Родольфуса Нарцисса приплела лишь для того, чтобы Беллатриса посочувствовала сестре в своем собственном горе. Будто бы и не зная, что исчезновение в Азкабане Лестрейнджа для нее совершенно не душевная пытка.

Вздохнув, Беллатриса встала с кресла и задвинула его на место.

-Хорошо, напишем… а ужин скоро?

-Пойдем тогда в библиотеку.

Голодный желудок Беллатрисы явно запротестовал и лишь бы не вызывать очередных конфликтов она промолчала. И направилась за сестрой.

В библиотеке они присели за один длинный стол, вдоль которого стояло несколько светильников для чтения. Включено было всего лишь два из них. И под одним из них села сестра Беллы, взяв белоснежный лист из толстой кучи бумаги. Напасла она их столько, будто бы она собралась не письмо сочинять, а книгу.

Беллатриса последовала примеру Нарциссы и лишь только огонек на лампе сделала не таким ярким.

Ее сестра недолго сидела замерев над бумагой и строчила во всю поэму о страданиях своей души. Белла же наоборот, сидела подперев подбородок, думая вовсе не о письме мужу, а о том письме, которое должен ей написать Темный Лорд. Прошло уже больше месяца, а он все молчал, как будто бы она не просила его принять в группу убийц Магглов. Раньше, когда она только начинала свою карьеру Пожирателя Смерти, он давал ей такие задания под чутким руководством Рабастана Лестрейнджа… но теперь у нее не было выбора, и она не раздумывала над тем, чем заниматься. Лишь бы только иногда шептать о Темном Лорде с обожанием и уверенностью в том, что она говорит правду о своей приближенности к нему, без всякого вранья и приукрашивания. Ей так этого хотелось. Ведь даже мало осведомлённый и знакомый с его сторонниками Драко уже перестал верить, что она самая верная и значимая сторонница Темного Лорда…

Она боялась однажды сама лишиться веры.

Между тем рейды проходили без нее и Беллатриса не знала даже малейших подробностей. Она тайно общалась с Драко, вписывая в письма для него от своей сестры и свои вопросы невидимыми чернилами, но тот ничего не отвечал, либо писал так завуалировано, что Белла ничего не могла извлечь из этого ничего полезного.

-Ты не знаешь, скоро ли Темный Лорд явится в поместье? — осторожно спросила Белла.

Сестра даже не изменилась в лице, когда она задала ей вопрос. Сосредоточенно скребя пером по бумаге, она беззвучно плакала и не слышала ничего кругом. Повторять свой вопрос Белла не стала и встала со стула. Сестра даже не заметила этого. Она встала из-за стала и подошла к разрисованному витражом окну, искажавшему яркими цветами реальный пейзаж. Снег становился синим, когда Белла смотрела на него через нарисованное на стекле глубокое темное море, а небо зеленело, когда она вглядывалась в него через древесную крону на клене с оконного стекла.

Магглов и остальных жертв тирании Темного Лорда почему-то перестали приводить в дом к Малфоям, и Беллатриса искренне не могла понять, что могло послужить причиной. И самой страшной догадкой, мутившей ее сознание, было то, что это решение — наказание для нее лично от Волан-де-морта.

Он не оставил ее для заключения в тюрьму, как остальных, забрал с собой… но зачем?

Этим, как она могла бы подумать раньше, он показывал ее отличие от всех своих сторонников, отмечал ее особенную верность…

Но все эти, видите ли, бывшие предатели в отличие от нее, работали, помогая Темному Лорду в захвате власти. Постепенно у них это получалось. Не смотря на то, что Министерство Магии прогнало с должности Министра Магии Фаджа, они поставили туда некого Скримджера, уверенно продолжавшего политику своего предшественника. Не смотря на то, что Пожиратели Смерти теперь действовали в открытую, главные источники людской информации скрывали половину их деятельности. Правдой владели лишь две группы людей — Орден Феникса, во главе с Дамблдором и Пожиратели Смерти во главе с Волан-де-мортом. А Беллатриса обладала лишь знаниями от отголосков слов, жалких слухов и кусков фраз, которые она могла услышать, если ей удавалось что-то подслушать, стоя под дверью у Волан-де-морта. Но и то — это было раньше. Сейчас Темного Лорда тут не было и она вечерами была вынуждена методично просматривать Пророк, шерстя газетные листы ради заветной информации. Ничего не было мучительнее для Беллы, чем это и она ощущала себя таким ничтожным существом, что ей попросту иногда не хотелось жить.

Но она бодрила себя.

Каждое утро, перед тем, как лечь спать она как-то находила силы поддерживать свой спадавший моральный дух. «Завтра я проснусь и первый звук, который я услышу, будет хруст пергамента у тебя в простынях, да я уверена, что так оно и будет!» — каждую ночь она повторяла себе это по нескольку раз, прежде чем наконец уснуть.

И следующее утро становилось для нее тотальным разочарованием. Комок в горле заполонял все ее нутро, как только она сотню раз обшаривала свою постель и не находила там даже обрывка цельного пергамента.

«Значит, еще не решил» — шептала она сама себе и дабы отвлечься мчалась в ванную.

«Значит, напишет завтра… что у него дел нет кроме тебя?!» — корила себя Беллатриса, раскачиваясь в кресле и вырывая из собственной головы волосы.

«Напишет… напишет! Он обещал, а он всегда исполняет свои обещания!» — бормотала Беллатриса почти вслух и решительно смахивала слезы с глаз.

И так каждый вечер она, успокаиваясь, ложилась в постель… снова просыпалась и опять ложилась, цепенея от ужаса. Ходила по комнате, плотно закрыв двери и окна, а после снова распахивала все настежь, дыша сквозняком больной грудью.

Цикл повторялся. И так прошел уже месяц…

-Беллатриса, ты написала письмо своему супругу?

Этот голос пробудил Беллу от всяких сторонних мыслей получше, чем выстрел или просто зов по имени.

-Что?.. — Беллатриса подняла свой подбородок и увидела, что ее сестра, выпрямившись в ожидании, смотрела на нее с укором, постукивая тонкими пальцами по столу. — Нет, я не могу сосредоточится…

Мысли, которые Белла гоняла в своей голове не покидали ее даже когда Цисси отвлекла ее. И глаза ее увлажнились от них, а сестра ее смягчилась, будто бы прочитав в ответе на свой вопрос сострадание заключенному в тюрьме мужу.

-Ох, ничего страшного, Беллатриса. — Тихо проговорила Цисси и осторожно высморкалась в носовой платок. — Я тоже еще не дописала… пойдем поужинаем… хотя нет…

Нарцисса позвала домовика и тот с хлопком появился в воздухе. Нарцисса приказала принести домовику обед прямо сюда — в библиотеку и приготовления к ужину начались прямо при сестрах.

Сначала эльф появился, неся на крошечном подносе два комплекта посуды. Довольно простые две тарелки с зелеными листьями на эмали и серебряные, тусклые бокалы, на которых старательные руки мага выгравировали герб Малфоев. Остальное серебро ничем особенным не отличалось, хотя Беллатриса от скуки крутила серебряную вилку под палящим светом лампы.

Ужин принесли через несколько минут и Беллатриса жевала свиную отбивную с брынзой, косо смотря на сестру, которая ничего не съела, но вряд ли насытилась стремительно выпитым бокалом вина.

А сама Беллатриса тоже едва замечала вкус еды и набивала желудок лишь бы не голодать. И как только Белла доела тарелка ее тут же исчезла и вновь возник тот самый белый лист, который она оставила все таким же пустым.

Нарцисса увлеклась работой, исписывая уже не первую страницу для Малфоя-старшего, а Беллатриса сидела насупив лоб.

Обычно по правилам этикета письмо начинают со слов — «Дорогая, Дорогой»… а что сказать ей?

Дорогой Родольфус!

Беллатриса поморщилась лишь от одной мысли о такой формулировке и отбросила письмо. Зачем вообще писать Лестрейнджу, если он никогда не вернется из Азкабана?!

И ничего она более не придумала, кроме как перечеркнуть лист бумаги, сложить его в двое и сунуть в конверт. Бумага приветливо хрустнула и она написала чернилами неаккуратно — Родольфусу Лестрейнджу. В Азкабан.

-Ты не забыла о том, что не должна подписываться нигде? — Полюбопытствовала Нарцисса. — Не забыла о том, что ты не должна упоминать планов Темного Лорда и…