И вдруг, ни с того ни с сего, Дамблдор приступил к трапезе, когда его обед уже давно остыл. Аластор, пуская слюни, махнул рукой, чтобы официант принес ему вторую порцию. И чтобы у того была вилка официант подошел крадучись, к столу Беллатрисы и стащил ее у нее. Кажется, они все поверили, что она действительно спит.

-А что говорят на тему этих бесконечных нападений в Министерстве? — Спросил Дамблдор. — Есть ли у них какие-то идеи, как обезопасить нас, о которых они не писали в средствах массовой информации?

-Пророк болтает больше, чем что-то придумывает. Словно это поможет.

-Но да ладно, Аластор, мне нужно еще осведомить тебя об новой охране замка. Поспешим, скоро закат, школьники должны лечь спать, а я должен точно знать, что они в безопасности.

Старуха-Беллатриса не проснулась даже от того, что Грюм случайно опрокинул стул и от того, что Аберфорт хрипло от этого расхохотался. Должны были они что-то да заподозрить. Но, похоже, слишком занятые мыслями о своих планах Альбус Дамблдор и его спутник двинулись из кафе в сторону замка.

***

Беллатриса неспешно ступала по глубоким сугробам Хогсмида. За ночь снегом тут оросило все до неузнаваемости. Двери магазинов и лавочек занесло, теперь колдуны очищали их волшебством, чтобы покупатели не проходили мимо, недовольно сморщив лоб.

А она плыла по главной дороге, словно этого не замечая. За ней тащился длинный подол ее лучшей мантии. Вышитые, серебряные цветы окаймлявшие края плаща прятались в девственном снегу. Лицо девушки впервые за неделю было таким, какое оно дано было Белле от природы. Белоснежное, чуть темнее снега, чистое и самую малость взбудораженное персикового цвета румянцем. Кудри, сплетенные в аккуратную прическу, лежали на плечах. В кулаках она сжимала шерстяной клатч, в котором бережливо записанные воспоминания целой недели, лежали на самом дне.

Свернув к тропе, ведущей к самому загадочному зданию окрестных земель — воющей хижине, девушка первый раз запнулась. Спрятанный под снегом плоский булыжник стал неприятным препятствием. Не издав ни звука, девушка прибавила шаг. Трусцой двигаться по снегу было сложно. А особенно по резко свернувшей в холмы тропе. Она глубоко вздыхала морозный воздух. На фоне белого, затянутого тучами неба, на вершине холма чернел кривым силуэтом дом. Возле него — ни души. Каймой его окружала поросль низкорослых деревьев, неспешно перераставших в густую чашу лишь вдали. У этих самых кустов маячила, не шевелясь, чья-то тень. Беллатриса облегченно про себя подумала о чем-то и вытащила из своей маленькой сумочки перевязанную бечёвкой записную книжку. Она могла бы трансгрессировать к человеку возле деревьев, но отчего-то не делала этого.

Никто не мог бы наблюдать за ними. Они словно одни во всем мире были.

Она оказалась возле Волан-де-морта в паре шагов и лучезарно улыбнулась, словно им предстояло пылкое свидание, и он вот-вот распахнет свои руки чтобы она прильнула к его груди. Он, сжав руки на груди прислонился к стволу слабого, сгорбившегося, но молодого дуба. Его лицо было прикрыто плотной тканью капюшона, хотя тут, в общем-то, некому было его узнавать.

А Белла незаметно положила ему в руки свою толстую тетрадь. Пошла дальше, как будто бы ничего и не произошло. Тяжелы были ее эти шаги отдаления от Волан-де-морта, но тут ворчливо заскрипел снег за ее спиной. Она радостно прикрыла веки, но обернуться не смела. Наоборот, отчего-то, ускорила шаг, как-то в припляску удаляясь глубже в лес. Серое небо, сердито смотря на нее, осыпало снежники. Ветер сносил ее с ног, слово приказывая за Темного Лорда остановиться.

На поляне, идеально круглой, где из-под сугробов торчали колосья, и в небе кружили какие-то мелкие птицы Белла замерла, словно перепугавшись и в самом деле суровых пальцев грозившего ей мороза. Обернулась и залилась краской такой, какой окрашивает лицо нежное, неотступающее и искреннее чувство, хоть раз тронувшее сердце любого человека.

Темный Лорд подошел и не притрагиваясь к ней посмотрел в ее глаза. Она с готовностью откинула подбородок, но он тут же отвернулся. Пошел дальше. И задал вопрос:

-Рабастан тебе посоветовал вести записи и научил как передавать тайком вещи?

-Да. — ответила Беллатриса с каким-то неподходящим к ситуации обожанием.

-Отмечу это. Рабастан неплохо справляется. — сказал Темный Лорд.

Беллатриса промолчала и не зная, что сказать. Ее сердце сбивчиво стучало в груди, почти с болью выражая, как взволновала ее встреча с Волан-де-мортом.

-А теперь, расскажи все то, что было за эту неделю. Записи я сохраню, но мне интересно услышать рассказ.

Он обернулся к Беллатрисе, наклонив голову и позволил девушке нагнать себя. Она пробралась к нему, решительными чарами вынужденная расчищать себе дорогу. Ветки, засохшая трава и промерзший, зыбкий снег создавали ей неслабое препятствие. Волан-де-морт же преодолевал его без проблем, благодаря своему росту.

Она вела рассказ неторопливо, наверное, специально, чтобы он не заметил, как Белла боится. Как дрожит ее голос, когда ей приходится, практически, признавать бесполезность выполненной ей работы. Волан-де-морт же и после окончания ее истории был бездушно спокоен. Беллатриса в толстых перчатках и в пуховой мантии тряслась. Тонкие лезвия морозного воздуха резали ее холодом.

-Да уж, не густо. — разочарованно произнес Волан-де-морт, по голову которого и не сказать было, что тот расстроен.

-Они называли вас по имени, мой Повелитель. — она тщетно пыталась вставить в историю хоть какие-то яркие детали, рассказывая про последний подслушанный ей разговор Дамблдора и Грюма. — Сравнивали ваше имя с. Смыванием воды в унитазе. Мой Повелитель… Мне было больно это слышать.

-Мое имя тебе было больно слышать? — с сарказмом спросил он.

После ее рассказа он ускорил шаги. Лес темнел, а голос девушки захрипел, словно ее пугала непролазная чащоба, темные ветви, нагибавшиеся прямо к ее затылку и сыпавшийся с них мокрый иней.

-Нет. — сглотнула она. — Мне было неприятно так, словно оскорбили меня. Как можно? Сравнивать имя с такими вещами?

-А ты произнеси имя. — Волан-де-морт даже остановился, но не обернулся. Беллатриса сама подошла к нему и глядя, боязливо, в глаза ошарашенно спросила:

-Как же? Вы же поставили строжайшее табу!

-Я хочу послушать, как это прозвучит из уст девушки. Моей сторонницы. Не очень приятно осознавать, что это срывается лишь с гнилого языка моих врагов.

Он был прав, и девушка подумала, что будь бы она на его месте — возжелала бы того же самого. Разве что с разницей в одном. Он бы единственный называл ее по имени. Всегда. И это страстно ласкало бы ее слух.

Тучи из серых резко превратились в сизые. Ветер сдувал с обрывавшегося в склон леса сломанные ветви деревьев. Завывание стихии было похоже на вопль дикого зверя. Солнце, прятавшееся за плотной пеленой, кажется, решило уснуть раньше. Лишь тусклый, белесый небесный свод напоминал, что время дня еще не прошло.

Они остановились у края косого обрыва. Как соблазнителен Беллатрисе казался этот момент. Она невольно облизала губы, сияя так ярко, как должно было небесное светило в облаках. Переставая ощущать холод, она прищурила глаза, и, наблюдая за тем, как в волосы Темного Лорда падают снежинки, прошептала.

-Мой Лорд. Мой Темный Лорд.

Имя его, невольно, не срывалось с языка, словно, волнуясь, эти приятные ее слуху звуки прятались в ней и не желали покидать языка. Она закашливалась, собирая в себе всю свою смелость. Сжала руки, словно молясь и обронила скромную улыбку.

-Мой… Волан-де-морт.

Она посмотрела на Волан-де-морта страстным взглядом.

-Можно… Мне поцеловать вас? -прошептала она так тихо, будто их кто-то мог подслушать. — Прошу вас. Неужели я этого не заслужила?

Ее мольба была так эмоциональна, что любой бы скупился. Удивительно было лишь то, как она, всего лишь сжав ладони, сдерживает порывы обожания.

-Нет. — ответил он просто. — Ты нисколько этого не заслужила.