Что до Эрандура – жрец-то меня спас, конечно, с этим никто и не спорил, но в рассказе я выступала в главной роли, и его заслуги самую малость померкли.

После захватывающей истории, под гнетущее молчание, налила себе похлебки в чашку и принялась с жадностью поглощать горячий мясной бульон с овощами. Он был сварен из зайца, по вкусу похож на куриный и несоленый. Готовил определенно Эйрин, но после пережитых приключений я не обратила на такую мелочь внимания.

– Если это всё правда, – удивлённо прошептала Мьол, – то это восхитительно… Мы с Эйрином почти полгода выходили на след Гильдии Воров, но не получили почти никаких результатов, а ты за три дня уничтожила Тёмное Братство!

– Чистая правда. Насчет уничтожения не знаю, время покажет, – скромно призналась я, не поднимая глаз от тарелки. – Но мне срочно нужно ехать в Винтерхолд. В Коллегии меня заждались, а ещё… – перевела радостный взгляд на жующую мясо Райю. – Нас же наградили! И часть этих денег я оставлю на строительство. Как думаешь, к весне можно организовать доставку древесины и камней?

– Ого! – оживилась редгардка. – Можно попробовать…

– Чтобы ты сбежала с этими деньгами в Хаммерфелл? – Мьол набычилась, сверля наёмницу взглядом. – Ну уж нет! Я лично прослежу за тобой!

– Что?! – я таращилась то на жену, то на редгардку.

Райя отрывисто рассмеялась и поперхнулась мясом. Эйрин принялся заботливо хлопать ей по спине.

– Я не доверяю тебе, ясно? – продолжала Мьол, не сводя глаз с редгардки. – И мне плевать, что о тебе думает Джулия!

Тут и я поперхнулась – похлебка ударила в нос, и горло защипало. Эйрин, поняв, что Райе ничего не угрожает, начал хлопать по спине меня.

– Но… – задыхалась я. – Но Эрандур хотел… заняться…

– Помолчи, – осадила меня Мьол. – Тебе нужно в Коллегию.

Сквозь выступившие слёзы, костер превратился в ярко рыжее пятно. Редгардка на пне напротив ещё раз кашлянула в кулак и с вызовом сказала Львице:

– Если я захочу убежать в Хаммерфелл, тебе меня не достать. Ты просто ревнуешь и усложняешь. А сложностей и так хватает. Но если хочешь остаться – оставайся. Последишь за землей, пока я буду охотиться, – сверкающая улыбка Райи озарила лагерь. – Некроманты пусть едут в свою Коллегию и раздобудут денег. У них это хорошо получается.

Эйрин перестал хлопать меня между лопаток, вернулся на свой пень и о чём-то глубоко задумался. Я не понимала, когда всё успело так резко поменяться, и с кем же мне теперь ехать в Коллегию, если все останутся следить за строительством дома и друг за другом?

Эрандур в жреческой рясе с капюшоном выбрался из палатки и подсел к огню.

– Я что-то пропустил? – поинтересовался он, обведя всех взглядом. Я загадочно улыбнулась.

========== Глава девятнадцатая. Метка Обливиона ==========

«We build cathedrals to our pain

Establish monuments to attain

Freedom from all of the scars and the sins

Lest we drown in the darkness within»*

Machine Head

Мягкие губы Мьол касались моей груди, жаркие ладони властно оглаживали ягодицы и бедра и доводили до сладостного томления. Я сдерживала стоны, стиснув зубы и зажмурив глаза. Чувствовала, как её пальцы нежно касаются лона, заставляя прерывисто дышать, практически сводя на «нет» все мои попытки не издавать ни звука. От костра и дежурящей этой ночью Райи нас отделяла только висящая волчья шкура.

Я запустила руку под рубаху Мьол и дотянулась до торчащих возбужденных сосков. Львица не сдержала тихого рыка, отпустила мою грудь и принялась покрывать обжигающими поцелуями шею, слегка прикусывая. Её пальцы уже властвовали надо мной, ритмичными движениями заставляя изгибаться и дрожать от растекающихся по телу пульсирующих волн, а губы поигрывали с мочкой уха.

Пытаясь дотянуться до её разгоряченного близостью лона, я вдруг услышала прерывистый шёпот:

– Ты же не занимаешься некромантией?

Она, что, решила таким образом, выбить из меня признание? Во имя Восьми богов! Ещё бы надумала поговорить об Эйрине!

– Нет… – ответила я одними губами. Мьол было достаточно этого ответа, и она накрыла мой рот поцелуем. Язык ворвался внутрь, заставляя молчать и постанывать, позабыв, что мы в лагере. Хорошо хоть в палатке одни, а парня отправили ночевать в «Мертвецкий мёд».

Мои пальцы коснулись её терпкой влаги и погрузились внутрь. Мьол шумно выдохнула и откинула голову, позволяя мне владеть ею. Быстро двигая пальцами, я почувствовала, как Мьол поддаётся ласкам, приближаясь к оргазму, услышала, как с каждой секундой учащается её дыхание. И вдруг Львица вздрогнула в моих руках, откинула голову и громко застонала.

– Эй, потише там! – голос Райи не смог сбить моего настроя. Я слишком долго ждала этого. Нашего с Львицей уединения, вне дороги, вне дома, без её надоедливого, вездесущего, слишком заботливого друга. Я заслужила это удовольствие.

Свободной рукой притянула голову Мьол к себе, впилась в её губы, жадно ища горячий язык, и почувствовала, что она расслабилась, получив своё удовольствие и пылко отвечая на поцелуй. Во внезапно затихшую темноту палатки ворвалось потрескивание костра, пожирающего дрова.

Рука Львицы выскользнула из-за моего пояса, и она откинулась на спальнике.

– Когда-нибудь здесь будет дом, – шептала Мьол.

– И кровать вместо спальника… – вторила я, глядя в потолок.

– И мы отправимся в путешествие, – улыбнулась воительница.

– Вместе, – моя рука нашла её ладонь и крепко сжала. – Когда я вернусь к тебе…

***

Шестнадцатого числа месяца Первого Зерна повозка с двумя торговками, их телохранителем, жрецом Мары и ученицей из Коллегии Винтерхолда отчалила от Вайтрана в сторону Белого Берега. К счастью, денек выдался погожим, ясным, а от мерцающего снега рябило в глазах.

Я уселась поближе к извозчику, напротив Эрандура, и вытянула ноги к противоположному сиденью. В дороге пыталась составить отчёт для Совета магов, а заодно высчитать пропорции для зелья лечения из голубого горноцвета и крыльев монарха. На будущее.

Ещё пара месяцев и всё зацветёт. И бабочки-монархи начнут порхать над лиловыми соцветиями лаванды. К этому благостному периоду в жизни каждого алхимика надо хорошенько подготовиться!

«Видимо бабочки, опыляя цветы и поглощая нектар, перенимают часть их лечебных или ядовитых свойств, – размышляла я. – Вроде фразы – ты то, что ты ешь…»

Отложив пергамент с отчётом, решила записать наблюдения в полевой дневник.

– Кажется, нам пора переходить к следующему уроку, – Эрандур недовольно покосился на меня. Я с любопытством подняла глаза.

– Нельзя заниматься двумя вещами одновременно, иначе ничего хорошего не получится! – выдал жрец.

– Спорно, – не согласилась я и по привычке погрызла уголёк.

Эрандур устало закатил глаза и полез в рюкзак за чистым платком.

– О чём я и говорю. Ты в последнее время очень невнимательная… Касаемо, магии и алхимии, – он протянул мне сложенный вчетверо клочок ткани.

– Ну, я теперь человек семейный, – я приняла платок и принялась вытирать губы. – Сам понимаешь… Что-то приходит, а что-то уходит на второй план.

– Когда-то и тебя вела дорога магических исканий, а потом тебе прострелили колено? – иронично выдал жрец.

– Вроде того. Но я поэтому и поехала с тобой, чтобы наверстать, – призналась я.

– М-м, а я-то думал, тебе надоело соседствовать в палатке с Эйрином…

Не удержалась и кинула платком в жреца. Из-за ветра и движения повозки, платок вернулся обратно мне в лицо, и на некоторое время, пока ткань пачкала угольной пылью щеки и подбородок, я перестала что-либо видеть. Эрандур великодушно помог мне избавиться от грязной ткани и стряхнул чёрную пыль с платка за борт повозки. Чище платочек от этого не стал, только серее.

– Ну, точь-в-точь дремора, – оценил мой вид данмер. Торговки покосились на меня как на чокнутую. Их здоровенный охранник в стальной броне тихо хмыкнул в густые рыжие усы.