-Да… мой Повелитель, вы говорили о ней кое-что…. Нам рассказывали на шестом курсе Хогвартса. Но это было очень кратко, и я уверена — этого не хватит, чтобы освоить эту науку в полной мере.

-Совершенно верно. Этого не хватит. Тем более, вряд ли вам в школе показывают методы работы над этими чарами воочию… никакого несчастного школьника учитель не станет так истязать, не станет копаться в его самых жутких воспоминаниях и глумится над ними. Хотя бы потому что преподаватель в тайне боится, что студент ответит на атаку и повторит фокус с ним самим…

Секундное молчание преобразило лицо Волан-де-морта какой-то дикой радостью.

-Но мне позволено сделать с тобой все что угодно. Тем более ты сама попросила научить. А научить чему-то можно лишь с практикой. Ты знаешь мои методы. Я не буду задавать прочтение бесполезной литературы, сейчас ты в одну минуту узнаешь, какого это быть жертвой. Но так ты узнаешь лучше любого студента Хогвартса, что такое легилименция. И оклюменция станет тебе доступна.

Беллу парализовало от одного лишь движения Волан-де-морта — он зашерудил неспешно по карману, нарочно долго доставая волшебную палочку, не отрывая от девушки пристального взгляда.

-А теперь замри, иначе ничего не выйдет.

Подняв палочку на уровень глаз он едва взмахнул ей. Белла даже не успела услышать произнесенных им наскоро слов.

От звука, похожего на передвижение тяжелой мебели по шершавому полу Белла очнулась, но оказалась она вовсе не в доме Волан-де-морта, а в коридоре поместья Блэков. По паркету скакали черные тени и слышались сдавленные голоса — мужской и женский.

-Честное слово, Друэлла, зачем было баррикадировать дверь шкафом? Ты думаешь магии не хватило бы запереть маленького ребенка в ее комнате?

Девушка с интересом прошла по коридору туда, откуда доносились голоса и увидела, как ее отец Кингус Блэк, куда более молодой, чем она его помнила, магией отодвигал прислоненный к двери черный, резной комод. Спиной, рядом с ним, стояла Друэлла, в простом бархатном платье и завязывала свободной от волшебной палочки рукой свои волосы. Когда, наконец, мебель встала на свои места она достала из кармана ключи и распахнула помещение, которое Белла сразу узнала. Это была ее собственная детская комната.

-Мерлин, ты и на ключ закрыла? Тогда я вдвойне не понимаю, зачем был необходим шкаф! — Кингус всплеснул руками.

-Посидел бы ты хоть один! Хоть один день с этим паршивым ребенком! Ты проводишь дни и ночи на светских мероприятиях, тратя наследство, а я сижу с твоей дочерью! Она вчера кричала полдня! Полдня она морочила мне голову своими воплями! Ты бы закрыл ее в комнате через две минуты!

Супруг ее ничего не ответил и даже не смутился, что жена так резко повысила голос и стала агрессивной. В комнатенку они прошли намеренно шаркая ногами. Белла бросилась за ними, слыша таинственным эхом, как слова Друэллы о собственной паршивости повторяются все громче, глуша все многочисленные звуки большого дома.

Беллатриса увидела саму себя в том возрасте, который она не могла помнить. Едва ли ей было больше чем три года. Сжавшись в комочек на ковре, она спала, всколоченные волосы закрывали щеки, исчерченные царапинами. Белла ахнула от ужаса, посмотрев на свое недалекое от младенчества избитое лицо, и умиротворённое более чудесной жизнью в грезах, чем в реальной жизни. И ей хотелось, чтобы Кингус и Друэлла ушли из комнаты и не мешали ей, спавшей на потертом ковре с такой расслабленностью, будто на перине, жить счастливой жизнью во сне.

-Пошли вон! — рявкнула Беллатриса, падая на колени. — Пошли вон отсюда!

Ей не хотелось верить, что спавший несчастный ребенок — это она сама. В ней проснулся какой-то странный инстинкт, сопереживание, которое требовало чтобы она мигом схватила спавшего ребенка, и, прижав к себе, унесла вон… вон из собственных воспоминаний. Белле хотелось придушить отца и убить мать, разбить ее злобное лицо об оконное стекло, за которым шел снег, вышвырнуть прочь….

-Вот мерзавка, даже не удосужилась переодеться в пижаму. — Прошипела Друэлла. — Как грязная свинья.

Беллу затрясло от слез, а Друэлла в свою очередь резко дернула ребенка за выбившуюся прядь волос.

-Ты будь подобрее. Сегодня ведь у нее день рождения. — Остановил ее Кингус, прикоснувшись к ее плечу ладонью.

Ребенок не мог не проснуться от их громких голосов и незаботливых движений. Потерев глаза, малолетняя Белла посмотрела на родителей с радостью, даже когда увидела их безразличные лица.

-Мама, папа… — она закатила губу. — Меня заперли. Помоги!

-Это злой тролль. За то, что ты вчера слишком много кричала он наказал тебя. — Мрачно проговорила Друэлла.

-Болит. — На карие глаза ребенка накатились слезы, когда она ткнула рукой в фиолетовый, расцарапанный синяк на лице.

-Нечего реветь. Это тоже тролль. — Сказала Друэлла.

Однако ребенок все равно заплакал, закрыв ручками лицо, но синяк был такой огромный, что даже двумя ладонями было невозможно спрятать его. Страдания дитя нисколько не смягчили Друэллу. Она смотрела на это настолько равнодушно, будто подслушала эти крики случайно, когда куда-то спешила. Кингус Блэк наклонился к девочке, и, не прижимая к груди, взял на руки.

Взрослая Белла упала от бессилия на колени рядом с ногами отца и разрыдалась. Она ровным счетом не могла сделать ничего. Ведь это были всего лишь реальные картинки в ее голове…

-Если ты будешь тихо себя вести, то тролль не будет ругать тебя сегодня и ты получишь свой подарок. Какой захочешь. — Проговорил Кингус, обращаясь к дочери.

В душе взрослой Беллы воспрянула надежда и она, перестав трястись от жгучих слез, направила взор на высокие фигуры над собой. Но поняла, что эти слова лишь обман и вранье. А маленькая копия ее самой еще не научилась понимать: все речи ее родителей — лишь пустые декорации, прикрывавшие правду.

-Подарок? — весело проговорила девочка, обнимая своего отца. Кингусу это движение не очень-то понравилось. Он отстранился. — Подарок! Мама! Папа даст мне подарок!

Она посмотрела на мать, заулыбалась, даже не обращая внимания на то, что та еще больше помрачнела.

-Думаю, сегодняшние гости обзавидуются шику нашего сегодняшнего бала. — Произнесла Друэлла. — А ты, мерзавка, должна заснуть сегодня пораньше, иначе никакого подарка тебе не видать.

-Мерзавка…. Засну! Обещаю! — звонко прокричала маленькая Беллатриса.

-А ну заткнись! — шикнула мать. — У меня от тебя голова болит!

Друэлла выскочила из комнаты, даже не посмотрев на дочь, а Кингус Блэк начал рыться по своим карманам, что-то разыскивая. Ребенок, ощущая конфуз опустил голову, а взрослая Белла чувствовала, как теряет физические и моральные силы. Ей перехотелось наблюдать этот жуткий день своего одного из первых дней рождения. Она уползла на коленях вон из комнаты, как раненый зверь, но появившись в коридоре, она снова увидела фигуру своего отца и себя саму на его руках.

-Заткнись, свинья! Заткнись сейчас же! — произнес голос Друэллы.

И пронзительный плач ребенка раздался так громко, что еще чуть-чуть и у Беллы бы лопнули барабанные перепонки. Ее закружило в каком-то безумном смерче, где она видела малолетнюю саму себя, избитую и лежавшую на грязном ковре с увеличивавшимся синяком на щеке.

-Хватит, помогите! — вскричала взрослая Белла. — Хватит! Не надо!

-Тварь, я убью тебя, если ты еще раз притронешься к этой книжке! — С визгом вскричала ее родная мать. — Ты должна сидеть и молчать, как зверюга в клетке! Ты зверюга! Тварь!

От звука удара синяк на лице спавшего ребенка стал такого безумного размера, что расползся по всему телу. Беллатриса в ужасе помчалась подальше, чтобы не видеть этого, но этот образ не покидал ее взора.

-Перестаньте! О Мерлин, перестаньте! — взмолилась она. И почему-то даже не смогла закрыть глаза.

На горизонте садилось солнце, а за стеной комнаты малолетней Беллатрисы задвигали мебель. Чтобы она точно не смогла выбежать на праздник, картинно посвященный ей.