Меж тем – шла последняя неделя перед Новым Годом. Усаги становилась все тревожнее, несмотря на все препараты. Правда, справедливости ради, стоит отметить, что часть из них девушке уже отменили, увидев положительную динамику, но… О выписке речи еще не шло, что не могло не нервировать. Уса старательно ела «от пуза», общалась «через не хочу» со всеми и каждым, боролась со сном и выходила в коридор к телевизору… Она делала все, что от нее зависело, дабы создавать картинку вменяемого адекватно-положительного члена общества. А «новостей» о выписке все не было…
В итоге – девушка решительно позвала на разговор отца, лишь только родитель в очередной раз привез в больницу вредную тетушку, дабы та сменила вымотанную Икуко. Не смотря на недовольный взгляд и поджатые губы своей «сиделки», блондинка увела отца на приватный разговор, подальше от «локаторов» пожилой любопытной леди. Старательно подавляя мучавшую ее зевоту и желание потереть слипающиеся от ноотропов глаза, девушка постаралась как можно лучше изобразить себя прежнюю и, в конце, жалобно спросила у Кенджи за Новый Год и иже с ним. Девушка так заразительно вырисовывала перспективу семейного праздника, так горевала о том, что она все пропустит, что сердце мужчины дрогнуло. Не выдержавший «щенячьих глазок» и жалобного голоса единственной дочери, Кенджи сдал позиции и обещал завтра же поговорить с лечащим врачом. Если оценка состояния Усаги будет положительной и более-менее стабильной, мужчина дал слово способствовать тому, чтобы дочь перевели на дальнейшее лечение амбулаторно, если это будет возможно.
Итак, оставалось только ждать. Ждать и надеяться. Опять и снова. Снова и опять. Вымотанная разговором с родителем и показной веселостью, девушка уснула в эту ночь куда раньше обычного, тем самым вызвав неудовольствие тетушки, которая уже запланировала очередной «сеанс» мозговыноса. В данном случае – по поводу прически Усы, что являлась, по мнению пожилой леди, признаком ребячества, и которую следовало немедленно сменить.
Этой ночью Усаги, наконец, приснился Сейя. Правда, совсем не в том «формате», в каком она надеялась. Девушка всю ночь в собственных сновидениях догоняла стройную мужскую фигуру в красном пиджаке, что маячила впереди, но была абсолютно недосягаема. Сейлор Мун пробовала бежать, но ноги ее вязли, будто в зыбучих песках. Она пробовала кричать, но из горла не вырывалось ни звука. Блондинка тянула вперед руку, но каждый ее шаг будто бы еще больше увеличивал расстояние между ней и идущим впереди человеком. И, когда казалось, что мужчина уже готов обернуться назад и она вот-вот увидит милое сердцу лицо… в этот момент «любимая» тетушка особо неистово всхрапнула и девушка пробкой вылетела из сна, резко распахнув глаза и не успев сообразить «на том» она свете или же – еще на «этом». За окном светало…
====== Часть 5. ======
Пробовали ли вы сбежать из дома под самый Новый Год и испортить всем домашним праздник? Нет? А вот у Усы не было выбора. Торжественно вернувшись домой 30 декабря в сопровождении всей семьи Цукино, девушка едва не плакала от облегчения. До самого конца стоял на повестке вопрос, останется ли с ними отмечать дражайшая тетушка или все же решит экстренно возвращаться в свою собственную обитель? Ее присутствие в доме уменьшало шансы Усаги удрать весьма и весьма существенно. А проблем и так хватало. Спрашивать же об этом слишком часто и настойчиво было бы подозрительно, поэтому Уса просто ждала и молилась, чтобы переступив порог отчего дома, не обнаружила где-нибудь в кресле пожилую назойливую леди. И кто-то девушку все же услышал, потому как… бегло осмотрев полочки с обувью, девушка пришла к выводу, что «чужих» тут нет.
- Тебе не звонила П. кстати? – словно подслушав мысли дочери, обратился Кенджи к жене. Как она долетела? Помнишь, переживала, что не удастся в последний момент купить билет? Жаль, что не осталась, конечно…
Усаги скорчила рожу, шустро склоняясь вниз и расстегивая молнию на ботинке. Ей было, понятно, совсем не жаль. Скорее очень и очень наоборот. На пол мелкими точками полетели брызги растаявшего снега с капюшона блондинки. Пока что судьба благоволила девушке. Оставалось выдержать один день. Всего один день и будет подведен итог этой истории. Да или же… нет.
Заснуть накануне было сложно. Очень сложно. Понимая, что каждая минута приближает ее к неотвратимому финалу… Зная, что где-то там сейчас и Сейя не находит себе места… Боясь, что его голос в голове и последующие события все же вполне могли быть не совсем «реальностью», Усаги ворочалась в постели уже второй час. Она то с головой укутывалась одеялом, оставляя лишь небольшую щелку для воздуха и принимаясь мечтать… то отбрасывала его же, когда ей становилось душно и жарко, а погрузиться в сон еще не удавалось… Пресловутые серпики луны на потолке практически потеряли уже свои флуоресцентные свойства, потому как время перевалило далеко за полночь. Родители все так же зорко следили за дочерью, но прямо каждый шаг контролировать они все же не могли. Еще часов до двенадцати Усаги слышала осторожные шаги под дверью и тихое покашливание. Девушка смирно лежала в кровати и старалась размеренно дышать, имитируя сон. После же – чета Цукино угомонилась и отправилась в свою «опочивальню». А младший братец и вовсе, очевидно, сидел за ноутом в своей комнате в другом конце коридора и ни за кем шпионить не собирался.
Впервые за долгое время девушка ночевала дома. Не сдержав с утра эмоций и, оставшись в комнате одна, она обнимала свою любимую подушку, плюхнувшись на прикроватный коврик; она бездумно вела рукой по такой знакомой текстуре старенького детского пледа, который наотрез отказывалась выкидывать; она полной грудью вдыхала запах родного жилища, где аромат любимых грушевых духов смешивался с запахом переплетов томиков манги, засушенных с лета полевых цветов и «звездочек» бадьяна, который Сейлор Мун любила добавлять в чай в любое время года. На глазах блестели слезы, а в груди сладко томилось ощущения уюта и правильности.
Правда, долго релаксировать и находиться одной ей не дали. Спустя полчаса мать постучала в дверь и, удостоверившись, что дочь не спит, попросила помощи в предновогодней подготовке. И тут завертелось… Супермаркеты… мандарины… елочный рынок… сочная толстенькая индейка… горячий каравай хлеба, который семейство благополучно умяло прямо в машине по пути домой… извлечение из недр шкафов украшений, гирлянд и стеклянных шаров (которых тут же стало минус два с подачи Усы)… чистка серебряных ножей и вилок, и прочая-прочая-прочая…
Так что, Уса практически весь день была на виду и при деле. Она вымоталась и морально и физически. Она мечтала, как добредет до своей мягкой удобной постельки и рухнет на нее, не шевелясь до самого утра. Ага, как же. Лишь только ей удалось отстраниться от суеты-сует, закончив вечерний туалет и выключив свет… Вернулись мысли о Коу. И малое количество оставшегося времени до часа «Х» ощутилось остро, как никогда. Завтра ночью. Уже завтра. Внезапно возник порыв прокрасться на кухню в поисках свечи и спичек, но, чуть подумав, Усаги решила отказаться от столь опрометчивых действий. Рисков много – результат крайне сомнительный. К тому же, энергии сегодня потратилось больше, чем вообще можно было себе позволить. Следовало срочно засыпать, чтобы «наполниться» хоть немного. Усаги усилием воли заставила себя лежать смирно и не «прыгать» по всей постели. В руке был зажат брелок-медвежонок. Пристроив кисть с подарком возле щеки, Уса старалась погрузиться в воспоминания. Ведь этой вещи касались когда-то пальцы Сейи… а теперь – щека Усы. Выходило, будто сам Воин нежно поглаживал ее по лицу… Фантазируя и мечтая, девушка и не заметила, как, наконец, погрузилась в сон. На часах было уже около четырёх утра…
Суматоха захватила девушку, лишь только та спустилась в столовую. Икуко что-то активно рассказывала мужу с сыном, одновременно успевая смотреть выпуск новостей, рыхлить землю в напольном вазоне с цветком, и руководить тем, как супруг вырезал из бумаги снежинки. Пока зевающая во весь рот Уса усилием воли тащила свой зад за стол, остальные уже успели позавтракать и лишь ее порция одиноко стояла на столешнице, заботливо накрытая специальным «зонтиком», дабы ничего не остыло. Аромат любимых оладий и клубничного джема чуть улучшил настроение. В целом, Усе казалось, что в родных пенатах она несколько ожила. Как там: «… и стены помагают?» Знакомые с детства запахи, звуки, вещи, расположения комнат и прочие далеко не мелочи – играли важную роль. Больницы угнетали. Очень. Высасывали последние силы, хотя, по-идее, должны были способствовать их восстановлению. Ну и вечернее «событие» тоже держало в тонусе. Говорят, ждать и догонять – самое страшное. Усаги ждала Сейю наяву и догоняла – во сне. Неопределенность и ложные надежды изводили не хуже надоедливого мед. персонала. В любом случае, сегодня она узнает, последний это Новый Год в ее жизни или… Как бы там ни было, провести праздник нужно хорошо. Ну, хотя бы время до вечера. Тепло, уютно и по-семейному. Отбросив на время сомнения и мысли о том, что предстояло совершить. Решив так, Сейлор Мун повеселела и принялась с аппетитом наворачивать горячую маслянистую сдобу, щедро сдабривая каждый кусок «взрослой» ложкой густого клубничного джема.
