Восемь ног промчалось мимо двери ее комнаты, не останавливаясь. Девочка выскочила из-под одеяла, с надеждой смотря на дверь. Может сейчас? Может она откроется, и ее выпустят на свободу? Она бы пошла куда угодно и с ними, все равно, лишь бы только они выпустили ее из этого плена. Десять, одиннадцать, двенадцать… в голове девочки, будто тикал счетчик, с тщательной точностью отмерявший шаги по коридору.

Шаги звучали как-то монотонно и страшно, когда они раздались рядом с ее комнатой. Потому что ее родня равнодушно оставила ее здесь.

Девочка тяжело задышала, не отрывая глаз от двери. Может еще вернутся, может еще придут, и освободят ее отсюда? Может они просто шли за ключами… Может…

Не вернутся.

И Беллатриса, зная это, рухнула на ковер, приложив руку к своему ноющему сердцу. Входная дверь в прихожей закрылась неистово громко. Живот запел еще протяжнее, требуя пищи, а она словно гонимая кем-то, стала дергать за дверную ручку. Разумеется, та не поддавалась. Бросив эти попытки, она помчалась к окну, замолотив по прозрачному, хрупкому стеклу. Тучи рассеялись, и за ставнями Белла увидела прямую садовую тропу, с шедшей по ней семьей из четырех человек — ее родителей и двух сестер. Мать и отец волшебством несли небольшие дорожные сумки впереди себя, за ладошки держа хохочущих сестричек-дочерей. Хлопок их трансгрессии стал издевательским прощанием Друэллы Блэк с дочерью, специально забытой дома.

-Помогите… помогите… — слабым и голодным хрипом просила она кого, угодно наблюдая за тем, как они исчезают.

День ее заточения прошел незаметно, одна единственная туча плавала над горизонтом по оранжевому небу. Солнце медленно уплывало за нее, прятаться в закате на целую ночь. Одно мгновение и оно исчезло с глаз, оставив на мгновение свои лучи. Потом исчезли и они.

Белла больше никогда не видела солнца в своих снах.

========== Глава 15 ==========

Белла долго не могла распахнуть веки из-за склеившего их мороза и пыли. Голова ее отчего-то страшно мерзла и очнувшись она первым делом коснулась ладонями затылка, но почему-то не нащупала там ничего, кроме покрытого коростой длинного пореза.

Ахнув она тут же открыла глаза, ощупывала свою голову и нигде не находила волос. Нигде. Ее покрывала гладкая, лысая кожа, которую она попыталась стянуть, надеясь, что Дементоры нацепили на нее жуткий головной убор, но ничего не получалось.

Она вспомнила свой последний сон: ей снилось наказание собственной матери… это она, она подговорила их побрить ее.

Друэлла не могла оставить ее нетронутой. Она должна была избить ее, прежде чем отдать на растерзание Дементорам. От мыслей, смешавшихся в ее мозгах ее клонило в сон и тут же пробуждало от жуткого страха.

Ее чулан никогда не выглядел так странно…

В чулане были поклеены темные обои, настоящего цвета которых она не знала из-за искажавшего их полумрака. Он был сверху до низу заставлен коробками, которые служили ей столом, стулом и кроватью одновременно. А главное…

В нем никогда не было так холодно, ветер не просачивался через щели, через порог вечно запертой двери.

Куда завела ее мать в своей непроходящей злости? От резкого вскакивания на ноги ее замутило, закружило на месте, что она чуть не упала назад, если бы не заледенелая, серая стена.

Ее заперли в настоящем каменном мешке. Маленькое, квадратное помещение было в ширину не больше пяти шагов, а в высоту — не более чем полтора ее роста. Ее промочило в шедшем ливне, который ветер вдувал в ее комнату через запертое решеткой оконце, расположенное под самым потолком. А главное — вместо двери на петлях качалась потускневшая решетка, такая крепкая, что пережила без реставрации ни одно поколение пожизненно заключенных преступников.

«Мать не могла отправить меня в Азкабан…» — подумала она мимоходом, как вдруг, осознание происходящего врезало ей таким болевым ударом, что если бы это была физическая боль, то она бы точно оказалась в коме.

Азкабан.

И словно очнувшись от продолжительного сна, она вскричала, чуть не сорвав себе глотку. Она увидела себя, в компании трех мужчин бегущую по тропе богатого сада, услышала агрессивный гул в каком-то подвале, разглядела лужи растекшейся крови.

-Где Темный Лорд?

-Темный Лорд пал!

Пал. Пал. Пал.

-НЕТ! НЕТ! НЕТ!

Потом ее взору предстало как на цепи ее послушную собачонку ведут на корабль, где швыряют в трюм как бесполезный груз. Ее болтает на волнах, тошнит, она бесконечно громко воет.

Темный Лорд пал.

Она увидела комнату, которая скорее похожа на пыточный зал, чем на дезинфекционный кабинет для заключенных. Клочья ее кучерявых волос среди грязных каменных плит, облитых мыльным раствором.

Он пал! Пал!

События последних нескольких дней пронеслись в ее сознании с бешеной скоростью. Она толкнула решетку, но та, конечно же, не поддалась. Бросилась к окну и тянясь на носочках стала дергать за прутья. Ничего не произошло, в самом деле ничего.

-Азкабан… — прошептала она, хватаясь за голову. — Азкабан…

Ее тело ломило сильнее, чем даже после многократной порции Круциатуса. Ее одежда пропиталась кровью и потом, упавшие во время спешной стрижки волосы кололи ей за шиворотом.

Страшно болела шея, она болела сильнее всего, и Белла точно знала, что если боль не пройдет, то голова свалится с этой жалкой подставки и она помрет.

Ее ладони были бурые от крови, будто бы она намеренно макала их в склянки с кровью. От нервов она сгрызла все свои ногти, на которых облупился цветной лак. Она вертелась на месте, как заведенная игрушка, в поисках какой-то подсказки, надежды, но ничего не попадалось ей на глаза.

Ощупывая себя под одеждой, она натыкалась на искусно поставленные ранения. И они, небрежно обработанные, изливались кровью, даже на груди была пара глубоких порезов. Искренне не понимая, зачем было так измываться над ее телом она прерывисто задышала и начала говорить сама себе едва ли бодрым голосом:

-Он… он не мог умереть. Я видела. Я… сама пыталась убить его.

И тут ее бодрую мысль словно схватили за руку и увели в депрессивный мрак отчаяния. Она видела, лишь себя, ползающую по пеплу в доме Темного Лорда и стенающую от горя. Будто дальше ничего не происходило, а ее жизнь оборвалась на том самом моменте и продолжилась лишь тут — в одиночной камере Азкабана.

-Он не мог умереть. — Глубоко вздохнув проговорила она.

Ей мельком увиделось, как она, узнав о непобедимости Темного Лорда, счастливо ревет у него на плече, но эта тюрьма могла ввести ее в отчаяние любимыми возможными способами.

-ОН НЕ МОГ УМЕРЕТЬ! — Закричала она и ударила кулаком по стене.

От столь сильного даже для ее безжизненных рук удара с потолка посыпалась известка, от которой она умудрилась чудом увернуться.

-Заткнись, эй ты! — крикнул ей кто-то с другого конца коридора.

И тут Белла поняла, что в самом деле она тут не одна. Тут целая тюрьма таких же заключенных, как и она. И она видела их, когда брела на цепи первый раз. Ей отлично известно устройство этой тюрьмы, Родольфус ни раз демонстрировал эту запутанную схему на собраниях.

А значит ее видел и Темный Лорд.

-Власть под его контролем… даже если он и временно потерял его они не смогут мигом переметнуться на сторону врага. — Сказала она себе твердым полушепотом.

Она вспомнила, как самые страшные собрания Пожирателей Смерти проходили в компании именно тех, кто сторожит ее тут. Дементоры угнетали ее сознание, мешали пониманию планов Темного Лорда, но не трогали ее. Не пытались высосать душу ни у кого из присутствовавших сторонников Волан-де-морта.

-И тут они не сделают ничего лишнего! — Рявкнула она сама на себя.

Рана на ее шее болезненно зудила, словно пытаясь устроить молчаливый спор Беллы с самой собой, но она не обращала внимания. Стиснув зубы, она заходила по камере, накинула на голову капюшон, прижав его как можно плотнее к уродливой лысой голове.

В камере не было даже табуретки, не говоря уж о койке с одеялом и подушкой. Некуда было присесть ей, когда у нее до тошноты кружилась голова. желудок выворачивало от голода.