На первом занятии лысый мужик, завёрнутый во что-то коричневое типа древнеримской тоги (кашая, как я узнал позже), учил меня правильно сидеть, правильно дышать и правильно думать. Я старался изо всех сил, но плохо скрываемая ирония, которой так и веяло от сэнсэя, сбивала меня с толку, и у меня, надо признать, получалось всё как-то криво. Наверное, ему, как человеку, несомненно, высокодуховному было смешно смотреть на мои жалкие потуги, но свои личные четыре часа он на меня потратил честно.
Второе занятие прошло ничуть не лучше первого и закончилось конфузом – во время медитации я заснул, за что и получил от сэнсэя удар ладонью по лбу.
– Ты не о том думаешь, – авторитетно заявил он мне. – Ты вообще не думаешь – ты соображаешь. А надо думать! Надо в мельчайших подробностях воссоздать у себя в голове место, к которому тянется, изо всех сил стремится твоя душа. И ничего она, твоя душа, больше не хочет, кроме как попасть в это место – оказаться там…
– Вот о чём ты думал, – он саркастически улыбнулся, – прежде чем заснул?
– Об озере на даче, – честно ответил я.
– Значит, это не твоё место!
– А как я узнаю, моё это место или не моё?
– Ты увидишь, – непонятно ответил мне сэнсэй.
Потом было третье занятие, потом четвёртое, пятое, – много их было, и всё впустую. Мысль о том, что хватит уже транжирить время и деньги, всё чаще приходила мне в голову, но однажды, сидя в позе лотоса, я вспомнил про остров – о так поразившей меня тишине и пустоте в моей голове, когда я там был. Я явственно услышал шорох волн, неторопливо набегающих на безлюдный пляж; разобрал голос ветра, что-то едва слышно шепчущий пальмам, и прочувствовал его влажную солёность; ощутил жар и зной, идущие волнами от тропического солнца, и холодные капли пота щекочущими змейками сбегающие по моей горячей спине. И мне так безумно захотелось вкусить всё это вновь, что, когда я открыл глаза, живой океан смиренно плескался у моих ног и, кажется, радовался моему появлению. Вот так, спустя много лет, я опять оказался на острове…
Деньги я нашёл, правда, следует заметить, совсем не там, где я их искал. По совету Макса я позвонил Игорю Звонареву, и он мне отказал: «Извини, брат, у самого проблемы!», – но позвонил своему знакомому, Борису Львовичу… тот тоже отказал: «Извини, брат, сейчас у всех проблемы!», – и позвонил Руслану Георгиевичу, с которым мы и пересеклись на следующий день, чтобы обговорить все нюансы. Руслан оказался мужиком въедливым: тщательно изучил привезённые мной документы, понимающе поулыбался в мои скорбные глаза и согласился выдать кредит за откат в грабительские 15 процентов от суммы кредита. Поторговались немного, сошлись на десяти процентах, ну и чёрт с ним: миллионом больше, миллионом меньше – по барабану! Схема эта, давно известная и насквозь криминальная, уже не вызывала у меня особых эмоций: в бизнесе, как и в жизни, очень часто человек человеку – за деньги – хуже волка. Да и, по правде говоря, как-то стало мне всё это до лампочки после того, как у меня появился свой необитаемый остров.
После работы я приезжал домой, снимал с себя прикид бизнесмена, надевал плавки и закрывал глаза – и открывал их уже на берегу океана, который, как верный пёс, ждал меня в любое время дня или ночи. Времени у меня была уйма: сколько бы я не пробыл на острове – в Питере не пройдёт ни секунды. Если я закрывал глаза у себя в квартире на Бухарестской, скажем, в 22.40 25 ноября 2019 года, то по возвращении (через день, два или три – не важно), я снова открывал их на Бухарестской, а на часах было по-прежнему 22.40 25 ноября 2019 года. То есть, пока я на острове – здесь время не идёт. А вот на острове время шло, как обычно: океан дышал, солнце тонуло в нём по вечерам, чтобы с утра, свежим и умытым, обнять и согреть остров своими пока ещё нежными лучами…
***
Лёжа на полотенце в тени кустов я перелистывал книжку, которую захватил с собой из дома, когда боковым зрением заметил какое-то движение на берегу. Поднял глаза и пригляделся: по мелководью в мою сторону двигалась женщина – мой необитаемый остров оказался не таким уж необитаемым. Когда она подошла ближе, пританцовывая и разбрызгивая воду ногами во все стороны, оказалось, что это девчонка – девчонка лет 16-17, одетая как огородное пугало: в какие-то то ли длинные шорты, то ли короткие бриджи; в футболке, каких я лет сто уже не видел и с двумя смешными хвостиками на голове. Меня она пока не заметила и веселилась на всю катушку: бегала, прыгала, чуть ли не кувыркалась в воде и распевала во весь голос: «Пусть бегут неуклюже пешеходы по лужам…»
– Ку-ку, – сказал я из-под куста.
Она даже присела от испуга: увидела меня, зыркнула глазами в ту сторону, откуда пришла – бежать, я так думаю, собралась. Но потом – ничего, справилась с собой: гордо выпрямилась во весь рост и, как Афродита из пены морской, подтянув повыше свои немыслимые штаны, пошла в мою сторону. Подошла поближе, убедилась, что это не чудище поганое, а обычный мужик и плюхнулась рядом со мной на песок.
– Привет! – голос чуть хрипловатый, но приятный, а вот интонация мне не понравилась – таким тоном обычно говорят: «Вот это сюрприз! Как я рад Вас видеть! Ну что же Вы в дверях-то встали? Будьте любезны – идите на хер!»
– Привет! – я тоже не стал оригинальничать.
– Ты здесь недавно… – то ли утвердительно, то ли вопросительно сказала она.
– Это почему же ты так решила?
– Потому, что я здесь – давно! И это – мой остров! И тебе тут нечего делать! – девчонка наглела прямо у меня на глазах.
– Девочка! – я с сожалением посмотрел на неё, – мне 63 года и …
Она звонко захохотала, повалившись спиной на песок, и принялась сучить в воздухе загорелыми ногами.
– Ты смотри, – заботливо сказал я ей, – не описайся от восторга-то!
После моих слов с этой дурочкой вообще чуть истерика не случилась: она ползала на четвереньках, вставала на колени, хватаясь за живот, и в изнеможении валилась на песок от хохота. И причитала ещё при этом: «Ой, мамочки мои! Ой, я щас лопну!» Первый раз в жизни вижу, чтобы мой возраст произвёл на кого-нибудь такое сильное впечатление. Отсмеявшись, она вытерла перепачканными в песке ладошками слёзы на щеках и с важным видом знатока и специалиста заявила:
– Это тебе где-то там – 63, а здесь тебе столько же, сколько и мне!
– А тебе сколько? – тупо спросил я.
– Откуда я знаю? – искорки смеха снова запрыгали у неё в глазах. – Или ты решил, что я местная?
Вон, оказывается, в чём дело! А я-то, наивный дурак, списывал всё на свежий воздух, чистый океан и нетронутую природу! А всё оказалось гораздо проще – здесь мне на сорок с лишним лет меньше, чем там. Со всеми, так сказать, вытекающими последствиями – вот радость-то! Так и выяснилось, что на этом острове во мне живут два человека: одному из них 63 года, а другому, где-то 17.
– Меня зовут Андрей! – представился я даме, разглядывая её уже более молодыми, зоркими и наблюдательными глазами.
– А меня Света!
– Очень приятно, Света! – я слегка пожал её маленькую ручку, чем вызвал немалое удивление с её стороны.
Девчонка как девчонка: можно сказать – ничего особенного, много таких. Симпатичная, конечно, но, повторюсь, ничего выдающегося – ладная фигурка, чуть вздёрнутый аккуратный носик, выгоревшие на солнце волосы и белозубая улыбка до ушей, как у Буратино. Роста, правда, немалого – при моих-то метр восемьдесят шесть она явно была где-то за метр семьдесят. Не маленькая девочка – не карманный вариант. Это сидевший во мне старый, но опытный шестидесятитрёхлетний ловелас сравнивал, взвешивал и оценивал размер груди, длину ног и обхват талии и бёдер, а семнадцатилетний мальчишка был просто в восторге – она была красавица!
– Может, пойдём, искупаемся, Света? – старый развратник требовал более детального осмотра и сравнения тактико-технических данных.
– Пойдём! – согласилась она и тут же стала стаскивать с себя свой наряд для Хеллоуина. М-да! То, что оказалось под карнавальным костюмом, было ничуть не лучше: купальник: совершенно дикой расцветки и невероятно убогого фасона. Формы девичьего тела он не скрывал, но ничего и не подчёркивал – это был не купальник, а невзрачная упаковка. «А, может быть, это она сама себе всё сшила?» – подумал я: «Ну, тогда у неё большие проблемы с руками и вкусом».
