— А так сразу и не скажешь… — улыбнулась я.

— В том и дело, — Пертту сделал еще одну затяжку и, выпустив дым, продолжил. — Когда я заканчивал учиться, то был гордостью выпуска, одним из лучших среди молодых виолончелистов. Отец играл в Хельсинкском филармоническом оркестре, и мне прочили большое будущее по его стопам. Но я уже тогда знал, что не смогу быть одним из десятка лиц в оркестре, хоть даже и в одном из лучших. В то время я уже играл в группе с Эйккой и Пааво. Там было еще несколько парней, которые позже ушли, а я, единожды попробовав, уже не смог отказаться от тех ощущений, что испытывал, выступая с нашей музыкой перед зрителями. Мы играли метал в ночных клубах. Только представь, виолончелисты из музыкальной академии, и вдруг металлисты. Никто не мог поверить, да мы и сами не могли. Я закончил учебу, послал все к черту и свалил из дома прямо в тур с Апокалиптикой, за Эйккой. Он, кстати, так и не получил диплом. А родители меня просто прокляли. Если мать еще как-то смирилась с моим выбором, то отец не разговаривал со мной несколько лет. Потом, когда мы уже заработали некоторую известность, он сменил гнев на милость. Но окончательно перестал злиться только пару лет назад, когда я снова вернулся к истокам и начал участвовать в классических фестивалях. В общем-то, не самая позитивная история на ночь, но это правда.

Пертту затушил сигарету и посмотрел на меня. Сказать, что я была удивлена такой его откровенности, как и самой истории, это ничего не сказать. Я опустила руку с почти до фильтра истлевшей сигаретой к пепельнице и затушила ее. Потом посмотрела на своего собеседника, который так и не перестал улыбаться.

— Даже не знаю, что сказать, — честно ответила я.

— Да что тут скажешь, — махнул рукой мужчина. — Лучше расскажи еще о себе. Родители тебя не понимают, это я уже понял. А вот неужели никто не хватится, если ты не придешь сегодня домой ночевать?

Я только усмехнулась, но не сказать, чтобы от великой радости, а потом ответила:

— Нет, я живу одна.

— Совсем одна? И даже нету котов? — мой собеседник прищурился, будто бы выпытывал у меня вселенскую тайну мироздания.

— Нет, — я не переставала улыбаться, глядя на этого снова ставшим немного нелепым, но каким-то особенно милым, Пингвина. — Ни котов, ни собак, ни даже рыбок в аквариуме.

— Эх, — Пертту, будто раздосадовано, махнул рукой и отвернулся, тихо добавив. — А у меня есть коты, целых два.

Ненадолго воцарилось молчание. Я уже не курила, да и Пертту больше не тянулся к пачке сигарет. Мы просто стояли и молчали, а я понимала, что, и правда, успокоилась. Ненужные мысли, которые терзали меня последние несколько часов, не исчезли совсем, но отошли куда-то на задний план. Сейчас впервые за долгое время мне было очень спокойно. Вдруг на фоне чувства умиротворения появилось еще одно стойкое ощущение. Я буквально кожей чувствовала на себе чей-то взгляд. Кроме Пертту в помещении никого не было, так что бессмысленно было бы гадать, кто так внимательно смотрел на меня. Понадеявшись, что это не продлится долго, некоторое время я просто не обращала внимание, но после не выдержала и повернулась к нему.

— Что? — не нашла ничего лучше, чем задать такой простой вопрос.

— Что ты скажешь, если я хочу поцеловать тебя? — спросил Пертту.

Я еще внимательнее всмотрелась в его лицо. Теперь он стоял ровно напротив меня и уже не смотрел в окно. Между нами было всего около метра, которые он легко мог бы преодолеть, имея такое желание. Но он не подходил, а только все так же выжидающе и серьезно смотрел мне в глаза, а я все так же всем существом чувствовала его взгляд.

— Скажу, что это не самая хорошая идея, — я лишь пожала плечами, стараясь выглядеть как можно спокойнее, хотя, конечно, такой неожиданный вопрос, как и все откровения этого вечера, не могли оставить меня равнодушной.

— Почему? — он был все так же спокоен, только лишь приподнял бровь.

Я подумала пару секунд, а потом уверенно проговорила:

— Потому что по контракту, подписанному нашим агентством и группой Apocalyptica, сотрудники не имеют права вступать в близкие отношения с теми, с кем работают, — я помолчала, давай Пертту время понять, что имела ввиду. — Я хочу сказать, что пока ты мой клиент, не советую подходить ко мне ближе, чем на метр.

Пертту быстро окинул взглядом разделявшее нас расстояние, а потом отодвинулся немного назад и кивнул, словно подтверждая правильность своих же действий. Глядя на это, я не смогла сдержать смех.

— Не вижу ничего смешного, — как мог серьезно, проговорил тот, но его глаза тоже смеялись.

— Спасибо тебе, что скрасил этот вечер, — уже серьезнее произнесла я, и повернулась, давая понять, что мне пора.

— И тебе спасибо, — вслед мне сказал Пертту, но не пошел за мной, а остался стоять у окна.

Я уже дотронулась до ручки двери, когда до меня долетела еще одна фраза:

— Спокойной ночи, Марго, — негромко, но так, чтобы я точно слышала, произнес он.

— Спокойной ночи, Пертту, — не оборачиваясь ответила я и вышла.

Мелькнула мысль, что сейчас мы впервые назвали друг друга по имени.

Комментарий к 8. Вечер второй - Conclusion

Это была самая сложная для меня часть этой истории. Надеюсь, получилось хоть немного передать то, что хотела.

Спасибо всем, кто еще читает это. :)

========== 9. Meet-n-greet ==========

Это была изначально паршивая идея устроить мит-н-грит в день отъезда. Но что поделать, если никак иначе организовать и совместить прессу и фанов не было возможности. Пертту всегда любил общаться с поклонниками перед шоу. Он будто проникался и впитывал в себя их любовь и признание. А если выходило так, что концерт был уже отыгран, а фан-встреча проходила после, Кивилааксо словно бы терялся. Какие-то механизмы в его голове давали сбой, он вроде был и рад предстоящему мероприятию, но в то же время внутри застревало и никак не хотело уходить ощущение опустошённости, которое появлялось после особенно эмоционального выступления. Казалось бы, он должен был отдохнуть и за ночь восстановить силы, но… Конечно, Пертту снова не выспался, и теперь сидел за столом, пытался не клевать носом, как мог, прятался за широкой спиной сидящего рядом Пааво от укоризненного взгляда Эйкки и на автомате подписывал картинки с изображением самого себя и остальных участников группы, которые подавали ему поклонники. Иногда он отвлекался на несколько секунд и поворачивался к Сирену, который сидел по другую сторону от него. Они перекидывались парой слов, шутили и сами же смеялись одним им понятным шуткам, а затем Пертту резко снова возвращался в то же положение, переводя взгляд уже серьезных и заинтересованных глаз на очередного подошедшего фана.

— Привет, — мило улыбнулась девушка и потупила взор, протягивая очередную, ничем не отличавшуюся от других, виденных им ранее, фотографию.

Не задумываясь, Пертту махнул пару раз рукой, легко выводя каракули своего имени рядом с автографом Пааво, а потом, глянув на донельзя смущенную особу у стола и, подумав немного, пририсовал улыбающийся смайлик.

— Спасибо, это так мило, — не сказала, а почти пропела девушка. На секунду Пертту показалось, что она сейчас расплачется от счастья, и, может быть, так оно и было, но увидеть этого уже не довелось, ибо девушка прошла дальше к Микко, а вскоре и вовсе скрылась с глаз, а ее место тут же заняли другие нетерпеливые представители фан-сообщества финских челло-рокеров.

Пропустив через свои руки еще несколько бумажек и поставив подписи, Пертту разогнулся над столом и выпрямился, желая размять немного затекшие мышцы спины, которая и без того регулярно ныла от больших нагрузок во время тура. Взгляд проскользнул по залу, невольно останавливаясь на одном человеке, только что вошедшем в дверь с большим пластиковым стаканом горячего кофе в руке. В этой стройной фигурке Пертту сразу безошибочно узнал Марго, и даже недостаточно хорошее зрение сейчас не могло бы подвести. На секунду Пертту замер, ему показалось, что и Марго тоже сбавила шаг, глядя в его сторону. Но потом девушка будто пришла в себя и, справившись с волнением, снова направилась к столам, где сидели музыканты, но немного не дойдя до них, была перехвачена Дейвом и вовлечена в оживленный разговор. Пертту еще несколько мгновений наблюдал, как девушка улыбается, что-то говорит, а затем подносит к губам кофе и делает небольшой глоток. Кивилааксо почувствовал несколько желаний одновременно, и какое было сильнее, он бы не смог сказать. Хотелось встать и непременно поздороваться с Марго, хотелось увидеть ее улыбку как можно ближе, чтобы рассмотреть в мельчайших деталях, и чтобы этому не мешала нечеткость зрения. А еще смертельно хотелось кофе, о чем Пертту тут же оповестил всех, сидящих вокруг, хотя ни к кому конкретно не обращался.