Яна брезгливо передернула плечами, но не остановилась. Секундная гримаса отвращения исчезла с лица, и оно снова стало непроницаемо холодным.

– Имеется несколько простейших правил которые касаются непосредственно зеркал. Если вам они незнакомы, могу озвучить.

– Мне интересно. Расскажи, пожалуйста, – поблескивая азартным огоньком в глазах, попросил Лис.

– Первое. Зеркала всегда должны быть чистыми. Постоянная влажная уборка обязательна. В идеале лучше делать это на улице. Второе. Битое или треснутое зеркало не способно очищать. Оно может только забирать. Медленно и верно, отнимая у человека его жизненные силы и разрушая защитное биополе. Третье. В зеркале не должен отражаться человек, когда он спит. Во сне люди беззащитны и практически полностью лишены возможности сопротивляться внешней среде. Поэтому у кровати зеркала лучше не вешать. Четвертое. Нельзя ссориться и ругаться перед зеркалами. В том числе ругать или упрекать в чем-то самого себя. И последнее. Не нужно проводить перед ним слишком много времени. Во всем нужно знать меру. Обязательно больше улыбаться самому себе, глядя на отражение.

С последними словами Яна несколько расслабилась, а через секунду свободно и раскованно улыбнулась.

– Теперь я понимаю, для чего отец Сергий дал указания каждый день мыть зеркала на улице. Да и вообще, стало ясно, с какой целью он привез и повесил их там, – несколько возбужденно высказался Лис.

– У вас тут все сделано грамотно, – утвердительно качнула головой Яна.

– Ты о зеркалах при входе? – задала вопрос Алла.

– Да. Они сделаны на правильной основе и содержат в себе частицы чистого серебра. Сделано усиление особых свойств и возможностей. Плюс эффект удваивается за счет парности висящих друг напротив друга зеркал. Обычно в дверях люди не задерживаются надолго. Несколько секунд, и проходят дальше или, наоборот выходят на улицу. Этого вполне хватит для очистки и крайне мало для негативного воздействия. А так как зеркала регулярно моют на улице, то возможность обратного действия сведена к минимуму. Почти на ноль. Хороший ход. Я бы, пожалуй, познакомилась и пообщалась с человеком, который это придумал, – задумчиво произнесла Яна, всматриваясь в одну из картин на стене.

– Поверь мне, у тебя будет такая возможность, – пообещал Александр и непринужденно подмигнул женщине.

– Я никому не верю, – сухо произнесла она и повернулась к Евгению, – Прекрати меня так нагло сверлить. Хочешь что-то узнать? Спроси прямо, а не буравь глазами.

Змей привычно провел рукой по голове и отвел взгляд в сторону. Он откинулся на спинку стула и несколько раз щелкнул пальцами, в отрешенной задумчивости.

– Вопросы имеются, но основная их масса не относится к нашему делу. А вот один, самый явный, прочной занозой засел в голове, – сдержанно заговорил Змей, не отводя от Яны заинтересованного взгляда. – Ты знала, что среди телохранителей есть «ломаный»? Могла видеть его мысли?

– Нет, не могла. Только неприятный серый туман. Кстати, меня это очень удивило, – честно поделилась мыслями Яна.

– Видела его раньше?

– Нет. Он первый раз сегодня появился.

– С кем пришел? Чей питбуль? – продолжил задавать интересующие его вопросы Евгений.

– Из свиты Вишневского. Тот толстяк, что кричать первым начал. Противный, склизкий и отвратный. Я старалась не открывать его глубоко, только по игре, поверхностно. Одна скотская чернуха в голове. Фу! Мерзко вспоминать!

Яну передернуло волной негодования, а глаза сверкнули яркой, гневной зеленью.

Евгений коротко взглянул на Лиса, и тот понимающе кивнул головой, откладывая фамилию в памяти.

– Яна, а тебе раньше приходилось читать мысли «ломаных»? – поинтересовался в свою очередь Александр. – Это возможно?

– Да. Я натыкалась на подобных людей несколько раз. Их головы практически пусты. Лишь вбитые команды и основы жизнедеятельности.

– То есть, туман в мозгах сегодняшнего шкафа, условно говоря, рукотворен?

Несколько секунд женщина просидела в молчаливой задумчивости, тщательно анализируя и сопоставляя обрывочные мысли.

– Думаю, да, – сжато выдала она ответ, но продолжила более развернуто. – Возможно, у него побочный эффект после психоментозной обработки. Но подобная вероятность крайне мала. Дам девяносто пять процентов, что это профессионально выполненное стороннее воздействие. Его закрыли…

– Похоже на то, как закрыты мы с Лисом? – мгновенно влез с новым вопросом Змей.

– Похоже. Но уровни абсолютно разные, – на секунду Яна замолчала и проникающим взглядом посмотрела на мужчин по очереди. – Абсолютно! Без сомнения.

Голос звучал крайне убедительно, а уверенность не вызывала ни у кого из присутствующих и тени сомнения.

– Расскажи сравнительные ощущения, – решительно попросил Евгений.

Он словно нащупал невидимую, тончайшую нить и пытается всеми силами ухватиться за нее. Верная или ложная, совпадение или нет, Змей сам пока ничего не знал, но внутри грудной клетки знакомое покалывание уже пробежало.

Какое-то время Яна молчала, собирая в кучу мысли и ощущения, все взвешивая и убирая лишнее.

– За всю свою жизнь мне не так часто попадались люди – мысли, которых я прочесть не cмогла. Некоторые закрыты в силу психофизических, природных возможностей. Это достаточно малая и очень редко встречающаяся группа. Есть люди, которые замкнуты в своем собственном внутреннем мире. На основе сильной идеи или веры у них вырабатывается иммунитет к стороннему вторжению в разум. Такие люди мне немного знакомы. Было, пересекались… – на секунду Яна запнулась, будто что-то вспоминая, но тут же взяла себя в руки. – Фанатики и отшельники, монахи и одержимые своими научными мыслями ученые. Данная группа самая распространенная и многочисленная. Ну и наконец, самые необычные, можно сказать, эксклюзивные люди. Те, на кого оказано внешнее влияние. В их разум проникали тем или иным образом. А как, кто и с какой целью, я ответить не возьмусь.

– Разница в твоем восприятии есть? – торопливо, словно двигаясь по горячему следу, подкинул очередной вопрос Евгений.

– Да, конечно. Мысли тех, кто силен от природы, закрыты белым облаком. Похожим на легкий туман или густую, но невесомую паутину. Мысли основной массы людей, разум которых закрылся в силу внутренних факторов, видимы в синеватой дымке. Она бывает разной по цветовой гамме. От грязно-синей до небесно-васильковой. Думаю, это зависит от духовности и чистоты помыслов самого человека. С закрытыми намного сложнее, и у каждого по-своему. Неприятно… Некоторые встречи с такими людьми очень болезненны, я не хочу их вспоминать.

– Мне нужно знать все! – жестко, меняя интонацию голоса, потребовал ответа Змей. – Поверь, это важно.

Женщина в очередной раз задумалась.

– Хорошо, – немного нервно сдалась она через пятнадцать секунд. – Я расскажу…

Ее щеки раскраснелись, а на некоторое время потухшие глаза, вспыхнули с новой, необузданной и дикой силой.

– Первая встреча с человеком, чьи мысли оказались наглухо прикрыты едким серым сгустком, произошла в молодости. Мы с близкой подругой, однокурсницей из университета, отдыхали в Египте. Вечером в кафе познакомились с двумя импозантными мужчинами, местными. Оба раньше учились в Москве и прекрасно говорили на русском. Одного звали Эскер. Он много болтал и шутил, был настоящим центром внимания. Второй, Бадру, загадочный и таинственный, наоборот больше молчал. Лишь изредка он вставлял в разговор несколько фраз и весь вечер не отводил зовущего взора от моей красавицы подруги. В мыслях весельчака я четко видела желание провести с нами время. Он постоянно думал о продолжении вечера с плавным переходом в темную, африканскую ночь. Зажигательные танцы, караоке, выпивка, постель. Все до банального просто, прямолинейно и очевидно. А мысли молчуна, я не смогла прочесть, как ни старалась. Вместо них плотная серая масса. Очень неприятно даже пытаться прикоснуться к ней. Грязная, будто в пятнах или разводах, неприятно липкая и скользкая, как мертвая медуза. После первого часа общения с ними, я все рассказала Жанне. Наполеоновские планы первого мужчины и неприятные впечатления от второго. Но она непринужденно махнула рукой. Сказала, что мы в цивилизованной стране и ничего страшного случиться не может. Кроме того – есть я, почувствую, если ситуация начнет меняться. Все мои аргументы разбивались в пыль о каменную стену ее неуемной самоуверенности. Тот молчаливый мужчина за пару часов ее словно околдовал. Только потом я поняла в чем дело…