Беллатриса сделала несколько мелких шагов вон от больницы святого Мунго и огляделась. Прямо перед ней стояла каменная стена и за ней возвышались серые, прижавшиеся одна к другой многоэтажки. Слева пролегала узкая улочка, которую неудачно украшали лишь бредшие магловские подростки, закуривавшие дешевые сигареты, да гоняемые ими же голуби, мирно пившие из луж мгновение назад. Справа был перекресток, где улица расширялась в более ухоженный проспект с магазинами и парком. По всему асфальту, словно цветные пятна леопарда, приклеилась выплюнутая и втоптанная миллионами людей жвачка.

Колдунья перешла дорогу в неположенном месте в сторону перекрестка. Ей было все равно, куда идти лишь бы не домой, к старым печалям. Дорога, заставляя ее с безучастным выражением лица огибать толпы одинаковых людей, вывела ее на шумный проспект с рядами магазинов и дешевым театром, оклеенным яркими афишами вдоль и поперек его фасада. В конце улицы торчал ярким, слепящим белым пятном парк.

Зайдя в ворота Беллатриса пошла по тропинке вперед, не оглядываясь. Среди деревьев было пустынно, лишь одичавшие бездомные перебирали мусор на скамейках, а гравий громко шелестел под туфлями

Белла невольно погрузилась в свои мысли: о несправедливости обвинений матери, но больше о том, как она стала еще более одинокой, как все это погружает ее душу в состояние безжизненного существа.

«Напишу сегодня еще одно письмо, — подумала про себя печально Белла, — напишу еще одно письмо, и, мне, наверное, станет легче»

Шагая по качающемуся над прудом мосту, разглядывая, как стайки белоснежно-сероватых гусей и уток глупо ковыряли клювами прошлогоднюю траву у берега пруда, Белла изучала взглядом и идущих мимо нее редких маглов, желая им всем всего нехорошего.

Она сильно погрузилась в свои мысли и все, чего не касались ее рассуждения, теперь было воображаемой мечтой. Что-то всегда ей являлось и не сменило статус. А что-то ей пришлось принять насильно, повесить на старые воспоминания неприятный, тусклый ярлык «грезы».

Белла закрыла глаза любуясь пустотой, трансгрессировала и оказалась на заснеженной тропинке перед невысоким ограждением, за которым росла лесная чаща, нисколько не тускневшая в своей белоснежности от свинцовых туч. Кроме чернокудрых веток деревьев и толстого снежного ковра поверх них, ничего не проглядывалось за забором. Кажется, с небес вдали уже сыпались снежные хлопья, дул ветер, шевеливший пряди выбившихся из-под шапки Беллы локонов.

Беллатриса медленно подошла к калитке, обхватив руками решетку, и стала глазеть через прутья. Через плотный белоснежный плащ бушевавшей метели можно было разглядеть стоящий поодаль дом. Сердце Беллы забилось чаще, как только она смогла различить силуэт поместья, но тут же побледнела. Она знала, что не сможет долго любоваться домом, что не сможет переступить порог и посмотреть в глаза его владельцу, но уйти она тоже не могла. Невидимая сила приклеила ее к земле. Она все смотрела, дыхание остановилось, снежинки падали на ресницы, на пальцы замерзших рук. Снежная лавина слетела с ели от неосторожного дуновения ветерка.

Темная тень мелькнула возле дома (или в окне — Белла не успела толком понять), и раздался звук, похожий на взрыв хлопушки. Беллатриса отскочила от ограды, испугавшись, и упала на снег, словно подстреленная.

Ей показалось, что он вышел из дома, и увидел, что она тут. Белла знала, если это и так — он в мгновение окажется здесь…

Нет, Белла не была в силах оставаться, она отползла к дереву, задыхаясь от страха.

«Что ты тут делаешь, Белла, разве я приглашал тебя к себе?»

«Нет, Милорд, я… я не знаю, что тут делаю…»

Снег пошел еще сильнее, она трансгрессировала подальше, моля остаться незамеченной и толком не представляя, куда ее занесет. Она оказалась незнакомом ей темном квартале и пискнув исчезла, в неизвестность, вновь…

Домой она вернулась лишь ночью. Родольфус ждал ее в прихожей. Вопрос о том, где ее носило, кончился для него плохо. Механическим движением она достала палочку и оглушила его методом Темного Лорда — он больно ударился головой о каменный пол и отключился. Перешагнув через супруга она направилась в свою спальню, ни мгновения больше не вспоминая про Лестрейнджа.

Всю ночь она корпела над кипой бумаги, бесполезно марая ее. Но дописать свое послание она сумела лишь спустя несколько дней. Держа руками испачканными чернилами, законченное письмо она невольно задумчиво закрыла и открыла глаза. Это было самое большое письмо из всех, что она писала Волан-де-морту, наконец, в свой день рождения что-то дало ей порыв закончить. Единственное что ей осталось так это перечитать его и поставить сегодняшнюю дату.

26 января.

Темному Лорду.

Мой Хозяин…

Сегодня мне приснилось, что мы с вами вновь вместе. Мы были дома и сидели в вашей спальне, совсем как раньше… я до сих пор помню эти моменты. Но во сне вы обнимали меня сильнее, чем в жизни, и я прижималась к вашей груди… вы говорили, что я восхитительна… и что нет женщины красивее на свете чем я. Вы гладили меня по волосам, и я даже во сне, как наяву, чувствовала ваши прикосновения. Я была так счастлива, мой Хозяин. Я приблизилась к вашим губам и после поцелуя вы сказали, что я никогда не вернусь домой, никогда не увижу своего мужа и что вы, мой Повелитель, будете всегда со мной. Мы будем вместе, и я никогда больше не буду сидеть одна в тишине… от радости у меня сердце забилось сильнее! Но сон кончился, я проснулась, но поверила в то, что-то сон — это вечность, реальность. Думала, что сейчас, даже проснувшись, я увижу вас рядом. Но я пробудилась одна, обнимая подушку.

Сегодня я стала на один год старше, но для меня это не имеет значения, мой Лорд, вечность моей жизни стала настолько пустой, что мне все равно, сколько мне лет. Недавно из нашей семьи ушла моя самая младшая сестра — Андромеда. Мой Повелитель, ушла и не попрощалась. Мать обвиняет меня в ее уходе, что я спровоцировала ее своим поведением. Ведь я тоже не хотела идти замуж за Родольфуса, но, в отличие от Дромеды, я сдалась перед долгом и поплыла по течению. Теперь из семьи у меня осталась только Цисси, мой Хозяин, но все же ничто не сможет заменить Андромеду.

Кажется, Нарциссе очень повезло, что она удачно вышла замуж по любви. Точнее повезло мне. Если бы она сбежала из дома, как Дромеда, то мать бы больше не оставила меня в покое. Хотя с другой стороны вины нет ничей в этом, кроме ее собственной.

Но иногда, мой Лорд, мне начинает казаться, что я действительно виновата во всем. В том, что ушла моя сестра и в том, что вы не обращаете на меня больше никакого внимания. Я слишком равнодушна и глупа, мой Лорд и мне не дано второго шанса… даже первый не знаю, как использовать. Почему только у меня один шанс жить, и я не могу его применить? Почему мой Хозяин? Почему я тогда боюсь смерти, Милорд? Почему… мой Повелитель…

Сегодняшний день пройдет тоскливо, я знаю это, даже не смотря на мои мечты о его знаменательности в моей жизни. Придут мои родственники, поздравят меня, поговорят друг с другом, покушают и уйдут, но чем же этот день отличается от череды предыдущих? Я знаю, что этой разницы не существует.

Пойду сегодня прогуляюсь по Косому Переулку, быть может это чуточку поднимет мне настроение. Ничто не радует меня, даже воспоминания о вас, которые дают мне лишь тяжелую, как валун надежду, давящую, душащую меня, с каждым днем все сильнее. Кажется, мне не стоит продолжать верить, но как же мне тогда жить? Я старалась иначе. И я не могу. Не могу.

Я слишком сильно люблю вас. И, кажется, я сдаюсь. Вернитесь ко мне. Я знаю и надеюсь, что однажды это случится.

Ваша навсегда

Белла Лестрейндж Блэк…

Глаза ее заблестели от редких слез, но она даже не смахнула их рукавом. Понурив голову, Белла свесила ноги с кровати и бросила написанное в раскрытый ящик тумбочки, даже не раздумывая над тем, будет ли то отправлено. Ее лицо было настолько безразличным и грустным, словно тумбочка и была почтовым ящиком, который висел на калитке дома Темного Лорда. И словно та куча пергаментов, запачканных черными подтёками просто ждет момента, когда Волан-де-Морт изучит все послания.