Тори засмеялась.

— Ой, ну нет, не собираюсь туда возвращаться, хватило уж одного раза!

— Но ты сама говорила, что хочешь сделать так, как лучше для детей, — возразила Санса. — Ты спрашивала у своих детей, чего они хотят? Спрашивала у других людей? Может быть, они хотят жить по-другому, в каменных домах, носить красивую одежду, ковать сталь и молоть зерно в мельнице. Север даст вам пашни, дома, возможность орудовать мечом, обрабатывать дерево или ходить в море на кораблях. Что вы захотите.

— А ты почём знаешь, что нас там примут?

— Знаю. Можешь мне довериться.

Тори смотрела на неё непроницаемым взглядом. В её голове словно непрерывно крутились жернова, которые перемалывали информацию в мелкие крупицы. Один оборот, ещё, третий…

— Это же… — Она резко повернулась к Джону и всплеснула руками. — Неужто твоя королева воплоти, король-ворона?

«Твоя королева». Забавно. Странно. Тревожно. Навевало плохие воспоминания. Называли её так раньше, когда Джон правил Севером? Санса не знала, и она не хотела быть «его королевой», этого недостаточно, она хотела быть его… Неважно. Всё равно то недостижимая, хрустальная грёза.

Джон присел рядом, даже не подозревая, что своей близостью только усугубляет её мысли. Он взял её за руку, будто хотел показать, что они сейчас — единое целое. Или же планировал сжать её ладонь посильнее, если она начнёт нести что-то лишнее.

— Лучше, если больше никто не узнает, что Санса здесь. И ты можешь ей верить. Вас примут на Севере, если вы решитесь. Ты сама знаешь, как много Вольного Народа осталось в Даре.

— Всё идёт так, как ты распорядился, — Санса кивнула. — Они могут уйти за Стену, когда захотят.

— Но никто не захотел, верно?

Санса с благодарностью на него поглядела. Это не Великий Чертог Винтерфелла, всего лишь завалинка у костра посреди ночи и укрытого снегом леса, но они снова вместе, сидели плечом к плечу и решали чужие-свои проблемы. Она привыкла справляться одна, но ей не хватало этого ощущения. Она вновь повернулась к Тори.

— Вашему народу хорошо в моем королевстве. Я не требую, чтобы они кланялись лордам. Только чтобы вели себя разумно.

Тори молчала. Неужели это победа? Неужели она смогла продвинуться в возвращении Джона домой хотя бы на один призрачный, крошечный шанс.

— Вы оба говорите красиво, — Тори криво улыбнулась. — И ты, Тормунд, говорил верно. Но я не вернусь на юг. И никто из моих не вернётся. Я родилась за Стеной, помирать тоже тут буду.

Санса едва сдержала разочарованный вздох и, отпустив руку Джона, нервно переплела пальцы в замок. Одичалые, как и Северяне, упертые люди, и их упертость разрушала её надежды на будущее.

— Ты все же требуешь собрать старейшин? — сурово спросил Тормунд.

— Мы языки смозолим, но договоримся.

«Поблагодари и улыбнись. Вежливость — доспехи леди». Санса повторила это себе несколько раз, но фразу словно с корнем вырвало, едва она поднялась на ноги. «Сколько детей, которых эта ослица лишает права выбора?!»

— Надеюсь, вы будете счастливы, когда втянете ваших людей в войну между кланами, и ваши дети скажут вам спасибо за то, что вы натворили, — на едином дыхании выпалила Санса. Не дожидаясь ответа, она развернулась и зашагала прочь. Она спиной чувствовала взгляд Джона и знала, что бы он сказал.

«Санса-я-знаю-как-лучше, Санса-я-умнее-всех. Я уже разрушила всё, что строила, и мне всё ещё не урок». Надо было позволить Джону закончить разговор так, как он хотел, и не лезть в то, где он точно выберет правильное решение. Но она не собиралась возвращаться и оправдываться.

Санса шагала по будто бескрайней поляне, где собрался Вольный Народ. Гуляния грозили затянуться до первых лучей солнца. Она прошла мимо девушек, которые танцевали возле костра, и они едва не утянули Сансу с собой, схватив за руки; затем мимо мужчин, распевавших песни; случайно, почти краем уха зацепила хмельной тост за здоровье короля-вороны Джона. Наконец, Санса присела рядом с Тилли, пареньком, которому они с Фрейей утром помогали собирать еловые ветки. Он предложил ей лепёшки из риса, которые сохранят красоту, здоровье и долголетие (по правде, Санса уже сбилась со счета, сколько раз её пытались накормить чем-то подобным). Она поблагодарила Тилли и отправилась дальше.

А ведь сначала праздник казался диким: ещё до того, как стемнело, развели огромный, «главный» костёр, и подле него зарезали барана. Две девушки умылись его кровью и побрызгали ещё на троих. Тормунд объяснил, что эти девицы беременны, и жертвой молят, чтобы зимние боги одарили своей благодатью. Джон тогда засмеялся, наверное, слишком красноречивым выглядело её лицо.

Она улыбнулась и помахала рукой, увидев Фрейю. Девчонка несла в руках корзинку.

— Пошли со мной! — Фрейя, не дожидаясь ответа, потащила её за руку с упорством пони, запряженного в повозку. — Посидишь с нами. У нас есть мясо на рёбрышках, вкуснотища.

— Я бы пошла с тобой, даже если бы ты не сказала про мясо.

Фрейя плюхнулась на бревно напротив костра, и Санса приземлилась рядом. Шумная компания заканчивала распевать песню про какого-то Лохматого, который решил украсть своенравную красавицу, но девушка, сидевшая с Фрейей, отвлеклась и смерила Сансу любопытным взглядом. В её длинных рыжих волосах отражались блики огня.

— Это Санса, она приехала к Джону, — серьёзно, шёпотом как великую тайну, ляпнула Фрейя, но девушка будто это и так знала. Она всё ещё смотрела на Сансу своими красивыми большими глазами.

— Теперь ясно, почему его душа смотрит на юг, — наконец, заключила она, и Санса сардонически изогнула бровь. Девица мотнула головой. — Неважно. Меня зовут Рула. Ешь мясо, и рог с элем тоже возьми.

— Спасибо, — она выбрала самую маленькую косточку с тарелки, которую ей протянули.

— Для тебя, южанки, наверное это всё странно и дико, — Рула улыбнулась. — Жить в шатре, есть около костра и любоваться дикими танцами.

— Самую малость, — «ты даже не представляешь насколько, особенно баран». — Но всё довольно мило.

— Через пару лет всё может измениться. Ты никогда не видела наши настоящие поселения, наши дома с резными ставнями, а они были не так уж плохи. Праздновать мы будем так же, но всё остальное…

— Да, я видела несколько срубов под избы, — Санса откусила кусочек мяса, а Рула протянула ей белый рог с элем. — Вы молодцы, что двигаетесь дальше.

— Это благодаря Джону и Тормунду. Если бы они не собрали нас в кучу, хрен бы что начали строить.

Одичалые ценят Джона, несмотря на воронье прошлое и настоящее, он равен главе клана, и ему самому тоже здесь хорошо. Что же, похоже, ей придётся затолкать в самый дальний угол сердца все свои мечты, желания и принять то, что лучше для него. Если Джон будет счастлив — она сможет обманывать себя, что счастлива тоже.

— Джон умеет вдохновлять, это правда. Но почему вы не вернулись к своими старым домам?

Рула поморщилась.

— Там ступала смерть. Никому не хочется возвращаться назад, особенно в Суровый дом.

Санса согласно кивнула, хотя ей трудно представить, как она отказывается от Винтерфелла из-за того, что в нем разгуливал Король Ночи. Она делила дом с людьми похуже, пережила седьмое пекло, но всё равно вернула своё назад.

— Джон говорит, что у вас есть люди, обученные строить дома из камня? Для нас это колдовство.

— Строители и каменщики. Я могу привезти с собой несколько, когда в следующий раз приеду к Джону.

— О-о, — отозвалась Фрейя, испуганно округляя глаза. Санса недоумённо на неё посмотрела.

— В следующий раз… — протянула Рула. — Выпей-ка ещё эля. И я тоже выпью. Ты не знаешь?

— Что? — Санса выпила уже много за сегодняшний вечер, и голова слегка кружилась. Но это не спасло её от ощущения пустоты, вдруг навалившейся на её нутро. — Я смогу приехать, вы же останетесь здесь, раз собрались строить избы, так?

— Так Джон не сказал тебе?

— Да что он должен был сказать? Перестань говорить вопросами.

— Ты сама говоришь вопросами, — резонно отметила Рула. Она сделала ещё один глоток. — Я не должна рассказывать, раз он не сказал, но, наверное, надо. Может быть, ты на него повлияешь.