Капал жидкий, похожий на плохой клей снег, и Беллатриса прикрывала капюшоном глаза, чтобы снег не попал на них. У насыпи шумели какие-то зверюшки, кой-где торчали рыжие, осенние листья из-под заснеженных древесных шапок.

Железная дорога петляла направо и Белла послушно следовала по заданному кем-то маршруту.

Вдруг раздался свист, это обозначало лишь одно — ее вновь нагнал поезд. Или кого-то другого нагнал.

Но много ли таких же путников как и Белла может быть в одном месте?

Свист паровоза становился все громче и все протяжнее, но Беллатриса отчего-то не обращала внимания. И была права. Поезд, ехавший вслед за Беллой, свернул на другой путь и вскоре его свист затих.

Над Беллой парили птицы, целенаправленно державшие путь к блестевшему вдалеке озеру у горизонта.

Железная дорога была проложена мимо шумной автострады. И та вдруг ни с того, ни с сего привлекла внимание Беллатрисы. Замерев на месте, она завороженно уставилась на то, как со свистом машины проезжают мимо, снова становится тихо, а потом вдруг, откуда не возьмись снова появляется автомобиль и так же со свистом улетает в неизвестную даль.

Перешагнув через рельсу, Белла направилась к дороге, выглядывая на нее через облетевшие кусты ежевики.

Дорога была еще более живой, чем она показалась ей из-за зарослей кустов. К вечеру все водители включили фары и эти светящиеся огни ползли по дороге, превращая трассу в театр теней. Колеса с визжащим скрежетом стирались об асфальт, пыль, летевшая из-под них, оседала на бамперы.

Молниеносно мимо стоявшей за полупрозрачными лысыми кустами Беллой пролетело около десятки машин.

Вдоль дороги Беллатриса пошла к горизонту, где за возвышавшимися скалами садилось солнце. Молча (хотя с кем ей тут разговаривать?) Беллатриса несколько часов шла вперед. Пейзаж не менялся, разве что исчезли деревья, ее путь шел по холмистой равнине, украшенной природой лишь гигантскими мшистыми валунами. На горизонте вдали, сиявшем огненно-оранжевой полосой, виднелись маленькие деревенские домишки.

Беллатриса свернула на юг, исчез грохот железной дороги, вившейся где-то позади. Машины пролетали со свистом мимо нее, и сидевшие в них магглы совсем не замечали одинокую путницу. Не замечала их и она.

Ближе к ночи она приблизилась к скоплению человеческих жилищ. Занесенные снегом те казались заброшенными, в окнах не горел свет. Дорога, которая привела ее сюда, завилась ввысь в горы. Деревня спала, шуршал лишь больной вечной бессонницей ветер.

И словно прибыв к своему пункту назначения, Беллатриса резко свернула с дороги, удаляясь вглубь проселочной улицы. В гробовой тиши ночи казалось, что ее неспешные шаги слышатся по всему бренному миру.

Названия деревни на табличке во мраке Беллатриса не разглядела. Лишь два слабых фонаря освещали проселочную дорогу, которая вела к поселковому кладбищу.

Ни о чем не думая, Беллатриса шла прямо к нему. Снегопад закончился и белоснежный покров начал таять. Зима еще не настала, но и осень уже кончалась, суровый ноябрь, прощаясь, бил в спину сильным, морозным ветром.

-Мэм, вы не заблудились?

Глухая ко всем звукам, кроме собственных шагов, Белла сначала и не расслышала зова человека, который подкатил к ней на машине с мигалками.

Хлопнув дверью, он выбрался из своего автомобиля и направился за ней, так и не получив ответа на свой вопрос. Служитель магловского закона был не один, его помощник, который видимо предчувствуя неладное, молчал.

Первый же полицейский настойчиво подошел к ней и не отступая заговорил:

-Мы можем вам помочь, уже поздний час, а тут не безопасно. Пройдемте с нами в местное отделение.

Никакого инстинкта самосохранения нет у человека, который старательно и скрупулёзно выполняет свою работу. Ведь он даже не попятился назад, не бросился вон, когда Белла замерла, наконец, заметив полицейского.

-Круцио.

У нее даже согрелись замерзшие от холода руки, которые она не могла спрятать в перчатки, оставленные дома.

-Круцио.

Вскричал и второй.

С каменным лицом она смотрела на них, когда те конвульсивно дергались после пыток, словно комары, у которых оторвали крылья. Одного из них затошнило кровью.

-Зачем… зачем?.. — Хрипел тот, что с добрыми намерениями хотел помочь ей.

Было слишком поздно, и не потому что звезды сияли на небосводе в этот темный час суток.

-Авада Кедавра. Авада Кедавра. — не по-человечески холодным голосом приказала Белла.

Тела двух полицейских упали под фонарем. Они лежали безмолвные, хотя казалось, что вот-вот они оживут, смахнут снег, который падал на их лица и отомстят за себя. Но ничего такого не происходило. Они были все так же мертвы и Белла, перешагнув через их тела, двинулась дальше.

После убийства у нее обострились инстинкты, и шагать она стала невольно тише, оглядываясь по сторонам. Странно было лишь то, что в ее каменном суровом взгляде ни сияло беспокойства и сосредоточенности.

-Она убила копов!

-Думаешь, убила? Не может быть… не может быть… кто она?

Голоса были вовсе не игрой ее распаленного кровью и злобой воображения. Шепот похожий на мышиную возню донесся до Беллы и она словно робот резко повернулась в сторону низкорослых кустиков ежевики.

Казалось, что она долго всматривалась в кусты, но на самом деле ни прошло и полноценного мгновения. Взмахом, который ураганом раздвинул пред ней заросли, она проложила себе путь.

-Нет! Нет! Оставь нас! Оставь нас!

По ее взгляду эти долговязые подростки даже через туман опьянения осознали грозящую им опасность.

Девица с цветными дредами выронила бутылку пива и желтая жидкость, вспенившись, вылилась на грязный снег. Вскрикнув, она бросилась к дому, оставив своего дружка одного вместе со смертью.

Правда, по велению волшебной палочки, девчонка так и не успела воплотить свое гнусное предательство.

-Авада. Кедавра.

Она упала, разбив нос о каменные ступеньки дома, рукой свернув цветочный горшок. Паренек вскрикнул, но не бросился к своей мертвой девушке, а попятился назад, к раздвинутым магией кустам.

-Умоляю… прошу вас, не трогайте меня, я сделаю что угодно… пожалуйста…

Ногой он наступил прямо в крупные осколки из-под бутылки и громко заорал, не сдержавшись от боли. Не знал ведь он, что в следующее мгновение боль от осколков покажется ему райским наслаждением.

-Круцио.

Он распростер худые как спички ручонки, будто намереваясь обнять кого-то и вскрикнул. Махая руками он не мог их свести, еще чуть-чуть и они с жилами оторвутся от тела.

-Авада. Кедавра.

Когда тело парня стало бездыханным, безжизненный его труп повалился на статую ангелка, державшего в своих ладошках что-то полукруглое, не видно было в темноте что. И от удара оно раскололось на две части, одна из которых утонула в грязном снегу.

Перевернув весь дом верх дном, Беллатриса вышла через калитку, вдыхая свежий, морозный воздух. Из покинутого ей дома невыносимо воняло сгнившим луком. Пожалуй, такой запах может прогнать любого непрошенного гостя побыстрее, чем взрывчатка.

Снова она прошла мимо двух убитых ей полицейских, но на этот раз никто не помешал ей дальше пустится в путь. Как будто в этом поселении никто и не жил кроме двух полицейских и нетрезвых подростков.

Пройдя через качавшуюся на петлях калитку кладбища словно призрак, она побрела по диагонали, не по тропе, а вперед, к ветвистому дубу, который рос в противоположном конце кладбища. Белоснежные и снежные надгробья тускнели в темноте, на некоторых прилипли сосульки. В часовне молчали колокола, а маленькие часы показывали уже глубокую, позднюю ночь, клонившуюся к утру.

Под мощным, косившим к земле дубом стояла скамья. На нее она и присела, тупо уставившись на могилы. И наложила чары невидимости на себя. Как она не видела света, закрыв веки, так и свет перестал видеть ее…

К рассвету ее разбудил бой колоколов и она вскочила, как ошпаренная и помчалась вон. Вперед и только вперед, даже не смотря, куда бежит. За полдня она удалилась от деревни на своих двоих настолько далеко, что слабо верилось в то, что она покинула те места лишь сутра.