– Советник Анкано? – прищурившись, присмотрелась к талморцу. Не Анкано. Этот помоложе. Янтарные глаза он жмурил, пытаясь отвернуться от собачьей пасти, серебристые волосы выбились из-под глубокого капюшона, лицо перекашивалось от омерзения к дыханию Барбаса. Наверное, ко всему прочему, ему неприятно осознавать, что заклинание нас не убило.

– Кто ты? – спросил Эрандур, лезвие меча которого упёрлось в кадык альтмера. Тот отвечать не торопился, а Барбас удерживал эльфа крепко, поставив лапы на плечи. Я на всякий случай направила на талморца Посох Магнуса.

– Отвечай! – потребовал жрец. Добавляя убедительности, из навершия, как по заказу, вылетела молния и ударила рядом с ухом альтмера.

– Убейте меня, – с ненавистью выговорил он, – или пытайте. Я ничего не скажу.

– Перережь ему горло, Эрандур, – Барбас перестал прикидываться обычным псом, вызвав на лице отразившееся альтмера смятение. – Мы ничего не добьёмся.

Рука данмера не дрогнула, когда острие эбонитового меча прочертило глубокую поперечную полосу на шее талморца. Он подёргался, захлебываясь кровью, захрипел, но Барбас держал его до последнего вздоха, сверля глазами вытянутое желтоватое лицо. Я прикрыла глаза, отвела навершие посоха от тела и сделала глубокий вдох.

– Его прислали, чтобы нас убить, – спокойно произнёс жрец. – Думаю, ты догадалась кто.

– Из талморцев только Анкано мог узнать о том, что мы идем в Лабиринтиан, – поняла я. – Поэтому сразу и подумала о нём.

Эрандур спрятал меч в ножны, опустился на одно колено и принялся обыскивать эльфа. Из внутреннего кармана жрец вытащил пергамент, развернул его и прочёл:

– «Женщина, имперка. Имя: Джулия Октавия. Чёрные волосы, серые глаза, среднего роста, плотного телосложения. Особые приметы: три шрама на левой щеке.

Мужчина, данмер. Имя: Эрандур. Возможно, вымышленное. Носит жреческие одежды, проповедует учение Мары. Субтильного телосложения, среднего роста. Особых примет нет.

Второстепенные цели. Несут потенциальную угрозу планам Талмора. Взять под постоянное наблюдение.

Эмиссар первого уровня, Эленвен».

Отошла на пару шагов назад, руки с посохами затряслись. Это я-то несу угрозу Талмору?! В ужасе метнулась к столу и, отыскав уцелевшую карту, после огненной волны улетевшую на пол, вновь увидела отметки со стрелками. Мозаика сложилась воедино. Морфал, Солитьюд, Драконий Мост, Маркарт, Фолкрит… Всё это время за нами следили.

***

Гавань Данстара укрыла вьюга. Первого числа месяца Восхода Солнца мы выгрузились из повозки и не увидели ничего, кроме вездесущего мокрого снега, скрывающего не то что Храм Призывателей Ночи, но даже весь город. Очертания домов тонули в сплошной белой стене, от чего рябило в глазах. Хорошо, что ноги и печень запомнили маршрут до любимой таверны.

Море Призраков гремело в неистовом шторме. Двухметровые волны, обрушиваясь на берег, почти достигали нижней улицы. Пара пришвартованных кораблей кренилась под гнётом бури так, что мачты, протяжно скрипя, чуть не бросались в объятья друг друга. Стражники не ходили патрулем – скопились в одну кучу вокруг жаровни у дома ярла, грели руки и следили, чтобы последний источник тепла и света на улице не погас. Когда мы добрались до «Пика ветров», я вся была облеплена снегом, от порывистого ветра обратившимся в наледь прямо на меховых ворсинках плаща.

В зале таверны бурлило веселье. Здесь и плясали и пели невпопад, Карита била по барабану, а гомон голосов сливался так, что слова разобрать не получалось. Плащ мой вмиг сделался мокрым – весь снег от горячего сухого тепла очага мгновенно растаял. Эрандур избавился от шлема и махнул Торингу, который, заметив нас из-за стойки, вытянул шею и резким движением вскинул руку вверх.

Музыка смолкла, и я закричала с порога:

– Всем эля за счёт героев Данстара! – теперь могла поить «Пик ветров» до конца своих дней. Тем более, вдруг эти дни у меня последние? Надо оставить хорошее впечатление перед героической смертью. Двое плечистых мореходов, насквозь пропахших луком, подошли ко мне, ухватили за ноги и подняли на плечи. Качаясь, я удержалась наверху, и меня потащили через всю таверну к Торингу. На радостный лай Барбаса никто особого внимания не обратил, какая-то женщина даже принялась подманивать его мясом со своей тарелки.

– Джулия! Эрандур! – просиял Торинг, вытаскивая из-под стойки кружку за кружкой и передавая их служанке. – Давненько вас не было!

Я подрыгала ногами, погладила по голове норда-моряка, намекнув, чтобы опустил меня вниз. Он, потискав мою ляжку, улыбнулся обворожительной щербатой улыбкой, и они с другом вернули меня на пол, а сами остались рядом ждать дармового эля.

– Дела, знаешь ли. Снова весь Скайрим объехали, – буднично поделилась приключениями, облокотившись на стойку. – Комнату бы…

– Шторм. Мест нет, – сухо ответил Торинг, и вдруг глаза его лукаво заблестели. – Да шучу! Для вас всегда есть. Сейчас переселю кого-нибудь в подвал.

Эрандур поприветствовал трактирщика, благословил именем Мары и задал вопрос, который я уже несколько дней не слышала:

– А брага покрепче есть?

– Замёрз? – усмехнулся Торинг. – Для тебя найду особенную. На чесноке. Мой прадед ею даже от вампиров оберегался.

– И где же ты раньше был… – притворно вздохнула я, а получив ключ от комнаты и сложив туда вещи, ненадолго почувствовала себя в безопасности. Эрандур разместился на кровати напротив в ожидании, когда Торинг его угостит своей «особенной» настойкой.

Меховой плащ расстелила шерстью вверх, чтобы высыхал, посохи приставила к стене и поняла, что дико хочу нормальной горячей еды и кружечку пенистого эля с приятной горчинкой. Буквально почувствовав вкус напитка во рту, повернулась к данмеру.

– Нам надо выпить за первую победу! – предложила я, уперев руки в бока. – Или ты опять уснёшь в обнимку с бутылкой?

Жрец помешкал, отстегнул стальной наплечник, который скатился с его руки на кровать. В эбонитовую броню он пока не облачался – надо было сначала избавиться от старой, что и планировалось сделать в Данстаре.

– Я вдруг подумал… – произнёс он. – Мне же нужна новая ряса.

– Или нет… – кашлянула, вспомнив про недавнюю записку. – Не забыл, что ты в розыске?

– Не в розыске, а под наблюдением, – поправил меня данмер, отстегивая второй наплечник. – И совершенно неважно, во что я одет, в таком случае.

Решив больше не донимать его своими предложениями вместе выпить, тем более, внятного ответа он мне так и не дал, я, удалившись в зал, отыскала свободное местечко за стойкой, вокруг которой толпилась очередь за элем.

– Ваша собака? – спросил меня Торинг, передав кому-то жестяную кружку.

– Наша, – вздохнула, быстро обернувшись через плечо и заметив Барбаса в лучах данстарской славы. Компания моряков в центре зала подзывала его к себе и уговаривала дать лапу.

– Послушай, Торинг, – я привстала и перешла на коварный тихий шепот. – Сделай одолжение. Скажи Эрандуру, что у тебя закончилась крепкая настойка.

– Хм, – трактирщик сжал губы и с подозрением уставился на меня. – Ну, это, конечно, можно, но врать служителю Мары…

– Если ты не соврёшь, служитель Мары сопьётся и будет на одного жреца меньше.

Мужчина побледнел и кивнул:

– Неужели все настолько плохо?

– Я боюсь, что все намного хуже. Налей-ка мне эля.

После этой фразы время пошло гораздо быстрее, а я, наевшись горячей мясной похлёбки с хлебом и выпив, пошла в пляс с тем беззубым нордом. Танцевать не получалось, поэтому просто подпрыгивала в такт музыке и наступала на чужие ноги. Но это, кажется, никого и не волновало. Зато удалось ненадолго забыть о том, что вскоре предстоит сделать.

После четвертой кружки неуклюжие танцы превратились в постоянные падения, а таверна стала восприниматься круговоротом смазанных лиц. Я даже не помнила, кто и при каких обстоятельствах выпихнул меня на улицу, но сырой снег, ударивший в лицо, мгновенно подействовал отрезвляюще. Холода не чувствовалось, шторм продолжал бесноваться, воздух, наполненный тревогой, пах солью.