— А… что ты забыла? — Тобиас едва не сполз под стол от таких откровений.
— Почем мне знать?
— Ты и говоришь совсем иначе… Ты… кто?
— Дед Пихто! Ой! — она округлила глаза, но тут же нахмурилась и треснула ладонью по столу. — Это ты виноват! Какой еще дед, я ведь женщина! Или… нет? — Эйлин осеклась и испуганно вытаращилась прямо на него, а потом решительно встала. — Пойду проверю!
И пока он разевал рот, хватая воздух, рванула к двери в туалет, но на выходе обернулась и мотнула головой на столик возле раковины:
— Вон пакет с гренками, можешь на работу взять. Хотя…
Она схватила и сунула пакет ему в руки, развернулась — и только щеколда щелкнула.
— Женщина! — раздался победный возглас из-за двери, и ноги сами вынесли его прочь из дома.
Тобиас дар речи обрел не скоро — только когда до завода дошел. Хотя давненько он так быстро не ходил. Вот только конченым идиотом он не был — кому расскажешь такое? Засмеют! Да месяц будут ржать… если не год.
Комментарий к 1. Под столом Ну вот, начала то, что собиралась писать уже давненько. Постараюсь уложиться в миди...
Эпиграф отражает мое настроение в тот момент, когда я решилась-таки за это взяться. ;)
ПыСы: нет, мне не наливали. ))
====== 2. Первый день блином ======
Комментарий к 2. Первый день блином Так не терпелось написать еще две встречи, что... а вот и прода!
Как же хочется расхохотаться… нет, заржать! К счастью, мне хватило силы воли сделать это после того, как супруг выскочил из дома. Да, такую картину я долго не забуду. Ах, как здесь подходит пафосное слово «всегда»! Как это было чудно… Почему бы не прокрутить приятные воспоминания?
*
— Эйлин! — услышала я за спиной удивленный хрипловатый голос, когда орудовала над сковородой, переворачивая гренки.
Ну вот, проснулась моя проблема номер раз. Муженек, дери его конем. Та-ак, есть ли под рукой что потяжелей, пока сковородка занята? Обернулась… И едва не села от неожиданности.
Муженек был похож на малость обрюзгшего Паоло Соррентино… Правда, не двойник итальянского режиссера — но нос, но глаза! Да, особенно светло-карие глаза… Это потом выяснилось, что похожи они только в выпученном состоянии, а так немного скромней по размерам. Но как он на стол посмотрел!
Я не выдержала, сунула ему кусок. В конце концов, никто еще не умер, пожрав до умывания, а не после. А если и вместо, мне-то что? Я ему не тетя воспитательница.
Но вместо того чтобы жрать, что дают, меня обвинили… в чем? Хи-хи. Кретин. Впрочем, читала я как-то про ментальные закладки и прочую фигню, так что кто его знает, не будем обострять.
После моей демонстрации мужик активно захрустел, на глазах добрея, и присел за стол, теперь уже не отводя взгляда от блюда. Да жри уже, бедолага. Сколько там лет тебя нормально жена не кормила, я не в курсе, но по виду — долго. Первые тридцать с хвостиком лет в жизни этого мальчика были особенно трудными, ага.
Нет, на бомжа мужик не походил, на работягу, кстати, тоже, скорей на опускающегося интеллигента. Интересненько! Кулаки, кстати, были не так чтоб уж впечатляющими, видала я и раза в два поболе. Но как он вел себя! Троллить его было чистейшим наслаждением. И пусть попробует поделиться с кем-нибудь, станет еще веселей. Кстати, в процессе возникла отличная идея — свалить все на него, так что пусть мне теперь помогает «восстанавливать память», а то… еще что-нибудь придумаю.
Когда Тобиас вымелся из дому — почти бегом, наконец позволила себе расслабиться, с хохотом присев на крышку унитаза. А ведь он жены реально опасается! Все эти его попытки построить Эйлин — словно загнанный в угол зверек огрызается. Или копытцем бьет. Олененочек мой робкий, но отчаянный, ой, не могу!
Вообще несчастный мужик, если вдуматься. Надо быть либо очень нетребовательным, либо сильно подслеповатым, чтоб позариться на мой суповой набор и прилагающиеся к нему «достоинства отличной хозяйки». Кстати, ребенок-то где? Спит? Это хорошо бы… Но что-то не особо верится мне в этакое счастье.
Оскалилась в зеркало. Уф, хоть зубы ничего. Кстати, почистить бы… но не этим же? В стаканчике с зубными щетками стояло сильно ободранное нечто. Не поняла, Эйлин их в припадке злости периодически грызла или со времени переезда сюда не меняла? Так, а вместо этого как бы полотенца повешу просто чистую тряпку… Ну вот, уже поприличней.
Я открыла дверь и тут же встретилась с настороженным взглядом черных глаз. Северус. Та-а-ак… А ведь я понятия не имею, как вела себя с ним настоящая мать!
— Мама?
В голове загудело сильнее, и мне показалось, что это гудение никуда не уходило, просто привыкла я к нему, притерпелась.
— Северус? Умывайся и завтракать, — я ретировалась в кухню.
Вот не верю, что мальчишка не поймет, что с маманей что-то нечисто! И… как быть? Да как-как, валим все на папочку и его кулаки. Кстати, лучше начать первой!
— Я уже давно умылся, — буркнул он, входя на кухню следом за мной и резко меняясь в лице.
Такое выражение я видела лишь однажды — на морде котенка, взобравшегося по штанине моего приятеля, когда тот на столе разделывал мясо. Много мяса. «Это все мое?» — было написано на вдохновенной серой морде. И вот точно такое же промелькнуло у Северуса, но быстро пропало.
Он подозрительно осмотрел стол, принюхался, сглотнул, посмотрел на меня вопросительно… Я молча кивнула, и он за пять минут смел все, что оставалось. При этом процесс даже не выглядел так, словно он торопился. У меня дернулся левый глаз. Это… как? Это что? Как я его дальше кормить буду, если он так жрет? И такой тощий… может, того… глисты? Не дай бог волшебные! Ох, попала я…
— Мам? — ребенок вывел меня из прострации, как жаль, хотелось бы там побыть еще немного.
Понятия не имею, как они тут жили с Эйлин, в фиках писали то о ее суровости, то наоборот, забитости, но в любом случае всякие сю-сю-пу-сю — это не ко мне. Я выдохнула. Пора начинать.
— Северус. Мне надо серьезно с тобой поговорить.
— А ты позавтракала? — нахмурился ребенок.
Уф. Значит, мать все же любит и даже заботу проявляет… И чем я, по его мнению, завтракать должна — он же все сожрал?
— Да, еще когда готовила, — улыбнулась я, старательно придерживая свой ехидный язык. — Просто не могла удержаться.
— Это да. Волшебно вкусно! А почему ты раньше так не делала?
— Мозги были не в том порядке.
Северус насторожился. Я присела напротив него за стол и вздохнула. Признаться, что я не его мать? Нет, не вариант, стресса нам всем в ближайшее время хватит, жо… чем сижу, чую. С другой стороны, хорошо бы максимально близко к правде — потому что проще всего и риск ошибиться меньше.
— Ты же слышал вчера? — я не договорила, но Северус прикусил губу и кивнул. И открыл было рот, но ничего не спросил, только вздохнул тяжело. А потом посмотрел исподлобья, и так…
— Поэтому ты сегодня и его накормила вкусным завтраком?
— Звучит как претензия, — вырвалось у меня.
— Как что?
— Как будто ты меня в этом обвиняешь. Ладно, не до того сейчас. Понимаешь, после того, ну, когда я головой ударилась, с ней внутри что-то странное случилось, да и вообще со мной… Я вспомнила, как готовить вот такое, — я кивнула на стол. —А многое другое забыла. Вообще… как будто я другой человек, понимаешь?
— Ты стала одержимой? — вытаращился Северус.
— Грамотный ты мой… — я подперла щеку рукой, но он смотрел настороженно-выжидающе, так что мне ничего не оставалось, кроме как развести руками и почти честно признаться: — А вот… не знаю!
— Тогда надо провести ритуал!
— Ага, темномагический ритуал на маггловской территории, в полночь у сарая…
Северус улыбнулся.
— Нет, ты все-таки мама. Хоть и другая.
— Почему ты так думаешь?
— Ну, ты помнишь меня, отца, про сарай знаешь, про Статут… про то, что темные ритуалы обычно после полуночи проводят, — он смотрел с такой надеждой, что возразить прямо я не могла.
