Израненная вампирша соскочила с кинжала, развернулась, но ноги уже с трудом её удерживали. Бордовое платьице почернело от крови, а спина была разодрана глубокими уколами от Клинка Горя.

Я сделала выпад, и в вывихнутой руке что-то хрустнуло, когда острие кинжала вошло в глазницу чудища. Перед тем как погибнуть, девочка странно улыбалась мне. Выдернув из её головы Клинок Горя, я отшатнулась назад.

Одна мысль судорожно сменяла другую. Я наклонилась к потерявшему сознание жрецу, отбросила в сторону проклятое оружие и принялась за исцеление. За спиной прогрохотал огненный шар, меня обдало жаром. Кто-то вылетел из коридора и ударился о полку, сбив черепа и посуду.

Я не оборачивалась, пока не убедилась, что остановила кровь. Даже боль в руке не помешала мне исполнить то, что должно.

А на полу за спиной распростерлась обгоревшая Джиллиан. Покрасневшее молодое лицо бретонки украшали вздувшиеся волдыри, а один глаз побелел. Она смотрела на меня единственным оставшимся, уже мёртвым глазом, и я отвернулась, продолжая пытаться привести Эрандура в чувство.

Только лезвие Клинка Горя вдруг пощекотало мою шею, и нежный шипящий голос произнес:

– Рада встретить тебя вновь, Джулия Октавия.

Я, вытянув шею, медленно повернула голову, увидев зеленую аргонианскую морду, выглядывающую из-под глубокого черного капюшона. Дыхание аргонианки путалось в моих волосах. И сердце почему-то заколотилось от волнения и радости:

– Бегущая… – в смятении выдохнула я.

– И да, и нет, – ответила аргонианка, держа мою жизнь на кромке лезвия Клинка Горя. Одно лёгкое скользящее движение, и я могла стать трупом вместе с оборотнем и Джиллиан. – Жизнь за жизнь, Джулия. Выведи меня отсюда, и мы в расчёте. Если закричишь, вы с данмером умрете.

– Ты не скорняк, – прошептала, прикрывая глаза и думая, что делать. – Я чувствовала, что ты не обычная аргонианка.

– И предчувствие тебя не подвело, – прошипела Бегущая-по-Траве. – Выведи меня отсюда. Немедленно.

Лезвие кинжала плавно отодвинулось от моей шеи, я встала и не увидела позади себя никого. Чутьё подсказало, что аргонианка применила невидимость и стоит прямо за моей спиной, готовая ударить в случае неповиновения.

– Я выведу, – согласилась я, и направилась к выходу. – Позову на помощь, чтобы… вынести Эрандура… Не… не бойся. Я думала, что ты моя подруга…

В ответ на признание не раздалось ни звука. Наверное, она не могла разговаривать или делать что-либо, будучи невидимой.

– Там ещё остались агенты, – предупредила аргонианку, а в голове пульсировало бешеное желание исчезнуть. Каждый шаг по лестнице воспринимался как восхождение на эшафот. Я, переступила тело убитого оборотнем человека, медленно добралась до прикрытой чёрной двери и потянула её на себя, снова оказавшись в лесу.

На меня недоуменно смотрели воины, держащие стальные арбалеты наизготовку.

– Там, – сказала я, ловя ртом морозный воздух. – Эрандур ранен, надо его вынести. И Джиллиан. Мертва.

Арбалетчик кивнул напарнику и тот, обнажив стеклянный меч, отправился в убежище.

За моей спиной раздался тихий шепот. То ли Бегущая решилась заговорить, то ли сквозняк, вырвавшийся из убежища, насмехался надо мной, то ли это была моя собственная мысль, когда я осознала, что аргонианка забрала Клинок Горя.

«Тёмное братство вечно!»

Комментарий к Глава семнадцатая. Тёмное Братство вечно!

Карантин сильно влияет на продуктивность :)

========== Глава восемнадцатая. Сложности ==========

Среди агентов раненых оказалось только трое. Пятеро погибли, а оставшиеся семеро подготовили убежище к взрыву, затащив бочки внутрь.

Меня волновал только укушенный вампиршей Эрандур, поэтому, вылечив раненых, я не обращала особого внимания на действия агентов. Только случайно зацепилась взглядом за мешок с головами убийц, снизу почерневший от крови, и содрогнулась.

Данмер ни на секунду не прекращал молитвы, но понимал, что без зелья или божественного благословения исцелиться не сможет, сколько ни проси Мару. А у нас не было ни того, ни другого.

– В Фолкрите исцелишься, – мои попытки успокоить друга действовали не слишком хорошо. Ещё бы! Если жрец кого-то ненавидел в своей жизни, то это вампиров, и мои воспоминания раз за разом возвращались в Морфал, где я едва не стала кровожадной нежитью.

Здесь, неподалёку от Фолкрита почему-то было спокойнее. Наверное, потому что знала – неподалеку есть храм, и жрец в любом случае успеет исцелиться. Сангвинаре Вампирис развивается в течение трех дней, и Эрандур тоже об этом прекрасно знал. И становилось неясно, зачем так переживать, если мы всего в паре часов ходьбы от города?

О Бегущей-по-Траве и том, что Тёмное Братство выжило, я старалась не думать. Надеялась, что за спасение аргонианки ассасины меня, если что, помилуют.

– Ну-ка, отойдите подальше, к дороге, – к нам с Эрандуром, замершим возле жуткого незамерзающего водоема, обратился агент в эбонитовой броне. Шлем он так и не снял. – Сейчас здесь будет горячо и пыльно.

Я бросила прощальный взгляд на зависшую над прудом дымку, и мы отошли по тропке к тракту, как было велено. Спустя несколько мгновений всё вокруг сотряс грохот. С деревьев сорвались и разлетелись в стороны распуганные вороны и дятлы. С ветвей близстоящих сосен осыпался снег. Воздух над разрушенным убежищем заполнился мелкой серо-чёрной пылью, несколько камней разлетелось по низине и попадало в воду. Волна жара ударила, как порывистый южный ветер, и сорвала капюшон плаща с моей головы.

Агент удовлетворенно кивнул. На лицах людей императора нарисовались вполне искренние улыбки. Странно, что они не стали вытаскивать из убежища погибших. Только забрали с тел кое-какое оружие и ценности.

– Ты! – главарь указал на арбалетчика, который помогал вытаскивать Эрандура. – Бери амулет возврата и лети в Рорикстед. Доложишь об успехе операции. А мы пока доставим головы к ближайшему частоколу, – он повернулся к нам с серьёзным видом. – А что до вас… Империя не забудет. Но не болтайте особо.

– В храм бы побыстрее, – я умоляюще взглянула на агента.

– Не стоит волноваться, – тот передал амулет напарнику и обратил внимание на взволнованного своим состоянием Эрандура. – Рунил быстро поставит тебя на ноги, целитель.

– Хотелось бы надеяться, – устало вздохнул данмер.

За завесой оседающей пыли больше не скалился белый нарисованный череп – черная дверь пропала под осколками каменных глыб.

Пара часов ходьбы до Фолкрита меня окончательно измотали. Даже голод перестал ощущаться, уступив тяжёлому непреодолимому желанию сомкнуть веки и погрузиться в забвение. Пару раз я была готова свалиться прямо в сугроб, а снег казался мягким и пушистым как перина, набитая гусиным пухом.

Но оставалось только плестись за неутомимыми агентами императора и мысленно ругать себя. Чего я добилась своим поступком? Ничего. Клинок Горя не был погребен под завалами убежища и продолжит лить кровь в руках Тёмных Братьев. Теперь я нагло врала в глаза людям из Пенитус Окулатус, за что меня можно смело записывать не то что в дезертиры, а в самые настоящие предатели Империи. А такой список у агентов, наверняка, имелся. И да поможет мне Шеогорат, если они когда-нибудь узнают, что среди ассасинов была моя подруга аргонианка, которая в прошлом году спасла наши с Эрандуром жизни.

Пошёл снег. Медленный, тихий и редкий. Весна в этих краях наступила разве что календарная. Двенадцатое число месяца Первого Зерна, а в лесу всё ещё лежали сугробы по колено. И пролежат почти до моего дня рождения на исходе месяца Руки Дождя.

– Вы пойдёте к ярлу Сиддгейру? – полюбопытствовала я у главного.

– Да, прямиком к нему, – коротко отозвался тот.

– И вам дадут награду?

– Возможно.

– Джулия, – зашипел Эрандур за моей спиной. – Мы уже получили свою награду…

Я шумно вздохнула, прощаясь с замаячившими в мечтах септимами.