Родольфус махнул рукой, и Клякса зажгла свечи на всех канделябрах в прихожей одним хлопком. Свет еще больше показал недовольство и раздражительность ее супруга и полное согласие с этим недовольством Кляксой. Освещение в комнате лишило девушку возможности разглядывать пейзаж за окном.

-Добрый вечер, Беллатриса. — Поздоровался Родольфус, пристально смотря на свою жену.

-Добрый. — Сухо поздоровалась Белла, намереваясь пройти в свою комнату. Сделав для этого первый шаг в сторону двери, она застопорилась на месте.

-И где же ты была столь долго?

Невозмутимое выражение лица ее супруга вводило девушку в состояние неконтролируемого бешенства. Беллатриса чувствовала, как ее колотит от гнева. Слишком уж резко на этот раз было ее падение из эйфории в ад.

-Я была у Темного Лорда. — Сквозь зубы проговорила Белла. — Выполняла его задание и докладывала о результатах своей работы.

-И почему на сей раз так долго? — Равнодушно спросил Родольфус.

-Мы обсуждали дальнейшие действия на основе моих сведений. — Резко бросила она.

-Какие же планы? — полюбопытствовал он. По его лицу его было видно, что его интересом была скорее реакция супруги и ее тон ответа, нежели планы Хозяина, которые те вдвоем обсуждали.

-Это дело касается лишь меня и Хозяина, — с твердым гневом в голосе сказала она и была таковой.

Родольфус положил газеты под мышку и начал складывать пальцы в душащей жестикуляции. Беллатриса, сжимая палочку в руке, резко развернулась и направилась вверх по лестнице.

-Доброй ночи! — бросила она мужу.

-Мы еще не закончили наш разговор, Беллатриса!

Она остановилась на ступенях. Ее супруг подошел к порогу лестницы.

-Что тебе от меня нужно? — крикнула Белла. — Я хочу спать!

-Я всего лишь жду ответа на свой вопрос, Беллатриса, — нервно проговорил Родольфус, чеканя каждое слово.

-Я тебе уже сказала, что это не твоего ума дело! Милорд приказал мне не болтать о его планах на всех углах!

-Я должен знать, чем ты занимаешься целыми днями. — Рыкнул Родольфус. — очень странен мне факт, что вы целый день обсуждали планы.

-Я потом еще решила еще прогуляться — стараясь держаться спокойно, соврала Белла. — Сегодня чудесная погода, я люблю гулять. Ты ночью не разрешаешь, так почему нельзя днем?

-Где же ты гуляла? — недоверчиво спросил Родольфус. — И, по-моему, это совершенно глупо гулять в такой холод. Можно подхватить простуду и сидеть дома целыми днями дома. Гулять надо по чуть-чуть. Это и полезно, и не опасно для здоровья.

-Я итак сижу дома целыми днями. — Прошептала Беллатриса, будто сама себе.

Родольфус однако, не обратил на это высказывание, никакого внимания и Белла воскликнула уже совсем уверенно:

-Зато послезавтра я пойду к Темному Лорду на урок Оклюменции!

Ее голос, видимо, звучал слишком радостно и слишком уверенно, раз ее супруг с недовольством обратил на это внимание:

-Зачем тебе Оклюменция?

-Спроси у него сам, — Злобно перебила его девушка, — Он же тебе все рассказывает!

Он открыл рот, чтобы ответить, но его смелость растворилась, как капли дождя в знойной пустыне. Видно было невооруженным взглядом, что ему страшно любопытно, но как-то спрашивать дальше он не решился.

-Клякса, — Обратился он угрюмо к эльфихе, словно отвлекаясь. — приготовь ей ужин и постель. Не беспокой меня до завтрашнего утра.

Отдав приказ, он удалился, судя по всему, спать. И дотошно думать о тайных планах своей жены и своего Повелителя. Клякса же бросилась на кухню разогревать давно остывшие блюда, оставив Беллу одиноко созерцать свое отражение в полу.

========== Глава 8 ==========

Весь последующий день у Беллы, помимо ожидания завтрашнего утра, ознаменовался наблюдениями за проявлением несдержанного любопытства Родольфуса.

Она слышала, как он раздавал приказы Кляксе. Та относила послания и отправляла их разным колдунам, которые имели влияние и были приближенны к Краучу старшему, или, даже к самому Министру Магии.

Он все-таки пытался узнать зачем Темному Лорду стоит обучать Беллу Оклюменции, прикрываясь планами по помощи ему в этой задаче. Топот крохотных ног Кляксы по полу то усыплял, то тревожил Беллатрису. Родольфус искал посредников, которые могли бы помочь ему в получении информации. Весь этот день, что девушка провела дома, не покидая своей запертой на ключ комнаты, она только и слышала гневное бурчание супруга и еще чьи-то голоса, приказы и согласие. К вечеру, не покидая родного дома ее муж узнал хитрым способом, наверняка, очень и очень много. Белла, почему-то, не хотела думать, что сведения мог рассказать ему и сам Темный Лорд. Попросту зачем?

Поведение Родольфуса и способы получения информации были девушке знакомы по собственному опыту. Все это напомнило ей, тот год, когда она стала, наконец, его женой.

Это случилось летом. Тогда, когда вечера казались особенно долгими, ее мать Друэлла заходила к девушке и начинала спрашивать о различных пристрастиях Беллатрисы к литературе, к искусству, любимых цветах и прочих подобных вещах, о которых обычно родители знают без специальных расспросов.

Изумленная Белла, конечно, пропускала ее дальше порога своей спальни, с каждым разом ощущая все меньше, как напряженность стискивает ее тело, словно веревки. Она искренне радовалась такому вниманию матери, которое, казалось бы, не несет в себе ничего плохого.

-Беллатриса, давай поговорим о чем-нибудь? — добродушно произносила Друэлла, заглядывая в комнату.

Первый раз с таким разговором ее мать зашла одним теплым июньским вечером. За окном тогда ярко сияла луна, Беллатриса разглядывала ее очертания в гладкой поверхности изрезанного по берегам садового прудика. Когда мать попросилась зайти, она удивленно кивнула, не без выработанного на уровне рефлекса напряжения. Друэлла опустилась на пуфик напротив ее кровати. Присаживаясь в обычной для нее гордой позе, удобнее подминая подушки под ноги, она начала разговор с таких слов:

-Расскажи мне что-нибудь о себе, Беллатриса! А то ты уже совсем взрослая девица, а я про тебя совсем ничего не знаю!

Тогда Белла этого явно не ожидала и очень смутилась. Обычно Друэлла никогда не приходила в ее комнату. Разве что в самых крайних случаях, когда ей требовалось высказать все претензии, которые не позволяли ее темпераменту ждать ни секунды. А тогда, когда ее мать проявляла явно не агрессию, она ощущала неловкость и пыталась инстинктивно высмотреть подвох.

Пока этот разговор только начинался, Белла бубнила, недоверчиво повествуя, матери о себе, пытаясь уличить опасность в каждом ее движении. Та сидела спокойно, ее руки не складывались для удара, а морщины на лбу не собирались в злобной мимике между бровями. Это вовлекало Беллу активнее включаться в обсуждение самой себя, не задумываясь, что кроется под маской добродетели Друэллы Блэк.

Беллатриса через несколько дней привыкла к несвойственной Друэлле доброте. В ее голову приходили разные мысли. Возможно, ее мать так недолюбливала ее только потому что совсем не знала … но а когда решила узнать стала относиться к ней добродушнее…

Беллатриса быстро привыкла к этим разговорам. После ужина не спешила сразу ложиться спать или начинать читать какой-нибудь увлекательный роман. Она садилась в одно из кресел, напротив кровати, в ожидании матери. Та непременно приходила. Каждый день. В один и тот же час.

Эти беседы за короткий срок успели стать одним из неотъемлемых ритуалов жизни Беллы. Опоздание матери даже минут на десять невольно выбивало ее из колеи.

Ее сердце радостно замирало, когда Друэлла смотрела на нее с теплом. И она недоумевала — за что? Почему она именно сейчас смотрит на нее так, а не с самого ее появления на свет? Неужели она что-то сделала злое и успела это зло исправить? Но как?

Прошел почти месяц их каждодневных бесед. Прохлада июня сменилась изнуряющей июльской жарой, из-за которой быстро подсыхали цветы. Сухой жаркий воздух обжигал аккуратно постриженные кроны деревьев, которые, словно от боли, роняли на землю редкие пожелтевшие листочки. Вечерами жителям поместья приходилось сидеть возле открытого окна, чтобы не засохнуть как какое-нибудь растение в горшке.