Порывшись в рюкзаке Эрандура, нашла сильное целебное зелье. Оно могло бы помочь ему протянуть чуть дольше, но если эффект отравы долговременный, то это лишь отсрочит неизбежное.

Думать о неизбежном пока не хотелось – если мы пережили такой кровавый ужас, значит и с этим справимся! Я напоила жреца зельем, лихорадка постепенно утихла, но он не очнулся. В панике перерыв все вещи в поисках ещё одного, поняла, что больше у нас нет ничего такого, что могло бы помочь.

Меня забила крупная дрожь – неужели всё закончится вот так? А я-то дура! Хотела, чтобы он исчез, а теперь, когда друг бродит на границе Этериуса и Нирна, молюсь Маре, не помня ни единого слова молитвы, чтобы спасла своего скромного слугу.

Мороз и ветер ворвались в убежище, которое наверняка станет теперь и нашей могилой. Мне была неизвестна короткая дорога в Виндхельм. Я могла следовать по тракту целый день и в лучшем случае выйти к постоялому двору или вернуться в Винтерхолд, но отправляться в путь одной, всё равно, что отдаться слепым чудищам на растерзание.

Я попробовала призвать магию и развести костер. С рук сорвалась вспышка и тут же угасла, но её хватило, чтобы поджечь ветки.

«Мало хвороста, нужно ещё… Буду поддерживать огонь и исцелять жреца, пока яд не растеряет силы!» – идея была, наверное, не самая удачная, но единственная, и поэтому я выглянула из пещеры в поисках ближайшего куста. На всякий случай захватила с собой Ваббаджек.

Тьму слабо разгоняла белизна снега, от чего всё кругом казалось серым. Набежавшие облака сулили снегопад. Осмотревшись на пустынном тракте, я поёжилась от мороза, наломала веток и вернулась к костру.

Слепые твари, которые могли прислать подкрепление из крылатых корусов, меня сейчас волновали меньше, чем умирающий Эрандур.

Я впала в глубокий целительный транс, превращая свою энергию в его жизнь, но либо мне не хватало умения, либо без противоядия действительно нельзя обойтись. Из-за состояния жреца совершенно позабыла о том, что моё лицо разодрано когтями монстра, а саднящие раны на щеке сочатся сукровицей.

– Эй, ты! – грубый голос отвлёк меня от заклинания. Я вздрогнула и резко повернулась.

Трое Братьев Бури в глухих шлемах стояли в гроте с факелами и заглядывали в пещеру.

– Помогите! – выдохнула я, чувствуя, как на плечи ложится слабость от сотворения чар.

– Так, – один из солдат по-хозяйски прошёл к лагерю и уселся к костру на мой спальник. – Кто это у нас здесь? Имперка и серокожий… Талморские шпионы, небось?

Двое смело шагнули вслед за ним, один из них схватил меня за шиворот, поднял на ноги и поставил перед главным. Третий слегка пнул жреца, проверяя, жив он или нет.

– Мы не шпионы, клянусь! – выкрикнула я. – Мы попали в беду… Там… – указывая на коридор, чувствовала одновременно и радость, и страх.

– Сходи, проверь, что там, – распорядился главный, глядя на одного из солдат, который быстро скрылся за поворотом, устремившись в ледяной зал. Когда Брат Бури вернулся, он чётко басом доложил:

– Полдюжины дохлых фалмеров и один корус.

– Понятно, – главный стащил перчатки и, погрев руки над огнем, продолжил отдавать приказы. – Этих в расход. Шпионы они или нет, выяснять некогда, а рисковать не хочется.

После слов Брата Бури, я дернулась вперёд, пытаясь освободиться.

– Мы не шпионы! Помогите! Я заплачу! У нас есть золото! – мой крик обратился в мольбы, и главный глянул на меня снизу вверх.

Тот, что держал за шиворот, рывком повернул меня к себе и, схватив рукой за лицо, точно принялся сквозь забрало вглядываться в мои честные серые глаза.

– А ничего такая, если от крови отмыть, – скрипучим голосом произнёс он. – Может не надо сразу в расход? Пригодится ещё.

– И зачем же она тебе пригодится, придурок? Не в лагерь же мы её притащим?

– Нам нужно в Виндхельм, – подала я голос, пока пальцы Брата Бури властно поглаживали мой подбородок и шею. – Мы целители.

– Из Легиона? – подозрительно спросил скрипучий.

– Нет. Я… из Винтерхолда!

Пока двое решали нашу судьбу, третий стоял в тени и помалкивал.

– Ну, допустим, ты не врёшь… А эльфийский кинжал у тебя откуда? – его гулкий бас заставил меня вздрогнуть.

– Нашла, – промямлила, пытаясь разглядеть в прорезях шлема глаза Брата Бури, но забрало и полумрак пещеры надежно скрывали их непроницаемой тенью.

Скрипучий крепче прижал меня к себе и ухватил за зад, не отпуская моей шеи. Застыв в его объятиях, я не знала, как себя вести. Осознание того, что может случиться, парализовало сильнее ужаса перед слепыми эльфами.

– Пожалуйста… в Виндхельм, – прошептала я. – Заберите все деньги, оружие, только прошу вас, помогите!

– Хватит этого нытья, – сурово высказал главный. – Деньги мы, само собой, заберём. Только скажи, какой нам резон тащить тебя в Виндхельм? Мы разве похожи на провожатых? А вдруг ты всё-таки шпионка?

Поняв, что переубедить их словами не получится, я разрыдалась от бессилия и пропищала что-то невнятное в слабой попытке оправдаться.

– Ну! Ты глянь, какая артистка! – ухмыльнулся скрипучий, продолжая меня лапать. С каждой секундой он становился всё наглее.

– А данмер похоже окочурится скоро, – мрачно заметил третий, остающийся в стороне от бурного обсуждения моей судьбы.

– Нам… надо в… Виндхельм, – прорыдала я. – Возьмите всё, только помогите!

– Умоляешь, стало быть? – хищный тон скрипучего царапнул слух точно лезвие кинжала.

В крепких объятиях Брата Бури, похожих на стальные тиски, я не могла ничего поделать. Понимала, что всякое сопротивление сделает только хуже. Поэтому сдалась, задушив внутри гордость. Если у нас с Эрандуром и был шанс выбраться, то только благодаря этим чудовищам. Они, спрятав холодные взгляды позади глухих шлемов, казались хуже тварей. Люди стали поистине безликими слепыми монстрами.

– Я сделаю всё, что вы захотите…

– Девка, слушай, – голос главного вдруг подозрительно смягчился. – Допустим, я верю, что ты не шпионка, но давай уговор. Мы не треклятые имперцы. Знай, что норды умеют держать своё слово, но с тебя причитается! Значит, мы забираем все деньги, оружие… так уж и быть, тащим серого до эльфийских трущоб, чтоб по нему там поминки родичи справили, только и ты нас уважь! Мы же живые люди! Хотим любви и тепла…

У меня не осталось иного выбора, кроме как молчаливо кивнуть, соглашаясь с условиями уговора.

До последнего я надеялась, что это просто кошмар, которым меня наградила Вермина. Скоро проснусь в «Замёрзшем очаге» в состоянии лёгкого похмелья, а рядом тихо сопит горячая как пламя Брелина. Или сейчас, уже через секунду, Эрандур встанет и испепелит ублюдков огнём праведного жреческого гнева.

Но пока данмера пожирала жгучая ядовитая лихорадка, Брат Бури с мерзким скрипучим голосом, в объятиях которого я трепыхалась, словно пойманная в капкан лисица, резко развернул спиной к себе и силой поставил на колени на спальник. Его руки задрали мои рубахи и стянули штаны.

– Расслабься, девка, – посоветовал он. – Ещё понравится и попросишь повторить!

Главный в голос заржал, а молчаливый лишь издал короткий смешок из тени.

Я, стиснув зубы, зажмурилась.

========== Глава двадцать шестая. Горькая судьба аргонианской девы ==========

Когда серые стены Виндхельма, наполовину скрытые снежной завесой, непрерывно сыплющейся с неба, показались впереди, Братья Бури вдруг развернулись и пошли в другую сторону, скинув в сугроб спальник, заменивший носилки для жреца.

– Наш лагерь в другой стороне, – произнёс главный, указав пальцем на белые холмы. – А Виндхельм совсем близко. Хочешь совет? Добей серого, чтоб не мучился, и без труда добежишь до города.

Скрипучий напоследок кинул мне Ваббаджек и один септим.

– Вот твоя палка и плата за ночь, – пояснил он, хохотнув, и побрёл за главным.

Молчаливый прощаться, как ни странно, не стал, а ведь именно он удержал своих напарников от неминуемой расправы над нами, напомнив о чести и доблести нордов.