— Я бы и без тебя закончила.

— Я не хочу с этим торопиться. Правда!

— Ну, пожила бы маленько. Убивать тебя никто не собирается.

— Да кто его знает…

И при этом я его любила. Ага.

Меня, как обычно, раздирали противоречивые чувства.

То я его любила, то не понимала, как вообще в этой ситуации можно кого — либо любить…. Противоречивый я товарищ.

Однако жизнь продолжала идти своим путем.

Мама отдыхала после очередного покраса, а я проводила время у компьютера.

— Осталась самая малость — закончить комнату, — заметила мама.

— Дык ты и так почти что закончила. Ты же ведь всю комнату покрасила? Или еще осталось?

— Да. Угол там остался.

— Ну вот. Еще немножко, и закончим.

Хотя я уже могла спать в своей комнате.

Но пока там пахло краской, я по — прежнему спала на полу, в зале. Рядом с маминым диваном.

— Настюха! Выходи! — позвали меня со двора.

Я нехотя подошла к окну.

Во дворе по — прежнему царила адская жара.

Под моими окнами стояла Андрюшкина.

— Выходи! Сейчас Соня выйдет!

— Сейчас.

Но и проводить время в четырех стенах тоже не особо хотелось.

К тому времени я получила уведомление, что Сергей Ловушкин принял мой запрос стать его другом.

И еще больше: предложил поставить семейное положение.

Такого хода я не ожидала.

И с радостью подтвердила, что мы встречаемся.

Хотя для чего всем в Интернете об этом знать? Видимо, для Сергея эта тема очень важная.

Я вышла во двор в своем привычном комбинезоне.

— Насть, давай я тебе денег дам, — сказал мне сегодня утром Сергей. — Ты ходишь в одном и том же! У тебя что, совсем нет вещей?

— Есть. Просто мне в нем удобно. И он мне нравится!

— Ну, там шортики какие — нибудь… Маечка или футболка… У тебя нет что — то наподобии этого? — он кивнул на мой комбинезон.

— Я люблю ходить в одном и том же! Считай, что девушка у тебя та еще зануда.

— Ой не надо тут! Так и скажи, что денег на одежду у вас нет! На вот, возьми. — Сергей достал из кошелька пару голубых купюр и протянул их мне.

Я хотела отказаться, но поняла, что его не переубедить.

Наши сидели на лавочке напротив подъезда, на пригорке.

— Привет.

— Привет, — Валя снова ушла в свои размышления и сидела с каменным лицом.

Из ее большой прямоугольной черной колонки громко играла музыка.

Как — то раз я ей давала свою флэшку послушать.

Всю свою музыку я раньше записывала на флэшки и диски. На тот момент у меня не было Интернета.

Мне его подключили только в восемнадцать.

В общем, она послушала, и на следующий день отдала мне ее обратно.

— Мне не понравилось. Какую — то шарманку слушаешь.

Меня это очень сильно задело.

Да, я слушала, в основном, зарубежную музыку, и каждый раз обижалась, выслушивая очередное мнение, какую нудятину я слушаю.

Но как говорится, на вкус и цвет товарищей нет.

И сейчас Валька слушала на всю громкость “Олину попу”.

Соня жутко смущалась, стоило ее подружке врубить эту песню на всю ивановскую.

— Я когда ее слушаю, мне становится жутко неловко!.. — она покраснела и закрыла лицо руками, громко смеясь. — Такой стыд…

А сама совсем недавно рассказывала:

— У нас в Бердске есть такое фаер — шоу. Только пускают туда тех, кому уже исполнилось восемнадцать. Так большинство моих друзей подделали паспорт, чтобы там поучаствовать. Достаточно просто поменять цифру в годе рождения, и все.

И при этом рассказывала об этом с полным спокойствием.

Хотя на самом деле здесь нет ничего такого… страшного.

— Соня еще не вышла? — поинтересовалась я у Вальки.

Та помотала головой.

Зато другие уже вышли.

Лиза Халус и Леша Трясейкин с самого начала своей так называемой дружбы не очень — то друг к другу относились.

Последний постоянно задирал Лизку, в своей привычной выпендрежной манере.

Вот и сегодня.

Когда Соня уже вышла.

Лешка где — то неподалеку отыскал валяющееся стекло от обычных очков.

— Смотрите, я гинеколог…

Вставил его себе в глаз и в насмешливой форме подошел к Лизавете:

— Лизун, покажите Ваш писун.

Халус, соответственно, разозлилась и пнула его по ноге.

Ее очень сильно обижали такие “подкаты”.

Хотя она была очень сильно худая. Такое ощущение, как будто девочку в семье никто не кормил.

— У меня папа высокий и худой. Я в него пошла.

Как раз — таки у ее отца и была такая необычная фамилия.

Когда Лиза была еще совсем маленькой, ее отец был бизнесменом.

Но после его посадили в тюрьму, где он и сломался. Вышел на свободу и начал пить. И при этом дома не жил. Постоянно где — то бомжевал.

Мама Лизы тоже переживала из — за расставания со своим мужем.

Может быть, именно по этой причине она начала выпивать.

— Давайте сыграем в дочки — матери, — неожиданно предложила Соня. — Валя будет нашей мамой, Леша папой. Я старшая дочь, а Викуся… — она взглядом отыскала маленькую восьмилетнюю девочку, — будет самой младшей. Настя будет нашей тетей, а все остальные будут наши друзья.

Я хмыкнула.

Неплохой план.

— Ты водишь! — Соня слегка ударила Серегу Печененко и побежала вниз, по пригорку.

Гоп — компания раздала громкие звуки и побежали следом за ней.

Я немедля побежала за ними.

Да, в свои девятнадцать я вела себя как маленький взбалмошный ребенок.

Мне хотелось прыгать, бегать, кричать и напрочь забыть о своем возрасте.

Да, мне неоднократно делали замечание, что так себя не ведут.

Что нужно наконец — то стать взрослой, ответственной и не играться с маленькими детьми.

— Замуж тебе пора, — заметила баба Рая, соседка со второго подъезда. Она ходила, опираясь на палочку, и иногда подсаживалась к моим соседкам.

Я как раз пробегала мимо них.

Бабушки между собой что — то очень громко обсуждали.

Пришлось притормозить.

— У нее уже и жених есть, — засмеялась баба Люда.

И что?!

— А он знает, что ты себя так ведешь?

— А какая ему разница? В постели — то мы все одинаковые… — фыркнула я.

Все эти разговоры о замужестве иногда меня очень сильно выбешивали.

— В постели… — тоже фыркнула баба Люда. — В постели — то конечно, а в жизни все по — другому. Эх, молодежь… Я вот только — только закончила школу и сразу же пошла работать. А потом вышла замуж за своего одноклассника. Раньше все было по — человечески, а сейчас… эйх… — она отмахнулась.

— Сейчас молодежь не хочет семьи создавать. Все сейчас свободные, независимые. Вот если бы ты вышла замуж, то сразу бы вылечилась! — заметила баба Рая. — Просто бы не нашлось времени болеть. Я вот только встану утром, и начинается. Ребенка в садик, потом на работу. Домой прихожу, убираюсь, стираю, кушать готовлю. Не было времени на всякие глупости…

— А вас не смущает, что моему жениху почти сорок?

Бабушки развели руками.

— Главное, чтобы человек был хороший…

Я не выдержала, отмахнулась и побежала дальше.

Надоели эти разговоры о семейном счастье!

— Зайди домой, — позвонила мне на телефон мама.

Мы как раз забежали в подъезд и тупо долбились об двери, громко смеясь.

Пришлось подняться.

— Что случилось? — я была обеспокоена.

— Посиди дома.

— А в чем дело — то?!

— Насть, прекращай бегать по всему двору и орать. А если будешь и дальше так себя вести, все расскажу твоему Сергею! Нельзя же так, ну. Тебе девятнадцать. Надо вести себя посерьезней. Ты же не будешь бегать и орать у Сергея, верно?

— Если приспичит, буду!

— Ой, Настька… Беда с тобой…

3

На следующий день мне все же удалось вырваться на свободу.

Весь вечер я провела дома, за компьютером.

— Ваша дочь слишком много сидит за компьютером, — заметила однажды Татьяна Ивановна. — Сидячий образ жизни очень плохо влияет на течение болезни. Вы не пробовали ей найти какое — нибудь занятие? Ничем хорошим для нее это не закончится.