О, как низко он пал. Сходит с ума по женщине, которая его предала.

— Уделишь мне немного твоего драгоценного времени? — улыбается Леа, и Тадеуш приобнимает её, силясь улыбнуться в ответ и думая, что «немного времени» он правда может уделить. Если от усталости не отключится раньше.

Они оказываются в кровати, целуясь и пытаясь снять друг с друга одежду. У Леа тёплый рот и мягкие руки, и она очень смешно дышит ему в уши, когда Тадеуш расстёивает молнию на её юбке. Трель. Звонит телефон. Тадеуш приподнимается, слыша, как недовольно ворчит Леа, и неловко разводит руками, извиняясь:

— Надо взять. Вдруг это важно.

Леа садится на краю постели; он берётся за трубку и поставленным привычным голосом говорит:

— Премьер-министр на связи. — Его лицо белеет и вытягивается, и Леа взволнованно глядит, как поджимаются губы и сводятся брови надо лбом. Собирается гроза. Кому-то не поздоровится. — Что значит «королева пропала»?!

***

— Не ожидала встретить здесь соотечественницу, — произносит Астори, следуя на Изюминке за незнакомкой: та услужливо предложила свой дом в качестве убежища на время, пока не закончится дождь. Астори была так опьянена грозой и свободой, что позабыла спросить имя неизвестной доброжелательницы, а та не представилась и не показала лица.

— Я тоже, — мягко усмехается мелодичный голос из-под капюшона. — Прошу сюда, Ваше Величество… вот моё скромное жилище.

Они выходят на поляну, и Астори щурится. Молния тугой белой нитью расчерчивает рыхлое, насыщенно-синее небо, гудит гром, и за колышущейся пеленой ливня в призрачно-ярком свете на миг вырастает небольшой деревенский храм с острыми шпилями и полукруглыми арками и колоннами. Астори дёргает поводья.

— Но это же… намина…

— Верно. Я здесь работаю… и живу. Прошу за мной.

Растерянная Астори спешивается, и незнакомка проворно привязывает Изюминку к перилам под навес, делает Астори знак идти за собой и отпирает небольшую пристройку. Внутри оказывается тесновато, но сухо и тепло; пахнет чем-то сладковатым, как воск, который используют для освящения воды в кахдисах. Женщина снимает дождевик и принимается зажигать свечи. Астори топчется у порога.

— Присаживайтесь, Ваше Величество. — Она тушит спичку и расставляет несколько тяжёлых оловянных подсвечников по комнатке. — У нас отключили электричество… вы голодны? Я найду вам поесть. Или вы желаете выпить?

— Пожалуй, второе. — Астори ёжится, устраиваясь на стуле. — И я не отказалась бы переодеться.

— Сейчас принесу.

Незнакомка скрывается в кладовке и возвращается с чистой белой рубашкой и пыльными брюками.

— Надеюсь, вам пойдёт.

Астори переодевается за ширмой; брюки сидят как влитые, рубашка оказывается великовата, но Астори подворачивает рукава и плотнее запахивает воротник. Выходит. Испотидшка разглядывает женщину — у неё прямые тёмные волосы, открытое доброжелательное лицо и длинные нежные руки. Одета она в простое вязаное платье до колен. Незнакомка чувствует изучающий взгляд, оборачивается и приветливо кивает Астори.

— Пошло? Вот и отлично. Садитесь, я кое-что нам приготовила.

Они усаживаются за квадрадный стол, и незнакомка протягивает Астори бокал с жидкостью неясного цвета и апельсиново-пряного запаха.

— Коктейль из коньяка. «Маглина». Моего собственного производства.

— О… — Астори трогает ножку бокала и вскидывает брови. — Не думала, что вы… словом…

— Что? — Незнакомка подпирает голову руками. Астори смешивается.

— Ну вы… ведь вы священница?

— С утра была, — улыбается женщина. — Вас это смущает? Ах да, ведь я не представилась… прошу прощения, это было очень невежливо: предстать перед монархом неименованной… Иарам. Приятно познакомиться.

Она протягивает розоватую узкую ладонь в ямочках. Астори осторожно жмёт её. Ей неловко.

— Мне тоже… Позвольте задать нескромный вопрос… Иарам это ваше настоящее имя или…

Иарам усмехается.

— Или. Мало кто оставляет прежнее имя после принятия сана. Новая жизнь, знаете ли… но вопрос и правда был нескромным.

Астори пристыженно молчит и пьёт коктейль. Вкус у него превосходный. Иарам довольно причмокивает, улыбается и трогает Астори за запястье.

— Что ж… вашей охране мы позвоним, как только восстановится связь… её вырубает в грозу. Вы далеко забрались, Ваше Величество, на тот конец рощи… Но оставим это. Итак, зачем вы пришли ко мне?

Астори попёрхивается.

— Я не шла к вам!

— Осознанно — нет, но благодаря провидению вы выбрали именно тот путь, который привёл вас ко мне.

— Не знаю, что там решило ваше провидение, но, повторяю, я не…

— Это нечестно, Ваше Величество! — Иарам морщится с детской обидой. — Я-то готовилась принять от вас исповедь. Обдумывала, что скажу, всё время, пока мы шли сюда, а вы так легко портите мои планы.

У Астори дыхание перехватывает от подобной наглости и она залпом допивает коктейль, обжигая горло и будоража застоявшуюся кровь. Голова начинает кружиться.

— Исповедовать королеву — это, разумеется…

— Поднимет мой авторитет в Международной ассоциации священников, — подсказывает Иарам.

— А как же тайна исповеди и всё прочее?

Иарам вздыхает. Астори становится смешно, и она фыркает в пустой бокал.

— Что вы хотите от меня услышать? — спрашивает она с вызывающей улыбкой и склоняет голову набок. — Святая мать, утоли мои печали, я согрешила пред Мастером и пред тобою?

— Это неплохой старт, — флегматично произносит Иарам. — Налить вам ещё?

Она наполняет их бокалы по вторлму кругу и садится на место.

— Давайте… давайте развлечёмся. Представим, что я — святая мать, а вы — грешница, пришедшая, чтобы я отпустила её грехи и указала путь истинный…

— У нас что, ролевые игры? — выгибает бровь Астори. Иарам переводит плечами.

— Почему? Это чистая правда. Я святая мать, у меня и диплом есть, а вы… а вам на самом деле нужна помощь, Ваше Величество.

Она касается её руки; Астори настороженно подбирается, готовая зашипеть и отпрянуть, как дикая кошка.

— С чего вы взяли?

— О, Ваше Величество… — укоризненно цокает языком Иарам. — Я с отличием закончила теологический факультет… я вижу, если кому-то из детей Мастера нужна моя помощь. Вы — лишь ещё одна заблудшая душа в море… нет, извините, в стаде других душ… чёрт, у меня всегда с собой шпаргалка в таких случаях, а сегодня в плаще забыла… ох, извините. Ну, смысл вы, я думаю, поняли.

— Вы либо сошли с ума, либо смеётесь надо мной.

Иарам опять тепло улыбается.

— Есть и третий вариант: я хочу вам помочь.

Астори недоверчиво хмыкает и высвобождает руку. Отпивает из бокала.

— Да-а? Раз уж у нас с вами… такой формат разговора… то скажите мне, святая мать, отчего Единый Мастер так не любит третьи варианты?

Иарам вопросительно подаётся вперёд.

— О чём ты, дочь моя?

— Об этом вот всём. — Астори шмыгает носом и делает широкий неопределённый жест, который должен обозначать мироздание. — Ну то есть… о чёрт. У вас отличные коктейли, быстро ударяют в голову. Я о… о том, что мы должны выбирать всегда из двух.

— Кто — мы?

— Люди. Люди. Почему… кто придумал, что есть добро и зло и если ты не с одними, так с другими?

— Не я, — отзывается Иарам. — И не вы, судя по всему.

— Очевидно. — Астори зарывается пальцами во влажные кудрявые волосы. — Проклятье… я не считаю это справедливым. А если ты… если ты не хочешь выбирать? Разве нет третьей стороны, лучшей из возможных?

— Тогда всё было бы слишком просто, — возражает Иарам. — Третья сторона — это трусость. В конечном итоге, склонность к выбору заложена в человеческой душе. Существуют ли добро и зло в том виде, в котором их рисует наше воображение, или нет… не суть важно. Мы выбираем из тех категорий и величин, которые сами изобрели.

Астори откидывается на спинку стула и заносит ногу на ногу, потягивая коктейль.

— Звучит неубедительно. И глупо.

— Что именно, дочь моя?