В этом платье ее так и не встретил Волан-де-морт, а она не увидела его победителем своего единственного врага на пороге поместья Малфоев. Вместо этого его благородную ткань заляпала кровь врагов, лгунов и предателей и ее собственная, во имя правды и жизни Темного Лорда.
Она закусила губу, чтобы не зареветь, но слезы сдерживать было невозможно. И даже внезапно зашевелившаяся цепь не отвлекла ее от погружения в собственное уныние. Лишь когда цепь дернула ее так резко, что ей пришлось вскочить на ноги и невольно ускоряя шаг последовать куда та ее вела, Белла отвлеклась от своих мыслей.
В коридоре помимо дементоров стояло четверо мужчин, с мешками на головах. Не успела Белла вглядеться в их черты, как тут же, такой же черный кусок ткани накинули и на ее глаза. Она уже было подумала, что снова потеряла сознание, но иллюзия рассеялась, как только она почувствовала, что ее тащат волоком по сырому грязному полу, ударяя обо все углы, будто половой тряпкой. Ее ослабевшие от голода ноги едва могли так быстро ступать, она споткнулась. Пытаясь зацепиться за руками за какой-нибудь из углов и остановить это бесконтрольное движение, она лишь вредила себе. И после того, как спуск по винтовой лестнице отбил ей все колени они прошли пару шагов и свернули в какое-то невидимое для Беллы помещение.
-Введите их.
Сухой человеческий голос напугал ее. И дело было в том, что она узнала эти интонации мгновенно:
«Введите их» — ее сознание будто передразнило говорившего человека точно таким же голосом и такими же словами. Она увидела себя, свободную, но знавшую точно, что это священное право у нее скоро отберут.
-За что меня опять собрались судить? — совсем тихо спросила Беллатриса у самой себя.
Ее остановили и швырнули в грязь, которую она даже не могла видеть. Со свистом, что-то, по звуку напоминавшее решетку, захлопнулось. С нее резко сдернули мешок, как с элемента представления фокусника, только она увидела вовсе не чудо, а свои окровавленные конечности, а подняв взор — ютившихся у стены Дементоров. Те беспрекословно выполняли приказ четверых чиновников из Министерства Магии, из-за которых, по всей видимости, заключенных и привели сюда.
Это были пришельцы из навсегда законченной прошлой жизни. И очередная встреча с ними вызвала у Беллы испуг. Устрашающий, с пересекающими лицо шрамами, Аластор Грюм, напыщенный Барти Крауч и еще два низкорослых колдуна, которых она никогда не видела, но которых явно знал ее муж Родольфус. А те отлично узнавали всех четверых.
Четверо чиновников, наряженных как один в непромокаемые, черные мантии, восседали за старым, деревянным столом, на длинной скамье, никак не вписывавшейся в обстановку комнаты, как и сами работники Министерства Магии. И, несмотря на то, что скорее всего их доставили трансгрессией, выглядели они вымотанными путешествием.
А комната, в которую их привели мало чем отличалась от любой камеры. Разве что она была в три раза шире, чище, а окон вместо одного было целых четыре, и ливший дождь совершенно не проникал через их решетки.
Беллатриса разглядывала всех и каждого с какой внимательной ненавистью, с какой ранее ни одного человека. И ловила себя на мысли, что завидует им во всем, даже в том, как спокойно они дышат, как легко, не думая, пользуются волшебными палочками, как согревает их сухая одежда, а главное, что их путь домой заказан максимум через час.
-Зачем вы притащили нас сюда?
Белла отвлеклась от разглядывания волшебной палочки, лежавшей на столе и обернулась. Увиденное повергло ее в немалый шок. Только что говорившим заключенным был ее муж — Родольфус. Когда Белла краем глаза разглядела его, то сомнений в том, что Азкабан совершил с ним волшебное преображение не осталось. Его лицо, шершавое как наждачная бумага, было покрыто застарелой, медной щетиной, в которой запекалась свежая кровь. Беллатриса всегда знала о внешней непоколебимости своего супруга, отсутствие которой лишь в самый критический момент выдавала нервная привычка душить собственные пальцы. Сейчас Белла будто увидела человека, который находился в вечном состоянии гнева, страха, злости, ненависти и боли одновременно. Его пальцы, будь бы они человеческим существом, давно бы испустили дух. Мясистого цвета конечности были обведены красными царапинами, струпьями, а кой-где и подкрашены синяками. И все равно он продолжал душить свои руки, как злейшего врага, от натуги даже напрягая лицо. Его всегда новый, безукоризненно свежий наряд за короткий срок пребывания в тюрьме износился до дыр, но все же был аккуратен настолько, насколько это было можно. Он подвязал кусками ткани огромную дырку на своем колене, стер пятна грязи дождевой водой. Уродовала чистоту его мантии, вычищенную от соринок лишь длинная, кровавая полоса на груди, которую вывести было бы невозможно даже с полным арсеналом заклинаний.
Вопрос Родольфуса так и остался без ответа. Волшебники, сидевшие за столом, поднялись с мест под невеселый скрип стульев. Барти Крауч-старший взмахнул палочкой, и на столе появилась стопка бумаг, исписанная невеселыми черными чернилами.
-Встаньте к стенке. — Злобно приказал он заключенным, махнув рукой Дементорам.
Скрипя цепями, все направились в указанную сторону, краем глаза Белла увидела кроваво-красное лицо Барти Крауча-младшего и бормотавшего что-то себе под нос сутулого Рабастана Лестрейнджа, лицо которого было покрыто шрамами иными, нежели физическими увечьями.
Сама Белла попыталась подняться, но эти попытки были настолько ничтожны, что она тут же рухнула, как безвольный мешок, не успев даже вскрикнуть.
-Я не могу встать. — Призналась она.
И неудивительно, ведь за некоторое время до этого она поела и попила впервые за много дней. Даже сидя на коленях она чувствовала головокружение, ей срочно было необходимо прилечь в спокойной обстановке, а не прижиматься нервно к стене.
Крауч-старший посмотрел на нее несколько с высока и взглядом обратился к своим коллегам за советом. Один из них: худенький, молодой волшебник кивнул и Крауч приказал Дементорам:
-Дотащить до остальных. Пусть сидит в ногах.
Дементор, изящно двигаясь над полом, подплыл к Белле и на металлическом поводке довел до остальных преступников, которые, впрочем, едва держали спины ровно. Барти, кажется, был готов не то что рухнуть на пол рядом с Беллой, а провалиться сквозь землю. Блеснувшие в его глазах слезы помогли Беллатрисе почувствовать себя полным ничтожеством.
Несколько минут мучительная тишина высасывала силы вместе с двумя Дементорами, которые скрывались в тени выхода.
-У вас есть, что сказать Министерству Магии в поддержку борьбы против людей, в прошлом именовавших себя Пожирателями Смерти? — Барти Крауч кажется не собирался сидеть молча.
Первое что бросилось в глаза Беллатрисе, которая мучительно наблюдала за происходящим с пола, так это на блестящие ботинки чиновника на глянцевой поверхности, которых темнели аккуратные темные, пятна грязи. Обувь его была такой чистой, что можно было смело заявить — пыль — это просто сочетающийся с обстановкой элемент декора его туфель.
Крауч вышел из-за стола и наклонился к преступникам, будто готовясь разглядывать их в микроскоп. Отведя глаза от обуви Крауча, Белла притворилась, что долго и упорно смотрит в пол, рассеченный трещинами.
-Мистер Крауч, может вам не стоит слишком близко приближаться к заключенным? — осторожно спросил все тот же худенький волшебник. И сразу было видно, что он мечтал о одобрении влиятельного чиновника.
Белла увидела, как стало строгим лицо Крауча, не оборачиваясь он открыл рот, чтобы произнести фразу, и Беллатриса уже заранее догадалась, как та будет звучать:
-Неужели ты думаешь, что для меня представляют угрозу безоружные преступники?
Дрожавшая губа молодого колдуна, дрожа, прильнула к верхней. Волшебник, взглядом бегая по стенам тюрьмы, по бумагам и даже по ним — заключенным, проговорил:
-Простите-извините Мистер Крауч… извините.
И очевидно для Беллы было так же, что почтительно прозвучит его низкий голос. Дементоры у стены недовольно зашевелились, а эмоции их Беллатриса поняла, почувствовав как резко упала температура в помещении.
