Положив конверт на узорчатое блюдо она спешно удалилась. Не изменившись в лице Белла подняла его и разорвала конверт, из которого выпала изрисованная и выпачканная цветными чернилами бумажка и ровный подчерк на такой нечистой бумаге вызывал ошеломление. По ровным, канцелярским буквам Белла без всякого труда признала младшую Цисси.

Привет, Белла.

Пишу это письмо торопливо, пока отвлекаюсь от складывания вещей в свой чемодан. Завтра ведь уезжать! И чтобы не заметила Андромеда, к тому же. Не хочу чтобы она знала.

Как твои дела? У нас неплохо, достаточно, даже очень неплохо. Погода у нас хорошая, как, собственно, и всегда зимой. Вчера был тихий такой снегопад, снежинки медленно падали, а я их рукой ловила, приоткрыв форточку. Мы с Люциусом так делали. Я рада снегу и даже не очень-то хочу спешить в замок. В поместье нашем зимы одна лучше другой. Дромеда случаю ушла в сад слепить снежную бабу, видимо, не понимая, что ей уже это не по возрасту. Но признаюсь, что снега выпало столько, что проще из него лепить снежных баб, чем пытаться расчистить дорожки.

Наверное ты обиделась на то, что я не приеду на каникулах. Дело тут, конечно, не в экзаменах. Люциус попросил остаться с ним. Просто он останется в школе и будет готовиться к «ЖАБА» по трансфигурации и защите от темных искусств. Да, и к тому же, мне захотелось побыть со своим будущим мужем последний его год в Хогвартсе. Последний год ведь я буду учиться, лишь нося на пальце обручальное кольцо долгими вечерами скучая. Хочу поэтому хочу запомнить его лицо в коридорах Хогвартса лучше. Пойми меня правильно, сестренка, и еще раз — не обижайся. Я знаю — ты обиделась на меня Белла, от меня не скроешься. Но я очень прошу тебя — пойми. У тебя же есть Родольфус и ты должна понимать, что такое чувство долгой разлуки с любимым. Не пожелаю тебе надолго расстаться с Родольфусом!

Не скучай без меня на каникулах! И подумай над подарком на свой день рождения, Белла! Конечно, я уже кое-что прикупила тебе, но все, же я совсем забыла спросить, что ты хочешь! Передам твои слова Андромеде — знаю, она еще ничего не покупала! Но я думаю, мой подарок тебе понравится! Не забудь как можно скорее написать мне свои пожелания, Дромеда тоже желает знать, что тебе хочется! Еще раз не обижайся на меня и не забудь написать!

Твоя сестра, Цисси Блэк.

Последние два слова были зачеркнуты жирным слоем чернил. Рядом красовалась, словно именная табличка, гордая, жирно подкрашенная цветными чернилами подпись:

Нарцисса Малфой.

Белла свернула пергамент в рулон, и положила на стол, уже не улыбаясь доспехам. Из ее головы напрочь выветрились такие праздники как дни рождения, а тем более, свое собственное. Ей будет восемнадцать лет. Говорят в маггловском мире это возраст совершеннолетия. В волшебном мире она уже год как взрослая, но ничего толком не поменялось в ее сознании. Кроме, разве что, одной мысли, которая все сильнее укрепилась в ее голове. И видит Бог, она знала, что никогда не сможет от нее отказаться.

Что могли купить ей две маленькие, наивные сестры, одна из которых искренне верила в ее счастливый брак? Девушка, честное слово, не знала. Но одно было ей совершенно четко понятно — она вынуждена придумать то, что ей желается и скорее написать об этом сестре. Но она решила оставить эту мысль на следующий день. И бросила взгляд в сторону, разглядывая оконные ставни, которые филигранно разрисовал снегом мороз.

***

Несколько зимних вечеров, один за другим сменили друг друга. Лежа по ночам в своей кровати, Беллатриса не могла уснуть, испытывая чувства далекие от истомы. Падали снежинки, выплясывая хороводы, делая ветру воздушные реверансы. Иногда Белла флегматично сидя в своей комнате смотрела лишь в окно, любуясь снегом, и под утро засыпала на краю своей кровати.

За окном светила луна. Звезд на небе не было, лунный свет одиноко освещал заблудившимся путникам дорогу. Садовые тропинки были засыпаны снегом. Деревья были наряжены в снежно-белые зимние шапки, сплетенные природным, морозным кружевом. Белла смотрела на луну, которую, казалось бы, можно было поймать лишь одной рукой и положить в карман, вдыхала морозный воздух из приоткрытого окна, охлаждая легкие. Холодно от этого не было. Лишь легкий зимний ветерок шевелил темные кудри, упавшие на ее худые плечи.

Неожиданно раздался скрип половицы перед площадкой второго этажа. Беллатриса встрепенулась и заползла под одеяло, наскоро закрыв пологом кровать. Звук становился все тише и тише, раздаваясь уже этажом выше. Белла облегченно вдохнув, скинула с себя одеяло. Она узнала надоедливые, глухие шаги мужа, который теперь каждую ночь, думая, что Белла спит, резкими шагами направлялся в библиотеку. Каждую ночь, он приходил туда и, сидел там, ночи напролет, что-то изучая. Пока Беллатриса, мечтая, сидела на подоконнике, ждала, когда придет морфей.

До ее восемнадцатилетия оставалась всего лишь неделя, и сейчас ее мозг был напряжен как струна за секунду до разрыва. Она замарала не один десяток пергаментов сочиняя послание сестрам, но получалась какая-то сплошная глупость. Однако сегодня она четко решила, что ей необходимо избавится от этой проблемы любым способом. И потому-то помятым подчерком вывела:

Дорогие Нарцисса и Дромеда. Смею уверить вас в том, что мое самочувствие отличное. Погода тоже чудная, но по мне так долгий холод утомителен.

Долго думала, что попросить в подарок и потому-то прошу у вас лишь одну вещь — подарите мне пюпитр для нот. Старый сломался, нотные тетради выпадают, когда я играю на пианино. Буду рада, если ты купишь любой на свой вкус.

Ваша сестра, Беллатриса.

Паркет этажом выше беспорядочно заскрипел. Белла поняла, что Родольфус уже спускается к себе и, дописав последние строчки письма, сложила его в свежий конверт, потушив бра над головой. Но вдруг, неожиданным образом привычный стук по каменным ступеням не раздался. Вместо этого скрипнула одна из самых некрепких половиц возле ее спальни. Нетерпеливый стук в дверь подтвердил неприятные догадки девушки:

-Беллатриса, ты же еще не спишь? — Родольфус понизил голос.

-Нет. — Без каких-либо эмоций ответила она

Он проскользнул в ее спаленку на цыпочках, будто ему было кого разбудить в этой комнате и, сутулясь, уселся на стул. Белла заметила, как вываливается из его выправленной из брюк рубахи мясистый живот и учтиво отвернула глаза. Хотя Лестрейндж вряд ли стеснялся проявления своего богатого положения.

-Зачем ты пришел? — поинтересовалась она, вынужденная привстать, чтобы вновь зажечь светильник.

Родольфус сложил руки на своих коленях и произнес лениво, будто складывая числа в уме.

-Я пришел спросить тебя на счет грядущего торжества, Белла.

-Какого торжества? — растерянно спросила Белла, — не поняла тебя, Родольфус.

-Твоего дня рождения, — сказал Родольфус таким тоном, будто бы речь шла о поминках.

Девушка тяжело вздохнула. Ей никогда еще не задавали вопросов о том, каким должен быть день ее взросления на очередной год. Без каких-либо возражений все решали за нее мать и отец. Она-то думала, что и замужем решения насчет ненужного ей веселья будут принимать за нее. А Лестрейндж, видимо, даже и не подозревал, что такое вообще возможно.

-Эм… наверняка же, придут все родственники и светские лица, близкие нашей семье. Будет бал. И все. А какие еще могут быть варианты?

Внезапная и случайная, как контрольный выстрел в голову мысль, лишь неуверенно подсказала ей: стоит всеми силами попытаться вообще отменить какое-либо празднество.

Родольфус, выпрямившись на стуле, спросил возражающим тоном:

-Неужели у тебя нет никаких предпочтений? Я способен устроить такой праздник, какой ты захочешь. Быть может, есть какие-то желания в кушаньях или украшении поместья?

-Пожалуй, мне бы хотелось, чтобы все было как можно спокойнее. И все. — Проронила девушка, будто случайно.

Родольфус был явно удивлен. У Беллы, смотревшей на его выкатившиеся из орбит глаза, в голове пульсировало чувство, что тот совершенно не ожидал подобного поворота событий. Но у нее не было никаких сил и желания переубеждать его в обычности собственных слов. Супруг начал нервно душить пальцы и двигать крошечный прикроватный коврик под ногами. Собираясь покинуть комнату он произнес: