– Ясно где! В тюрьме! – пренебрежительно фыркнула Харан.

– Как? За что?

– После того, что вы здесь вчера устроили… этот дебош со стражниками!.. Ничего удивительного не вижу!

– Дебош? – переспросила я, снова приложив бутылку ко лбу.

– Надеюсь, вы расплатитесь по счетам, иначе я буду вынуждена пожаловаться! – хозяйка отошла к кухне, обернувшись с неприязнью.

Несколько крупных глотков эля немного привели меня в чувство. Раньше не понимала, зачем пьяницы опохмеляются с утра, но когда по телу растеклась приятная бодрящая прохлада, почувствовала, как оживают затёкшие конечности, и как проясняется голова.

Дверь «Замёрзшего очага» со скрипом приоткрылась. Я резко обернулась, надеясь, что жреца отпустили и сейчас он расскажет, что вчера было, однако на пороге показался босмер в серых одеяниях мастера Коллегии. Он потопал на пороге, стряхивая снег, бегло осмотрел зал узкими карими глазами. Заметив меня, эльф улыбнулся и направился прямиком к стойке. Моя чувствительная на неприятности пятая точка сразу почуяла неладное.

– Джулия Октавия? – спросил босмер, продолжая насмешливо улыбаться. – Нам не довелось пересекаться раньше. Моё имя – Энтир. Архимаг Арен и советник Анкано отправили меня отыскать тебя.

– Зачем? – сделав ещё один крупный глоток эля, спросила я. – Советник же прямым текстом сказал мне, чтоб больше не приходила…

– Они хотят немедленно встретиться с тобой.

На глаза навернулись слёзы, когда представила, как буду дышать свежачком в надменную альтмерскую рожу.

– Прямо сейчас? – решила уточнить на всякий случай.

– Именно! Дело не терпит отлагательств! – поторопил Энтир.

Судя по задорному блеску в эльфийских глазах, босмер получал невероятное эстетическое удовольствие, предвкушая нашу встречу с Савосом Ареном и Анкано.

– Одну минуточку, – я спустилась со стула, и меня повело влево так сильно, что Энтиру пришлось придерживать пьяную неофитку за локоть.

В комнате я снова склонилась над бадьей, куда ушёл только что выпитый эль, потом нашла мятый капюшон в шкафу и наспех пристегнула его к рубахе.

Босмер, почти не скрывая своего злорадства, привёл меня даже не в Зал Стихий, где я мельком увидела тот огромный шар из Саартала, а прямиком в башню архимага, где помимо Савоса Арена и его бессменного советника стоял ещё и незнакомый мужчина в золотистых одеяниях с наплечниками – Псиджик, собственной персоной посетивший Коллегию! Судя по росту и цвету кожи, это был альтмер, из-под капюшона, покрывающего голову, светились золотым блеском миндалевидные глаза.

Мужчины вели беседу возле обустроенной в центре круглого зала оранжереи с невообразимым количеством прелюбопытнейших растений, а когда мы с Энтиром предстали перед ними, то лица всех троих одновременно выразили столь многогранную гамму чувств, что их можно было бы запечатлеть на холсте и повесить в галерее с подписью: «Трое в башне, не считая неофита».

На свою беду я заметила зеркало на стене. Оттуда на меня смотрело нечто перепачканное, взъерошенное, похмельное до такой степени, что глаза в отражении выглядели как узкие черные полоски. Одежда заляпанная, капюшон съехал набок, рубаха застегнута криво, пояс наперекосяк. Одна пола рубашки была картинно заправлена прямо в штаны, что тоже не красило меня как примерную студентку.

В ушах загудело, время остановилось. Псиджик тонко улыбнулся, и голос его вновь зазвучал в моей голове.

«Ты рано сдалась, Джулия Октавия, это лишь самое начало пути! Энергия Ока уже копится в этих стенах. Расспроси наставника о том, кто такой Авгур Данлейнский. Он поможет тебе обрести знания, что так необходимы в борьбе!»

– Какого еще Ока? – спросила я, но ответа не получила. Скорее всего, так назывался тот шар.

Голос в голове замолчал, все вокруг некоторое время оставались недвижимыми и недоумевающими.

– Вот эта девушка, о которой вы спрашивали, – холодно произнёс Анкано.

– Нет, это ошибка. Это не она, – сказал монах после секундной паузы. – Прошу меня извинить.

– Что?! – возмутился советник. – Вы издеваетесь над нами?!

– Нет, вовсе нет! Нижайше прошу прощения! Мы совершили ошибку, это… явно не та, кого я ожидал увидеть! – окинув меня взглядом, гость поспешно откланялся и исчез в фиолетовой вспышке.

Я стояла, пытаясь незаметно поправить рубашку, но сделать это оказалось довольно сложно.

– Выгоните её отсюда! – повелительным тоном распорядился Анкано и повёл носом, учуяв весь спектр источаемых мною ароматов. Лицо советника так перекосило от омерзения, что показалось, будто его прямо сейчас стошнит на архимага.

– Убирайся! – Савос быстрым движением руки указал на дверь. – Энтир, проследи, чтобы эта девушка собрала все свои пожитки и навсегда покинула Коллегию!

– Да, господин, – босмер ловко подхватил меня под локоток и потащил к лестнице, прочь из башни.

Энтир вытолкал меня во двор, где я сразу едва не влетела в статую мага.

– Извини за грубость, – босмер неожиданно приветливо улыбнулся. – Это представление для советника и не более того.

– Кто такой Авгур Данлейнский? – если у меня и был шанс узнать, то лишь здесь и сейчас.

– Какая-то старая сказка, кажется. Толфдир больше знает об этом, – пожал плечами эльф, загадочно подмигнув. – Только он сейчас в Саартале вместе с твоей группой. А я… Хм… – он замялся и вдруг подошёл ближе. – Поможешь с одним дельцем, замолвлю словечко за твоё возвращение при случае…

– Что за дело? – просто так покинуть бездонный кладезь знаний, да ещё и с позором?! Ну, уж нет!

– Обсудим вечером в таверне, – заговорщицки прошептал Энтир.

– Мне нужно увидеться с Брелиной! – выпалила я. – Передай, пожалуйста, чтобы она пришла в «Замёрзший очаг».

Босмер коротко кивнул и пошёл к Залу Достижений.

Пожитков в моей комнате оказалось немного – одно сменное платье в шкафу, сапоги, да на столике забытый зуб ледяного привидения. Я завязала всё в узел и, закинув вещи за плечо, подумала, что не хватает только оставшегося в комнате Ваббаджека, на который можно было бы для удобства этот узел повесить.

Надеясь, что не в последний раз активирую мост, вышла в Винтерхолд, вдохнув полной грудью приятный морозный воздух, и встретилась взглядом со жрецом, появившимся из казарм, одновременно служивших тюрьмой. Один глаз данмера украшал яркий сливовый синяк, а сам он выглядел изрядно уставшим. Подойдя ближе, я учуяла почему. Похоже, вчера друг не отставал от меня с возлияниями, осталось только выяснить, что повергло жреца, проповедующего о терпении и смирении, драться со стражей.

Мы некоторое время стояли на крыльце таверны и молча смотрели друг на друга. Мой стыд перевешивал способность говорить, а в случае Эрандура пострадала данмерская гордость.

Чуть позже, когда, продолжая опохмел, я узнала, о том, что приключилось, подумала, что лучше было бы не просыпаться вовсе.

Опасения подтвердились – после второй бутылки Алто, я танцевала на столе вместе с Ранмиром, завсегдатаем «Замёрзшего очага», чего, конечно, мебель не выдержала. О том, как в зал таверны перекочевала тумбочка Неласара, Эрандур отчего-то умолчал, но возникли подозрения, что я вломилась к альтмеру, чтобы расспросить об Азуре и некромантии.

После третьей бутылки Алто жрец вывел меня на улицу «подышать воздухом». Я дышала воздухом с крыльца так громко, что привлекла внимание постового, который решил, что пора остановить безудержное веселье и устроить мне персональное принудительное заключение до утра с целью сохранения пока ещё лица на полпути к обращению в пьяное свинское рыло.

В мой арест вмешался случай, то есть данмер, который начал нечленораздельную проповедь о всемилосерднейшей Маре, что немедленно возымело эффект и отправило меня назад в таверну, а его в непродолжительный нокаут. Оказывается, проповедников частенько так встречают, и это при том, что Восемь богов – официальная религия!

Я мысленно благодарила и Талоса Могучего за то, что ноги донесли до нужной кровати.