Любимая моя сестра Белла! Как я хочу увидеть тебя, обнять хоть раз и поговорить с тобой, но навещать, увы, не позволяется. Если тебе можно будет написать ответ, то обязательно скажи, как у тебя дела, как жизнь, как здоровье… Белла! Не таи! Я так беспокоюсь! Мне тяжело жить с мыслью, что я, возможно, больше тебя не увижу! Я не могу, Белла, я по тебе ужасно скучаю, … все время вспоминаю детство, смотрю наши с тобой фотографии… сначала Андромеда, потом ты… почему вы покинули меня обе? Иногда мне начинает казаться, что вас обеих нет в живых, и я не могу спокойно собраться с мыслями… хорошо, что хоть Люциус рядом и Драко. Без них бы я сошла с ума.
Если бы я знала, что нам суждено так расстаться, то я бы виделась с тобой гораздо чаще. В год перед тюрьмой тебе ужасно было тяжело. Не знаю в чем было дело, ты никогда не говорила. Но когда ты заболела. Я не знаю, что за гнетущая печаль начала губить твое здоровье… а потом эта тюрьма. Прости меня, Белла! Я так сожалею, что не в силах помочь тебе! И не могла. Я не знала, насколько все плохо.
Пару лет назад Министерство Магии хотело лишить вас зрения, а после и души с помощью колдовства Дементоров. Я помню свои чувства даже спустя несколько лет. Я помню, как я месяц не могла ни спать, ни есть, вообще. Мне было страшно, меня трясло от страха. Я так боялась за тебя, мою дорогую сестру. Как они могли придумать такое чудовищное, бесчеловечное наказание? Как им пришло это в голову? Слава Мерлину они передумали! Передумали, пока не стало совсем поздно! Люциус обегал все пороги Министерства Магии чтобы это случилось! И надо сказать не только он! Но я так благодарна судьбе, что безумные законы этого психопата Крауча не пришли в исполнение! Если бы это случилось у меня бы не осталось никакой надежды увидеть тебя живой!
Мама, правда, совсем не сочувствует тебе. Говорит, что ты опозорила семью. Не знаю, что она имеет виду. Конечно, ты сидишь в тюрьме, но ты же сидишь за благородное дело!
О Темном Лорде ни слуху, ни духу. Словно его никогда и не существовало. Его бывшие сторонники собираются теперь только за стаканчиком огневиски, обсуждать свои будничные дела. Люциус говорил, что у некоторых из них появилась идея найти нового главаря движения против грязной крови и объединится вокруг него с прежними идеями, однако я сомневаюсь, что кто-то будет слушать его также как Темного Лорда. Оттого искать кого-то другого они не спешат.
В последнее время я очень боюсь ответственности. Точнее боюсь я ее уже много лет. Я единственная наследница рода Блэков, которая может хоть как-то подавать надежду. Конечно, я ничем не могу опозорить семью — я не в тюрьме, у меня замечательные чистокровные муж и сын. Драко — замечательный и умный мальчик, учится лучше всех на факультете, его хвалят преподаватели, он ловец команды Слизерина. Уже закончил безукоризненно с отличием первые два курса. Он весь в отца — хитренький, умный, интересуется темной магией. Люциус решил, что стоит обучать его кой-каким вещам, они что-то колдуют вдвоем в подвале, но я, честно говоря, опасаюсь проявлять интерес. Прошу Люциуса только, чтобы он не подвергал его опасности. Однажды они чуть не взорвали погреб, к счастью, домовик вовремя потушил пламя. Повезло, в самом деле.
Про тебя он знает, я рассказываю ему. И не смотря на матушкины речи, что ты позор для нашей семьи он очень интересуется твоей личностью. Я рассказала ему, почему тебя нет с нами, он говорит, что мы должны гордиться тобой. И я знаю, что он прав. Наверное, ты бы тоже хотела его увидеть. Ведь первый и единственный раз вы общались, когда он был еще маленьким грудничком. Мы всегда говорили о тебе только хорошее…
Надеюсь, твое здоровье в порядке? Ты ничем не болеешь? Я слышала, что в вашей тюрьме часты эпидемии… были слухи, что у вас драконья оспа бушует страшным образом. И вши и чесотка, … а еще я слышала, что вас кормят всего раз в день и что вы спите на каменном полу, а камеры настолько малы, что в них едва помещается один исхудавший заключенный. Недавно Люциус узнавал у одного из уполномоченных делами Азкабана, что ваши условия улучшили до трехразового приема пищи, и, что вам поставили в камеры койки. Очень надеюсь, что он говорил правду, а не умасливался перед моим супругом. Как ты смогла прожить тут двенадцать лет, я не знаю Беллатриса. Целых двенадцать лет! И как мне тяжело осознавать то, что тебе придется умереть в этих стенах! О Беллатриса…
Единственное что может еще как-то успокаивает нас, хотя это в самом деле страшно, так это то, что если ты умрешь, мы узнаем это сразу и сможем забрать тебя, чтобы похоронить. Ни за что на свете мы не согласимся хоронить тебя в стенах этой ужасной тюрьмы, как в свое время Барти Крауча младшего. Это кошмар, и все волшебное сообщество негодует по поводу этого. Как можно было поступить так с собственным сыном?
Мы все за тебя очень переживаем, … хотя мама говорит, что это не имеет никакого смысла, и ты все равно потеряна для нашей семьи. Но я не слушаю ее, она говорит ужасные слова. Я все равно храню надежду, что однажды увижу тебя живой… все мы на это надеемся.
Недавно ты приснилась мне, Беллатриса, почему-то ты редко мне снишься, хотя я бы хотела видеть тебя хоть во сне. Ты сидела в темной камере, похожей на бункер и ковыряла ногтем стену, из которой, через маленькие щелочки просачивался тусклый свет. Ты была похожа на живой скелет, из-под твоей рваной мантии торчали костлявые, босые и побледневшие от холода ноги, которые напоминали иссохшие куриные лапы. Твое болезненное, бледное лицо меркло от боли, ты не могла долго стоять и каждый твой шаг был для тебя равносилен удару раскаленным клинком. Ты двинулась в неопределенную сторону, тебя шатало как неваляшку, и я даже не могла подойти и поддержать тебя под руку или просто усадить на пол. Ты шагала вперед и тут резко провалилась в пропасть, упала камнем вниз, … где не умерла, а лишь плакала от боли, дикой боли, которую я ощущала как свою собственную. Ты не могла сдвинуться с места и все громко кого-то звала, протягивая руки к несуществующему небу. Когда я спала я не могла узнать тебя, не могла понять, кто эта полумертвая, напуганная женщина, … но проснувшись меня пронзило понимание… мне страшно, ужасно страшно если ты живешь именно так… существуешь в этом ужасном месте…
Если тебе позволят написать ответ… если у тебя будут на то силы… умоляю, напиши о том, как ты тут, Беллатриса. Если что в посылку я положила конверт, пергамент и перо с чернилами (надеюсь, с ними все будет в порядке по прибытию). Мы молимся за тебя, и, надеюсь, что однажды мы сможем вызволить тебя. Мы будем прикладывать все силы… береги себя, Белла. Ведь однажды я тебе точно говорю, ты будешь свободна! Я мечтаю об этом больше всего на свете.
Мы тебя любим и ждем.
Твоя сестра. Нарцисса.
Посылкией не принесли, и Беллатриса с печалью подумала о том, что, возможно, лишилась чего-то того, что могло бы скрасить ее однотонную, серую, как тучи над ее головой жизнь. Наверное, ее ей и не принесут.
В конверте кроме письма действительно была вложена фотография, но Беллатриса отчего-то боялась и не решалась смотреть на нее. Положив ее рядом с собой, она снова перечитала письмо своей сестры и вздрогнула не от холодного ветра, который задувал в ее камеру.
Строки, где сестра писала о том, что они заберут ее после смерти и похоронят не в тюрьме, довели ее до ужаса. Ее колотило в дрожи, она видела то, как ее складывают в гроб и заколачивают деревянной крышкой последние лучи света. Потом засыпают сырой землей, ставят мраморное надгробье, где старательно выцарапаны ее инициалы, даты — рождения и смерти. Она станет свободна лишь, когда умрет, а ее тело заколотят в деревянный ящик и больше никогда она не вздохнет свободно.
Раньше она никогда не осознавала так ясно, как простую истину, что умрет она именно здесь. Что это место действительно самое последнее, что ей суждено увидеть. Такая простая истина. Вмиг она ощутила во всю свое собственное ничтожество, свою собственную хрупкость, хилость своей собственной души. От это безысходности ей стало страшно и с каждым вздохом, которые теперь она запоминала и откладывала в памяти, она мечтала лишь о том, чтобы жизнь скорее отпустила ее слабую костлявую руку и позволила ей упасть в пропасть, где ее бы обняла смерть… она боялась просыпаться каждый день и понимать, что на волоске от смерти и ей слабо жить… существовать. Но и смерти она тоже боялась, не хотела обрывать линию своей жизни, надеясь, что возможно еще живет не зря.
