Как же ей повезло, что они рассыпались не на неё. Ей и так хватало увечий, принесённых нелепым подарком Лаванды от Рона. Если на неё ещё упало бы зеркало, то это было бы даже смешно.

Отряхнув с одежды мелкие осколки, Гермиона поднялась с пола и взялась за голову. Где диадема? И что с ней сейчас произошло? Откуда взялся этот белый свет, который так стремительно исчез, как и появился?

Гермиона огляделась, но ничего похожего на свою находку не увидела. Проведя в поисках больше пятнадцати минут, она совсем отчаялась найти диадему и с разочарованием направилась обратно, откуда пришла. Единственное радовало — она осталась жива. Действительно, было глупо пользоваться неизвестными вещами, которые могли быть заколдованы каким-нибудь заклинанием.

Гермиона вспомнила о матче. Время уже близилось к обеду, и наверняка весь стадион был заполнен до отказа, а болельщики, которые пришли посмотреть игру, громко и радостно улюлюкали, поддерживая игроков, поэтому Гермиона тут же направилась, прихрамывая, к выходу, надеясь не опоздать на начало.

Её постигло очередное разочарование, когда она оказалась на стадионе: игроки в красных и зелёных экипировках уже вовсю рассекали по полю, а счёт был двадцать-тридцать в пользу Слизерина. Разочарование было из-за того, что, во-первых, она опоздала из-за раненной ноги, которая всю дорогу не давала ускорить шаг, а, во-вторых, было видно, что вся команда Гриффиндора заметно нервничала, видя преимущество своих соперников, которые с бешеной скоростью летали по полю и успешно перехватывали мячи у команды её факультета.

Гарри что-то кричал им, энергично маша руками, охотники с растерянным лицом пытались расслышать его, а загонщики старались сосредоточиться на бладжерах, которые с успехом отбивали слизеринские загонщики. Один Рон пребывал в возбуждённом состоянии, готовый сразиться с резкими ударами охотников противоположной команды.

— Ты сможешь! Бон-Бон! У тебя получится! — послышался недалеко крик Лаванды, который был отчётливо слышен сквозь кричащую в возбуждении толпу.

Гермиона повернулась в её сторону и не сдержала покачивания головой, затем снова посмотрела на игровое поле, улавливая манёвры игроков. Раздражение огромным комом подступало к горлу так, что всякий интерес к игре быстро пропал. Она рассеянным взглядом уставилась на поле и не особо наблюдала за тем, как проносятся на мётлах участники.

Сколько прошло времени, Гермиона не знала, но в какой-то момент зрители на трибунах громко закричали, засвистели, и она поняла, что игра закончилась. Гарри поймал снитч, и Гриффиндор победил.

Победные возгласы студентов её факультета звонко отдавались в ушах, и она резко закрыла их ладонями, чтобы не слышать этого.

— Гермиона! Мы победили! — кричал рядом с ней счастливый Невилл, размахивая руками, как и другие.

Она слабо улыбнулась ему, кивнув, и, опустив руки, огляделась. Скамейки стали пустеть, студенты направились вниз, чтобы поздравить победившую команду. Гермиона неторопливо спустилась следом, когда её настиг вихрь счастливых возгласов, а чьи-то руки крепко обняли за плечи.

— Гермиона! Гермиона!

Это была Джинни, которая не знала себя от радости. Она разжала свои объятия и кинулась обнимать кого-то ещё.

Гермиона не могла сосредоточиться на радости от победы, которая всё-таки была приятной и, по существу, единственным событием, которое могло радовать сегодня.

Когда команда Гриффиндора отправилась в раздевалку, вся остальная толпа гриффиндорцев побрела к замку отмечать победу. Гермиона неторопливо последовала за группой четверокурсников, которые громко обсуждали прошедшую игру.

— Как тебе игра? — нарушил её одиночество мужской голос с правой стороны.

Она подняла взгляд на подошедшего и, узнав в нём Кормака Маклаггена, неспешно ответила:

— Хорошая игра.

— Она была жестокой! Ты видела, как беспощадно играли слизеринцы?! — воодушевлённо говорил ей Кормак. — Это было что-то!

Гермиона кивнула, слабо улыбнувшись.

— Правда, я не удовлетворён игрой нашего вратаря, — растягивая слова, продолжил он с осуждающим видом. — Если бы я был вратарём, то не пропустил бы столько мячей, сколько пропустил он.

Та пожала плечами, не имея никакого желания разговаривать с Кормаком, тем более о Роне.

— Ты же знаешь о том, что вечером после отбоя в гостиной будет вечеринка? — загадочно поинтересовался Кормак, наклонившись ближе, нарушая личное пространство Гермионы, заставляя чувствовать себя неловко.

— Слышала об этом, — кивнула она.

— Это же будет такое веселье! — с возбуждением проговорил Кормак и положил ладонь на плечи Гермионе. — Не припомню, чтобы старшекурсники так отмечали победу в квиддиче, тем более в середине сезона. Ты будешь с нами?

— Я не уверена… — начала та в ответ, сбрасывая с себя мужскую ладонь.

— Брось! — улыбнулся Кормак, снова положив свою ладонь на плечо Гермионы и слегка прижав к себе, чтобы заговорить ей в ухо ещё тише: — Там будет виски. Слышал, что Симус достал где-то целый ящик. Хватит всем!

— Мне не интересны такие развлечения, — снова сбросив чужую руку, сухо отозвалась Гермиона, ускорив шаг, насколько позволила хромота.

Кормак на некоторое время притормозил, внимательно наблюдая, как она отдалялась от него, затем, закусив губу, пошёл догонять.

— Это будет весело, Гермиона! Если проблема в том, что тебе некому составить компанию в общем веселье, то я с удовольствием разделю с тобой этот вечер.

— Если мне понадобится компания, я обязательно тебе сообщу об этом, а сейчас оставь меня в покое, мне надо кое-что сделать.

— Ладно, — в замешательстве отозвался Кормак и остановился, чтобы оглядеться на других студентов, идущих к замку.

Гермиона почувствовала подступающие слёзы от того, как сильно болела стопа, на которую она наступала целиком, лишь бы убраться подальше от Кормака. Несколько дорожек скатились по щеке, и она с силой закусила губу. Новая вспышка неприятной боли прошлась по губе – Гермиона забыла, что повредила и её, поэтому сейчас проклинала себя за то, что своим острым клыком снова обнажила только-только затягивающуюся рану. Привкус крови застыл на языке, напоминая о том, что сегодня был самый худший день в её жизни.

Возле парадной лестницы её догнала Джинни, глаза которой ярко блестели.

— Эй, Гермиона! Ты в гостиную?

— Я…

— Пошли вместе! Сейчас придёт Макгонагалл, покажем ей, как мы рады победе, а потом как будто бы пойдём спать. Она уйдёт и!..

— Джинни, я подумала, что не хочу участвовать в вашей вечеринке, — протянула Гермиона в ответ.

— Ты чего? — нахмурилась Джинни. — Ты обещала Гарри, что будешь с нами!

— Это было утром, а сейчас… я не знаю. У меня болит голова.

— Так сходи к мадам Помфри! И тебе, кстати, надо вылечить ногу, а то ты стала хромать ещё сильнее, чем утром!

— А если она мне пропишет постельный режим из-за неё?

— Глупости! — отмахнулась Джинни. — Ты просто не хочешь идти.

— Да, и идти к ней я не хочу. Вообще ничего не хочу. Сейчас придём в гостиную, я пойду спать.

— Грейнджер, ты шутишь! А ну-ка перестань так говорить! Если ты уйдёшь в спальню, то я тебе покоя не дам, ты поняла? И вообще, я не видела тебя в начале игры!

— Я немного опоздала…

— Снова засиделась в библиотеке? — недоверчиво поинтересовалась Джинни.

— Что-то в этом роде.

— Гермиона, это уже выходит за все рамки! — со злобой воскликнула Джинни, затем успокоилась и приблизилась, шепча: — Я всё понимаю, ты очень огорчена поведением моего брата-идиота, но зачем так жестоко отказывать себе в развлечениях? Посмотри на себя, на кого ты стала похожа? Он не стоит того, чтобы так отчаиваться и убиваться!

— Джинни, я не хочу об этом разговаривать…

— Всё, подруга! Сейчас мы поднимемся в гостиную, я переоденусь, а ты подождёшь меня на диване. И чтобы никуда не уходила! Сегодня мы оторвёмся с тобой по полной!

— А как же Дин?

— К чёрту его! Сегодня утром он уже успел подгадить мне настроение. Пускай сам идёт мириться!