-Если это твоя мечта, то тебе надо приблизиться к ней и не боятся. Ты можешь покинуть дом хоть на лето… а однажды ты покинешь его навсегда. Представляешь? Это ведь легче, чем ты думаешь.
Николос говорил так непринужденно, как будто наносил едва заметные штрихи на рисунок, озаренным судьбой быть шедевром.
-Неужели это правда так легко? – спросила Беллатриса с едва заметной радостью в голосе.
-Начинать нужно всегда с малого. Правда. У тебя все получится. Ну а мы с Элли составим тебе балласт моральной поддержки. – Улыбнулся Николос.
Девушка вытерла глаза протянутым Ником платком и выдохнула полной грудью, изучая взглядом Броуди, который вдруг ни с того ни с сего заставил улыбнуться сквозь слезы с гордо поднятой головой сказать:
-Конечно, смогу! – проговорила она. – Она мне не запрещала общаться с людьми! Тем более со своего факультета! Она только за дружбу с чистокровными! Она всегда так говорила!
Вдруг в комнате, будто учуяв счастливый кульминационный момент прошедшего конфликта, появилась Элли. И отчего-то не посмотрела на Беллатрису с пренебрежением за то, что ее старший брат обнимал ее так, как обнимать должен ее. Наоборот, она села напротив них, организовав круг как вокруг игровой доски и положила брату на колени две круглых шоколадки.
-Что это? – спросил Николос, рассматривая сласть сквозь очки и убрав руки с Беллиных плеч. – Откуда это у тебя?
-Шоколадные котлеты. – Сказала Элли и Беллатриса услышала, что ее голос может быть вполне ровный, без придури и злости. – Обычно такие дарят по праздникам. Но я стащила эти конфеты из запасов на Рождество.
-Ох, нехорошо так делать, нехорошо. – Покачал головой Николос, но девочка его перебила строгим голосом.
-Это были мои собственные запасы. Я купила их и ела тайком одна. Не суди строго, пока не узнаешь всей истины.
И тут она вывернула карманы своей мантии, из которых посыпались бесконечные запасы сладкого.
-Какой, однако, вкусный корм для Гипогрифа! - Сказал Ник, попробовав одну из взрывающихся котлет, которая тут же за искрилась маленькими леденцами. – Белла, оцени это обязательно!
-Забавная фраза. – Улыбнулась Белла, пожевывая пастилу и протягивая ладонь за другой конфетой.
-Это наш папа придумал. – Гордо проговорил Николос и все расхохотались, а Белла закрыла опухшие глаза от смеха.
Так и прошел тот месяц, что оставался до Пасхальных каникул и грядущих после них итоговых экзаменов. Беллатриса провела его целиком в общении с Николосом Броуди. Вспоминая прошедший день перед сном она не могла вспомнить и мгновения без его присутствия. Хотя они, конечно, были. Уроки, выполнения домашнего задания и простое, утреннее пробуждение. Ей было странно думать, что она не помнит ничего из этого. Так в ее сознании Николос Броуди поселился с красочной и исключительной пометкой «Друг». И понимая то, как она воспринимает его ей становилось безмятежно просто.
Она не готовилась к экзаменам совсем. Потому что с чего-то была совершенно уверена, что сдаст их без подготовки. Ожидая лета она думала, что единственной ее неприятностью будет лишь присутствие сестры Николоса с ними в одном доме. Который она представляла как обширное, светлое строение, с вечно распахнутыми окнами, улыбчивыми людьми и портретами и наполненный для нее теплотой с еще большим количеством воспоминаний, которые не сотрет ее память.
Когда до пасхальных каникул оставалось ровно два дня, все уже готовились уезжать домой. В том числе и Николос с Элли:
-К счастью, матушка разрешила тебе приехать в гости летом, Беллатриса! – Сказал Николос, объясняя почему он с сестрой уедет из Хогвартса. – У нас будут шикарные каникулы! Ты может научишь меня колдовать. А то я словно только в зельях способный! Кстати, о зельях…
Белла вопросительно смотрела на Николоса, который вдруг вспомнил, что обещал ей помочь с домашним заданием. Элли пряталась в мантии где-то неподалеку. Все остальные либо копались в чемоданах, либо штудировали учебники. Напряжение с приближением экзаменов так росло, что температура в гостиной неприятно перешагнула порог нормы.
-Беллатриса! Через два дня каникулы! – девушка, отвлекшись от разговора увидела перед собой разгоряченное румянцем лицо сестры Нарциссы, примчавшейся не пойми откуда. Руки ее были заняты какими-то бумагами.
От сего важного заявления ни Беллатриса, ни Ник не смогли сдержать громкого смеха:
-Знаю, Цисси. – сказала Белла, посмеиваясь, - я еще не потерялась во времени и не… - отвернувшись она уже почти начала новый разговор с Николосом. Но младшая сестра была не из скромных. Настырно дернув Беллу она сказала:
-Нет! Белла! Я не о том! Ты должна ехать на каникулах домой! Так мама сказала!
Она помахала перед сестрой свитком, который принесла собой. Беллатрису страх схватил за горло и начал душить. Она переглянулась с Николосом, но его взгляд ничего толком ей не сказал.
-Зачем я ей? – паническим шепотом проговорила Беллатриса, смотря на младшую сестру. – Я собиралась тут оставаться…
Она пожала плечами, все так же улыбаясь и совсем не замечая ужаса в глазах сестры.
-Ладно, Белла, пойдем тогда собираться домой! – Пропела Нарцисса, хватая сестру за руку и насильно уводя ее из гостиной в спальню. – Пойдем. Извините. – Бросила она извинение, адресованное Нику. – Ты ничего не должна забыть, Белла. Зимние мантии сложи, уже так потеплело, что точно не станет холодно. Матушка прикажет эльфу привести их в порядок… пойдем, мне еще самой собираться!
Беллу пробирала дрожь, когда она кропотливо собирала свои мантии и платья, учебники и перья. Думая, что ее испуг и нервное потрясение не дадут ей уснуть она ошиблась. Сон утащил ее в свое царство, как только стоило ей коснуться подушки.
На следующее утро Нарцисса разбудила ее раньше часа на три и, заставив по-быстрому позавтракать, помчалась с ней на станцию в Хогсмиде. За полчаса до отправления они уже стояли у перрона. Младшая ее сестра предвкушала скорую встречу с родными, а Беллатриса осознавала, что страшно боится. Дорога была привычно долгой и нудной, Беллатриса не могла провалиться в полусон.
Почему-то на вокзале их ждала лишь мать, одетая целиком в черное. Нутром Белла ощущала, что это неспроста. Как только они оказались на пороге дома Друэлла прикрикнула хрипло на дочь:
-Переоденься и приди в гостиную!
Не успела Беллатриса осознать, что она дома, как чувство постоянного ее тут страха нацепило ей на щиколотки невидимые кандалы.
-Встань у стены! – Прикрикнула мать, как только та показалась на пороге.
Белла послушалась приказа и встала у облицованной темным слоем кривой краски стенки. Друэлла сидела на самом краешке кресла, готовая в любую секунду принять ровное положение. Так и оказалось. Стоило Белле замереть мать поднялась. В ее глазах сияли злобные огоньки, а лицо краснело от гнева.
-И это вытворяет моя дочь! – Рявкнула она, вдруг ударив ее по щеке. – Моя дочь, ради которой было столько сделано! Как ты вообще посмела вытворить такое?!
Кривой удар пришелся Белле прямо по зубам. Из глаз хлынули предательские слезы, но не смотря на боль в челюсти, она смогла произнести свои слова, с искренним взглядом ужаса:
-В чем я провинилась?
Резкий выпад матери, и она уже пала на колени, схваченная за горло в удушье. Белла от боли вскрикнула, за что ее голова отлетела в сторону пощечиной.
-Да как ты смеешь смотреть на меня своими тупыми глазами, дрянь? – Прокричала миссис Блэк, с каждым словом сильнее сжимая дочь за горло. – Как ты посмела гулять с этим сыном полукровки Броуди?! Сыном этого хамского притворщика! Ты - мерзкая, лживая тварь!
Из горла Беллатрисы раздавался сдавленный хрип, глаза вываливались из орбит, воздуха отчаянно не хватало. Она даже не могла кричать, даже думать о том, что умирает. Лишь только хрипеть.
Друэлла пинком швырнула ее на середину комнаты, ударив ногой, движением вдалбливая ее в пол. Беллатриса беспомощно пискнула, когда из ее носа закапала тонкой струйкой горячая кровь. Но как только она смогла говорить тут же воспользовалась своим шансом:
