Только с моей улицы пропали две семьи, но ни одна из любивших почесать язык соседок не завела об этом разговор. Пару раз я сама пыталась, но наталкивалась на удивлённые взгляды.

– Какой Карл? Что за семья? Эти дома невесть сколько пустуют! Алиша, ты о чём? Вот говорила: к добру тёмные силы никогда не приводят. Видать, вслед за душой и разум совсем помутился.

Я отступила. Спорить с соседями, считающими меня исключительным злом, было опасно. Не помогало и то, что жила я и училась в монастыре. Туда отправляли всех беспризорников. Мать-настоятельница, едва мне исполнилось шестнадцать, выбила крохотный домик на окраине. Я поначалу и людям помогала. Где рану залечить. Где хворь убрать. Занималась ведьмовством открыто, не боясь. Но нет цены доброму делу. А вот найти виновную люди всегда умели. Поначалу в городе плевались мне вслед и крестное знамение творили, прося Ясноликую защитить от колдовства. Потом, вроде, привыкли, но продолжали сторониться. Хотя по ночам всё те же соседушки и их мужья пробирались тайком к моему дому, прося зелья и отвары. А чаще устранить соперницу, приворожить, создать иллюзию красоты, увести чужого мужа. Я не обижалась, делала, что просили. Не мне перед Ясноликой и Темноокой ответ за содеянное держать, а вот деньги нужны были. За домик платить и самой питаться.

С приходом новых хозяев и тот небольшой достаток, что был, начал иссякать. По ночам выходить люди побаивались – стража рыскала по улицам. Да и не знали, что за законы будут у лорда-канцлера. Может, за обращение к ведьмам пороть будут или, того хуже, вешать. И потому запасы мои начали быстро истощаться.

Если люди перестанут ко мне ходить, провизии и денег хватит разве что на месяц, не более. Последнюю неделю я собирала травы и продавала их в лекарские лавки. Да только близилась осень, и травки скоро закончатся: жить будет не на что. Я старалась заготовить впрок, насушить, натолочь. Но травки – это копейки. А те, что у меня в закромах, слишком ценные, чтобы продавать. Для очень редкого колдовства. Кто знает, могут и пригодиться. Хотя пока не пригождались.

Поэтому, когда увидела в почтовом ящике приказ, сначала удивилась: «Зачем лорду-канцлеру понадобилась городская сирота?»

Потом порадовалась: авось работёнку какую мне дадут. Всё же ведьма. Таких, как я, сейчас днём с огнём не сыщешь. Может, захворал каким колдовским недугом лорд Сиятельный? Уж я ему цену заломлю! Нет, ну правда. Не на отбор же приглашают, о котором весь город гудит?

Покидая Дагор, владыки издали приказ: в течение двух месяцев со всех окрестностей собрать молодых девушек на выданье для будущего избрания в невесты. Приказ был разослан во все знатные семьи. Отказ значил потерю титула, земель и всех привилегий.

Никто и не отказывал. Едва приходил приказ, снаряжали девушку, и шла она в замок нынешнего лорда-канцлера, где ожидала отправки в далёкую неизвестную страну новых владык. Вернётся ли, никто не знал. Пока ни одна не вернулась.

Я ни титулов, ни земель не имела. И невестой Сиятельному быть никак не могла. Потому, перед тем как направиться в замок, наскоро похватала нужные артефакты и повторила самые значимые заклятия.

И вот я здесь. Едва сдерживаю перед встречей страх, вставший комом в горле.

– Не испугал, – повторила, не глядя в восковую маску голема.

Тот протянул руку и медленно открыл ворота.

– Прошу, госпожа!

«Госпожа!» – ко мне так ещё не обращались. Поэтому вежливо отвесила тёмному отродью поклон. Заметила, как он едва заметно скривил губы в подобии улыбки.

Я с трудом не поморщилась, всё же неприятно смотреть в лицо сотворённой магией куклы.

Шла торопливо по узкой аллее, неясно освещаемой жёлтыми фонарями. Она была единственным светлым местом в саду бывшего правителя. Голем шествовал позади, сопровождая.

У высоких дворцовых дверей я остановилась. Голем поспешил открыть их передо мною. Я медлила, собираясь с мыслями. Именно сегодня что-то для меня решится. Да пребудут со мной Ясноликая и Темноокая!

Глубоко вдохнула, выдохнула и без колебаний вошла.

Я ведьма, а не кошка. Едва за мной захлопнулась дверь, как я сразу потеряла возможность что-либо видеть. Прижала к себе сумку. Можно было наколдовать ведьмовской огонёк, но неизвестно, как отнесётся хозяин к моему самовольству. Стояла, с напряжением вслушиваясь в темноту, но раздавался лишь пугливый стук моего сердца.

– Добрый день, госпож-ж-жа Росс, – сдавленное шипение заставило меня в ужасе отшатнуться назад к двери. Нечто большое быстро скользнуло рядом, обдав леденящим душу страхом. – Не бойтесь.

Легко сказать, у меня сердце в пятки ушло, а от глубокого потустороннего шепота говорившего, волосы на голове заметно зашевелились. Я не из робких, но колдовское чутьё подсказывало, что голос не может принадлежать человеку. От этого сердце подскочило обратно под рёбра и забилось испуганной ланью.

– Я чувствую ваш-ш-ш страх. Он настолько осязаем, что его можно черпать лож-ж-ж-кой, – насмешливо протянул невидимый собеседник и смолк.

Тишина. Шорох по полу. Будто волочат кого. Я вжалась в дверь спиной.

«Ясноликая и Темноокая, да пребудьте рядом и не дайте в обиду сироту городскую».

– Успокойтесь, леди Алиш-ш-ша, – прозвучало совсем близко со мной, и в лицо дыхнуло лесом. Запахом диких цветов. В мгновение парочка этих цветов вспыхнула во тьме алым. Огненные глаза смотрели внимательно.

Я, сжимая в руках сумку, судорожно вспоминала, взяла ли артефакты или хотя бы амулеты для защиты.

Моих губ коснулись холодные пальцы. Настолько холодные, что по коже пошёл озноб, и я вздрогнула, попутно осознавая, что не в силах пошевелиться от пронзающего взгляда.

Хладная ладонь заскользила по моему лицу, ощупывая. Остановилась на скуле и провела большим пальцем по щеке.

– Не бойтес-с-сь, леди. Вас-с-с никто не тронет и не обидит в этом замке, – снова тишина. А после медленное и, как мне показалось, чуть насмешливое: – Если вы будете вес-с-сти себя правильно. Вы же будете вес-с-сти себя правильно?

«Правильно? Что он имеет в виду? И кто он?»

– Вы не представились, – произнесла я плохо слушающимися губами.

Алые цветы глаз потухли. Ладонь с моей щеки пропала. Резко вспыхнул свет.

От неожиданности я закрыла глаза. А когда распахнула, передо мной снова стоял голем. Но уже другой. Черноволосый низкорослый мужчина в синем фраке и широких штанах, заправленных в высокие сапоги. В его глубоко посаженных глазах зияла пустота. Судя по виду, он заменял дворецкого.

Больше никого не было.

Я находилась в широком вестибюле с высокими потолками, окнами, прикрытыми плотными тёмными шторами, не позволяющими проникнуть ни одному лучику света. Хотя какой свет мог быть за окнами погружённого в постоянную ночь замка?

Вдоль стен высились позолоченные колонны.

Картины, когда-то служившие украшениями, теперь были прикрыты серыми полотнами. Богатая мебель прежнего хозяина осталась, но выглядела странно, будто подёрнутая мутной дымкой. Ею явно не пользовались. Да и к чему она. За время пребывания в Дагоре лорда-канцлера никаких гостей замок не принимал. Разве что девушек, позже отправляющихся на отбор. Ранее радушный и тёплый дом правителя города стал безмолвным и хмурым. Словно впал в глубокий сон, зачарованный чёрной магией шахкаров.

– Следуйте за мной, леди Росс, – равнодушно проговорил голем, направляясь к широкой лестнице с витиеватыми коваными перилами.

Я так поняла, задавать вопросы тёмному отродью было бессмысленно, поэтому только крепче вцепилась в сумку следуя за ним. Пока мы шли, не столкнулись ни с одной барышней. Хотя их уже должно было быть немало в замке, судя по слухам. К слову, ни прислуга, ни рабочие, ни другие постояльцы нам не повстречались. Создавалось впечатление, что никого, кроме парочки големов и лорда-канцлера, в замке не было.

Меня провели через богатые залы мимо дверей с позолоченной инкрустацией. Пересекли несколько больших холлов. Повернули. Поднялись ещё по одной лестнице, снова завернули и попали ко входу к самой высокой башне замка. Поднялись по очередной, уже винтовой, лестнице. Её освещали только факелы – магические, потому что тепла от их огня не ощущалось.