Она присела рядом со жрецом и дотронулась пальцами до его век, приоткрыв один глаз.
– Смотри!
Прежде ясные рубины глаз данмера теперь словно затянуло мутной белесой пленкой.
– Яд убивает его, каждую секунду пожирая изнутри. И если ты не победишь свой страх, то твой друг не переживёт эту ночь! – с нажимом сказала аргонианка, впившись в меня пронзительным взглядом.
– Тебе легко говорить, – дрожа промямлила я. – Тебе не приходилось…
– Откуда ты знаешь, что мне приходилось переживать?! – неожиданно вспылила моя спасительница. – Читала ли ты ту ужасную книгу?! «Похотливую аргонианскую деву?»
Столь неуместный вопрос поверг в замешательство. Эту книгу в Сиродиле не читал только безграмотный. И до меня как-то дошёл экземпляр первого тома этого пошлого чтива о межрасовой любви графа и аргонианки Вертихвостки. Поэтому неуверенно кивнув, я испуганно уставилась на Бегущую-по-Траве.
– Люди, читавшие эту книгу, начинают думать, что все аргонианские женщины – доступные шлюхи! – она выкрикивала слова с яростной ненавистью. – Мою мать замучили и убили из-за какой-то проклятой книги! А раз в месяц мы с мужем вылавливаем из реки одну или двух сломанных девушек, которые не смогли смириться и спрыгнули с моста!
Поначалу онемев от такого откровения, я проглотила застрявший в горле ком.
– Почему ты называешь их «сломанные»?
– Насилие ломает дух и тело. Не каждый может выжить. Но ты не одна, тебе есть, кого спасать!
Простая мудрость аргонианки заставила крепко задуматься о дальнейшей жизни. Я тоже теперь из этих, «сломанных», или нет?
– Со мной такого не случится, – выдавив из себя эти слова, направилась к выходу, настойчиво твердя себе о том, что все уже позади.
На Виндхельм опускались ранние сумерки, я спрятала лицо под капюшоном и, наклонив голову, чтобы не видеть патрульных стражей направилась к портовым воротам города. К ним вела узкая каменная лестница, на самом верху которой тоже дежурили стражники. К счастью, их мало интересовала нелюдимая странница, они задали обыкновенные вопросы о цели визита в город, попросили назвать своё имя и после этого открыли ворота.
Пришлось назваться торговкой, и, похоже, Братья Бури решили, что я прибыла на одном из кораблей, что сейчас разгружались в порту.
За стенами теперь вовсе не казалось безопаснее. Виндхельм превратился в огромную ловушку. Из-за каждого угла на меня смотрела безликая маска глухого шлема, и от ужаса хотелось бежать прочь. Я сдерживалась с трудом – если начну бегать по городу, точно заподозрят неладное. Пройдя через трущобы к таверне, проследовала по кладбищу и вывернула к рыночной площади, откуда двигаясь вдоль стены, остановилась у дверей «Белого Флакона». Лавка ещё была открыта, и я увидела за стойкой старика Нурелиона, морщинистого древнего альтмера с жидкой седой бородкой, похожей на козлиную. Он глянул на меня подслеповатыми глазами и спросил:
– Чем могу помочь?
И чем же он мне поможет без денег?
– Где Квинт? – поинтересовалась я. – Мне нужно поговорить с ним.
Имперец, услышав свое имя, высунулся из подсобки и встретился со мной взглядом.
– Джулия? О боги! Что с твоим лицом?
Нурелион хмуро посмотрел на ученика и покачал головой. Решил, наверное, что Квинт слишком мало думает об алхимических практиках, раз к нему девушка заявилась.
– Ничего хорошего, как видишь… – я виновато посмотрела на альтмера. – Позвольте поговорить с Квинтом… наедине?
– Мастер, – Квинт замялся. Только после того, как Нурелион обречённо махнул рукой и, кашляя, удалился наверх, позволяя подмастерью личную встречу, тот подозвал меня к себе, но мы на всякий случай закрылись в тесной подсобке среди изготовленных зелий и многочисленных банок с ингредиентами.
В тишине алхимической лавки, среди запахов сушеных трав и снадобий, мне стало гораздо спокойнее.
– Что случилось? – шёпотом спросил Квинт.
Не пересказывать же ему весёлую историю, как я провела вчерашнюю ночь.
– Мне нужно противоядие. Эрандур умирает.
Имперец побледнел и провел ладонью по глазам.
– Какой яд? – отрывисто спросил он.
– Не знаю… Сильный.
– Какие симптомы?
– Лихорадка, кровавая пена изо рта, мутные глаза.
– Кто стрелял?
– Фалмер, – сказала я, припомнив, как обозвал слепых эльфов молчаливый Брат Бури. Странно, что запомнила. Страшно, что никак не получалось забыть.
– Наверняка, вирулентный на основе яда коруса. Очищенный. Хм, – мрачно пробормотал Квинт, сжал губы и наклонился к нижней полке с зельями.
– У меня нет денег, – произнеся эту фразу, заметила, как имперец на мгновение замер. – Только зуб ледяного привидения. Понимаю, это не равноценный обмен, но…
– Сойдёт, – бросил алхимик, продолжая поиски нужного противоядия. – Запомни, что с тебя ещё сотня, а пока… будем считать, что ты берёшь зелье в кредит.
– Нурелион не станет возражать?
– Станет, если узнает – Квинт дал мне запечатанный флакон с длинным горлышком, наполненный бледно-розовым снадобьем, и хитро улыбнулся. – Но я всегда могу соврать что-нибудь.
========== Глава двадцать седьмая. Чудные виндхельмские дети ==========
Выскользнув из лавки алхимика и надёжно спрятав зелье в рюкзак, я вновь была ослеплена снегом, попавшим в глаза. Ярая метель прекратилась, но безмолвные крупные снежинки плясали в серых небесах, точно сыплющийся с неба пепел. В их медленном танце раскачивался покой. Там, высоко в облаках, они родились, чтобы упав на стылую землю, когда-нибудь возродиться.
Лавочники сворачивали торговлю раньше – зимние сумерки принесли усиливающийся мороз.
Я пошла через кладбище, обходя погребальные холмики и массивные прямоугольные плиты, лежащие над могилами. Здесь казалось темнее и холоднее, чем в других частях города, даже трущобы и порт не навевали такой невыразимой грусти.
На подходе к Серому кварталу заметила двух праздношатающихся мужиков, вопящих во всю глотку:
– Подходите красноглазые! И тащите своих шлюх! Сейчас я вам покажу, как в Скайриме любят эльфов! – узнать хриплый голос пьяного Рольфа не составило труда. Затаившись за углом таверны, решила пройти до ворот другим путем, но патрульный Брат Бури, вдруг обратившийся ко мне:
– Женщина, вы в порядке? – заставил с криком метнуться прямо к пьяницам.
Бородатый Ангренор, в которого я на ходу врезалась, дыхнул тяжёлым перегаром и выругался. Поморщившись от вони, невольно вспомнила резкий запах чудища из пещеры. Кажется, даже фалмер пах приятнее.
– Что за?.. – искренне возмутился Рольф, а я в панике понеслась по узкой улочке Серого квартала. Сумерки делали путь почти неразличимым, а колдовать в Виндхельме не решилась, чтобы не привлекать лишнего внимания.
– Стоять, именем ярла! – раздалось позади, и мне пришлось вжаться в стену, испуганно обернувшись.
Отсвет пламени освещал улицу – похоже, патрульный заподозрил меня в чём-то и погнался. Неудивительно. Моё поведение и беспричинный, на первый взгляд, страх, выдают если не преступницу, то скумовую наркоманку. Задерживаться было нельзя, и, припустив по улице вперёд, не разбирая дороги, я столкнулась с прохожим.
– Ой! – тихо пискнула девочка.
– Извини, – потупилась я и, обойдя препятствие, помчалась к воротам, у которых снова увидела вездесущих стражников. Прислонившись к ледяной стене, замерла, тяжело дыша, и посмотрела назад. Стражник отстал, а вот девочка наоборот – подошла ко мне и с любопытством спросила:
– Это за тобой гонятся?
– Не знаю, – бросила я, нервно оглядываясь на Братьев Бури. – Может и за мной.
– Я могу тебя отвести в безопасное место, – заговорщицки шепнула девочка.
Скептически осмотрев с головы до ног малышку в толстом шерстяном платье, платке и с корзинкой в руках, решилась поинтересоваться:
– Как твоё имя, дитя?
– Софи. Я продаю цветы.
– И… куда же ты можешь меня отвести?
– К Авентусу, – смущённо пошаркав ножкой по наледи, ответила девочка.