажется, из серебра, но металл выглядел слишком грязновато. На заострённом конце есть несколько драгоценных камней…
— И один из них привлёк ваше внимание.
— Да. Самый большой камень, насыщенного тёмно-синего цвета.
— Скорее всего, я ошибаюсь, но по описанию похоже на диадему одного из основателей факультета.
— Кандиды Когтевран? — тут же спросила Гермиона, понимая, что об этой утраченной реликвии она не подумала.
— Верно. У меня есть книга об основателях школы, минуточку.
Макгонагалл встала со своего места и подошла к стеллажам с книгами. Её пальцы стали ощупывать вскользь книги, пока не остановились на одной из них. Она достала её и подошла к столу перед Гермионой, открывая содержание.
— Посмотрите, не так ли она выглядела?
Перед Гермионой открылась страница с иллюстрацией диадемы, которую она тут же узнала.
— Да! Это она! Только… металл, из которого она изготовлена, не такой яркий и… диадема выглядела так, словно её запачкали.
— Мисс Грейнджер, вы же знаете, что диадема была утеряна множество веков назад и… говорить о её существовании практически бессмысленно, — с ноткой сожаления произнесла профессор.
— Поверьте мне, профессор! Это именно она! Я понимаю, что диадема утеряна очень давно, но… — Гермиона нервно схватилась за голову, чувствуя своё бессилие от того, что не может заставить Макгонагалл без сомнений поверить ей.
Как же она сразу не подумала о диадеме Когтевран? Это самая известная диадема в мире волшебников! Наверное, она о ней не подумала по той же причине, что и Макгонагалл сомневается в её существовании, ведь диадема действительно давно потерялась, и никто из ныне живущих не может знать о её местонахождении. А она оказалась спрятана в замке, в Выручай-комнате. Это ей напомнило кое о чём.
— Профессор, вы же помните о Тайной комнате? Её тоже считали не существующей, как и диадему — исчезнувшей! Однако комната существовала, здесь, в замке. Почему вы полагаете, что я не могла найти здесь же и утерянную диадему, которая всё это время была спрятана кем-то в школе? Может быть, та же Кандида, как и Салазар, спрятала свой артефакт!
Макгонагалл задумалась на несколько секунд и доверчиво посмотрела на Гермиону.
— Ваши рассуждения вполне логичны, но как вы объясните эту магию, что привела вас в этот повторяющийся день?
Гермиона выдохнула с облегчением, понимая, что ей удалось убедить Макгонагалл в происходящем с ней.
— Я не могу этого объяснить. Я не нашла абсолютно ничего по этому поводу, и именно поэтому мне пришлось обратиться к вам. Неужели вы никогда в жизни не слышали о таком явлении, профессор?
— Боюсь, что нет, мисс Грейнджер, — с сожалением отозвалась та. — Может быть, кто-то наложил на эту диадему такое заклятие, что любой надевший её на голову становился замкнут в одном дне? Однако подобных заклинаний не существует, и тем более никогда не существовало.
— А возможно ли, что сам артефакт от природы имеет такую магию?
— Об этом не описано ни в одной книге. Кандида Когтевран и её последователи никогда не упоминали о такой магической силе при описании диадемы. Она создана только для того, чтобы придавать ума её владельцу.
— Но когда я её надела, умнее не стала!
— Может быть, это была подделка? К тому же вы говорили, что цвет металла не совсем похож на оригинал.
Гермиона опустила голову, задумавшись.
— Или она осквернена чёрной магией, — прошептала она, припоминая, что где-то читала о том, что любой предмет, на котором наложена чёрная магия, меняет свои магические и физические свойства.
— Возможно, — согласилась Макгонагалл и продолжила: — Но тогда я не понимаю, какое отношение в этом имеет ваш новый знакомый? Не он, а вы надели эту диадему. По логике вещей только вы, мисс Грейнджер, должны быть в этом дне. И никого другого с вами рядом не должно быть.
— Вы полагаете, что дело не в диадеме, а в чём-то другом?
— Разумеется, диадема связана с этим, ведь именно с неё началась ваша история. На ней либо чёрная магия, либо это копия с какими-то неизвестными нам проклятиями. Но, мисс Грейнджер, вы же понимаете, что тот молодой человек никак не может быть связан с диадемой, если только она – копия, конечно же?
— Я вам говорила, профессор Макгонагалл, что Том меня уверял – диадема принадлежит ему.
— Но вы и говорили, что он вам во многом врёт, — напомнила та.
— Хорошо, если эта диадема – подделка, то на ней магия Тома. Значит, он не врёт, что она принадлежит ему, и только ему одному известно, что происходит в этом замкнутом дне. Но если диадема настоящая…
— То Том так же мог вам не соврать, ведь он до вас стал обладать этой диадемой, только есть возможность, что он её изучил ранее, и поэтому знает законы времени, в котором вы оказались. По существу, даже не важно, копия это или оригинал, но ваш приятель знает о ней куда больше, чем вы.
