Еще несколькими секундными обрезками позже чужой-знакомый голос, наклонившись вместе с самим Лордом, обдал мальчишеское ухо болезненно-убивающим шепотом, умело и с порога пробуждающим и желания, и мурашки, и десятки тех запретных, тех рвущих рассудок таинств, что мучили их обоих долгие-долгие ночь за ночью:

— Вот так, вот так, хороший мой мальчик… Мой чудесный послушный мальчик… Я наконец-то поймал тебя. И больше… — Чужая-не-чужая рука ухватилась за корни волос, заставляя покорно принявшего ошейник юношу вскинуться, встретиться с опасными глазами хищника, моментально пригвоздившими к поплывшему под ногами месту. — Больше никуда тебя не отпущу. Ни за что. Ни на шаг, мой ангел. — Чужие-не-чужие губы, доводя до безумия и так и не позволяя прийти в себя, накрыли губы пронизанного до пропащей жилки Алоиса, срывая с тех влажный поверхностный поцелуй. Отстранились. Сомкнулись на горящем лбу, мазнули по перепутанной челке… — А сейчас, моя долгожданная радость, мы поедем с тобой… домой.

…и Алоис не успел ни пошевелиться, ни очнуться, когда его плечи вдруг накрыло дымчато-табачное длинное пальто, пропитанное завораживающими жадными ароматами, а в руки сверзился букет таких небывалых, таких почему-то тяжелых и таких…

Таких…

Его роз, алчно принятых крепко-накрепко сжавшимися пальцами.

Ничуть не менее тяжелая да властная рука улеглась поперек спины, принося неизвестный уют и привлекая ближе к горящему боку в отглаженной черной рубашке; чужие-не-чужие глаза, склонившись, вновь пригвоздили сердце к кости, заставляя бессильно задыхаться, бессильно кусать онемевшие губы и бессильно, но искренне и всё еще неверяще идти следом, рядом, погружаясь с головой в этот вот странный сумасшедший час.

Сумасшедший, по горло заваленный снегом, обыкновенный мартовский час, нагрянувший обедом среди такого же обыкновенного лютующего декабря.

Прощенное и простившее Рождество, рассыпающее по улицам смеющихся бородатых стариков в дутых красных шубах да криволапых озолоченных лепреконов, вычеркивало из свернутого трубочкой списка одно небезызвестное цветочное имя, получившее, наконец, свой долгожданный звездный подарок.