Он посмотрел на свою жену, которая тут же отвела взгляд в стену, молча и угрюмо глядя на пастельного цвета обои.

-Ты простишь меня? – осведомился Родольфус. – я понимаю, что обида это не то, что быстро забывается. Но все-таки я считаю, что имею право быть прощенным.

-Угу. – Прошептала Белла, против воли, кивая стене.

-Скажи честно, дорогая. – Все не унимался Родольфус, со строгостью в тоне говоря. – Ты же просто гуляла по лесу после встречи с Темным Лордом? Твоя мать говорила мне, что не очень-то позволяла тебе прогуливаться. Ты решила наверстать упущенное, пока я за тобой не слежу?

Она кивнула, как сломанная игрушка. Видимо, она выглядела настолько жалко, что Лестрейндж смиловался.

-В таком случае, тебе стоит лишь предупреждать меня, что ты идешь гулять. – Проговорил он, смотря на нее с картинным сочувствием. – Не ходи далеко. И до вечера возвращайся. Тут живописные леса. Особенно возле озера. Но ночью тут крайне опасно. Я никогда там не бродил в это время. И тебе не стоит.

Она повторила прежнее телодвижение, хрустнув шеей. Теперь ситуация напомнила ей неодобрение за плохую успеваемость в школе и дальнейшие пожелания родителя об исправлении отметок. Смена ассоциаций заметно облегчила ее внутреннее состояние.

-Думаю, тебе стоит пойти поужинать. – Прибавил супруг через несколько минут пустого молчания. – Ты не обедала, а ужин Клякса приготовила очень аппетитный. Как собственно и всегда. Спускайся. Ты выглядишь нездоровой. Я тебя провожу.

Родольфус не допускал возражений, девушке было совершенно нечего делать. Он положил ей ладонь на плечо и повел из комнаты в столовую.

-Тебе не тесно в этой комнатушке? – поинтересовался Родольфус с привычными ему воспитательными нотками. - при моих родителях в ней обычно селили самых дальних и нелюбимых родственников. Их бы неприятно удивило, что теперь в ней обитает хозяйка поместья.

Девушка ничего не ответила, но Родольфус кажется и не собирался предпринимать меры по переселению. Потому, тоже промолчал. В доме стояла гробовая тишина. Шагая по коридорам поместья до нужной комнаты, Белла в очередной раз задумалась - это большое и, несомненно, роскошное поместье слишком огромное для нее и Родольфуса. Словно одна большая клетка для льва, в которую поселили канарейку.

По старой привычке разглядывая интерьеры дома, Беллатриса вспоминала, каким казался ей этот дом в далеком детстве. Вспомнила то, как она приходила сюда однажды с матерью и сестрами. Тогда Беллатрисе было неведомо то, что ей приключится жить и владеть им.

Но почему-то, тогда ей понравилось в поместье Лестрейнджа. Она словно оказалась во дворце королевской особы – все казалось таким огромным и старинным. Она с любопытством, пока мать не замечала, осматривала комнату за комнатой, с детским восхищением, до ноющей боли в шее, любуясь высоченной, разрисованной блестящими красками анфиладой потолка, украшенной скульптурными ангелами.

Поместье Родольфуса было величественнее их родного дома и вовсе не было на него похоже. Если их жилье можно было назвать лишь тихой обителью знатного рода, то это же был сказочный дворец. Каждый сантиметр пола и стен блестел чистотой, золотым лоском богатства. Они разглядывали изящные живые картины, созданные лучшими мастерами, великолепные статуи из розового мрамора и играли рядом с ним в догонялки, переходя из комнаты в комнату, пока ее мать разговаривала с Родольфусом Лестрейнджем - богатым, властным человеком. Тогда в детстве он казался еще более странным и неизвестным.

Белла посматривала на него опасливо, и когда он следовал за ними с сестрой и пряталась с ней от него за плиссированными шторами. Она переставала шуметь, замирала, скромно сложив руки на груди, когда он замечал ее попытки дотянуться до подоконника, чтобы посмотреть в окно. Еще Родольфус с матерью иногда кивали на нее. И о чем-то загадочно шептались.

Они бегали, играя, с сестрой по всем этажам несколько часов, пока мать не позвала их. К выходу они шли по гравиевой дорожке в огромном, аккуратном саду. Вновь Белла встретилась с Родольфусом лишь несколько лет спустя.

Скрип шагов по вишневому паркету отдавался от стен и раздавался по всему коридору. Коридор был окутан мрачным мерцающим светом свечей. Картины на стенах о чем-то шептались между собой, и Беллатрису это ужасно тревожило, даже не смотря на то, что она шла не одна.

-Угомонитесь! - сказала Белла.

Картины на миг смолкли, но потом из одного полотна на котором был изображен сад с фонтаном, раздался насмешливый писк полного с крысиными чертами колдуна:

-А что, глупая девчонка, к мамочке захотелось?

Картины хором загоготали. От этого смеха у Беллы кровь прилила к лицу. Но почему, то смелости ответить у девушки не нашлось. Повернув к лестнице, ведущей вниз, она слушала дикий смех полотен и содрогалась.

-Успокойтесь все! – приказал, наконец, картинам Родольфус и все персонажи на них тут же утихли.

Белла с удивлением заметила, что сегодня привычная дорога в столовую заняла у нее больше обычного. Спускаясь по ступеням, она слышала шелест собственной мантии и мантии Родольфуса, от которых у нее волосы встали стоймя.

«Да что с тобой сегодня такое, Белла?» - мысленно обратилась Беллатриса к собственному отражению на каменном полу, когда они миновали лестницу.

Несколько долгих лет после первого посещения дома она даже не вспоминала лица Родольфуса. Он и его большое поместье, так и забылись в мыслях Беллы, и, наверное, и никогда не вспомнились бы. К тому же, похожие предметы интерьера, что в доме Лестрейнджа доставались постепенно по наследству и ее отцу. Они сказочно богатели.

Ей исполнилось четырнадцать, когда тень из далекого прошлого в дорогой мантии вернулась к ней в мысли и злостно намекнула на то, что больше отсюда не уйдет.

День, который накрыла мрачная тень неблагополучия, был первым мгновением летних каникул. Вернувшись, домой Белла тут же заперлась в своей комнате и уселась на подоконник посмотреть в окно. Дождливый пейзаж за окном увлек ее, и она очень долго и внимательно изучала его, позабыв обо всем.

В воздухе раздался хлопок и девушка ахнула от неожиданности.

-Вас призывает леди Блэк, госпожа. – Проговорил их домашний эльф мрачно, с поклоном.

Беллатриса нервно вздрогнула и кивнула.

«За что в этот раз будет ругать меня мать?» - подумалось ей, когда босые пальцы коснулись пола.

Поклонившись, он с тем же резким хлопком исчез. Белла бросила последний взгляд на садовый пруд, клубившийся туман и поплелась вниз. Ноги заплетались в ходьбе, будто связанные.

Белла толкнула тяжелую дверь с противным скрипом и оказалась на пороге неосвещенной лампами, пропахшей гарью комнате. Мать Беллатрисы, сидела в кресле, расправив плечи. Ее высокий, стройный силуэт торчал из-за высокой спинки кресла. На подлокотнике валялся сотню раз читанный роман. Не успела Беллатриса указать на свое присутствие, как тут же Друэлла, гордо посмотрев на свою дочь, гаркнула отнюдь не приветливо:

-Беллатриса Друэлла Блэк! Встань возле камина! Тебя ждет радостная новость! Считай – самая радостная в твоей жизни! Более радостными будут лишь ее последствия!

Девушка беспрекословно послушалась приказа матери и остановилась прямо по направлению ее колючего взгляда. Теперь ей была видна мать во всех подробностях ее внешности, но ничто не было так приметно, как синие, глубокие глаза, которые от злости сужались в узкие щелочки, а в радостные моменты были почти невзрачны.

-Так, что же за новость мама? - взволнованно спросила Беллатриса, округлив глаза.

Неожиданно, в ее голове появилось приятное, неведомое чувство, иллюзию которого она не могла осознать. Лицо ее матери предстало в столь редкой для нее умиротворенности, что девушка даже не напряглась.

-Мы с Родольфусом обо всем договорились. – Мрачно провозгласила мать, разглядывая дочь из-под тяжелых век. - Свадьба состоится.

Колдунья пригладила прямые, как линейка локоны, связанные в шишечку и вскинув брови ждала реакции дочери.