— Я про строителей.

— А! Не, они сказали, что сегодня не приедут. Там какая — то проблема с машиной случилась, так что можешь отдыхать.

Блин. Могла бы еще побыть с Сергеем.

А он уже уехал. Не буду же я его возвращать на полпути.

Ладно. Побуду сегодня дома.

Ближе к обеду во дворе начал собираться народ.

Мама, распахнув окна в квартире, принялась красить табуретки.

Поставила рядом с собой краску и кисточки. И присела на мою кровать, что стояла на выходе из зала.

— Фух!.. — она положила измазанную в белой краске кисточку в обрезанный стаканчик и вытерла пот на лбу. — Будь добра, сходи в магазин за холодненькой газировкой. Что — то пить захотелось. Ты все равно нифига не делаешь.

Я пожала плечами и взяла сотенную купюру из кошелька в ее сумке.

Переоделась и вышла из квартиры, громко хлопнув дверью.

По подъезду кто — то еще шарился. Слышались хлопки дверями. И тишина.

Я спустилась во двор и немного обомлела.

На лавочке, после бабушек, сидели трое молодых парней. Один из них был татарином. К сожалению, я его знала… как не очень адекватного человека, который в детстве всячески меня обижал.

На тот момент ему исполнилось пятнадцать, и он встречался с моей подругой, Ксюшей Мотыленок.

Об их романе знал абсолютно весь поселок.

Она буквально сходила по нему с ума, и, стоило им расстаться на короткое время, то начинала очень сильно страдать. И умолять меня погадать на своего возлюбленного, надеясь, что он к ней вернется.

Женя Каргин то еще быдло.

Замашки подвороднего гопника с отсутствием воспитания и каких — либо социальных привычек. Про манеры я вообще молчу. Он практически не посещал школу, жил с бабушкой и имел, к тому же, родственные отношения с Валей Андрюшкиной.

Она его сводная сестра.

Валя всегда отзывалась о нем, как об ебн…том человеке, который мог ее и ударить при удобном случае.

Но в последнее время они начали дружить.

Наверное, из — за Мотыленка, которая, кроме внешности, больше ничем от остальных не отличалась.

Мозгов абсолютно ноль. Гулящая, как и ее мамашка.

Я была очень сильно на нее обижена после одного инцидента, что произошел весной, за пару месяцев до Кемерово.

Мне на телефон позвонила Валька.

— Настюха, выходи. Мы с Ксюхой гуляем во дворе, в первом доме, — произнесла она и положила трубку.

Делать нечего. Тем более я просидела всю зиму дома, практически нифига не делая. Про писательство я молчу. Ведь мое занятие никто не воспринимал и не будет воспринимать всерьез.

Я надела свой любимый плащ. Пусть и на улице конец марта, все же стояла очень теплая солнечная погода. Убрала волосы в хвост и ушла, пока мамы не было дома. Она бы обязательно сделала замечание насчет шапки, которую я почти все это время не носила. Портила внешний вид. Да и образ тоже.

Да и шапки она покупала… старушечьи. Мне было очень некомфортно и стыдно носить подобное.

В общем, собралась и ушла, закрыв двери на ключ.

Как только я зашла за угол третьего дома, который находится через дорогу от моего, как тут же увидела гоп — компанию из нескольких пацанов и двух девочек. Ими были как раз Валька и Ксюша.

Валя увидела меня и улыбнулась. Но не в знак приветствия.

Мотыленок, завидев меня издалека, тут же спряталась за ближайшую машину. И с ней в этот момент присутствовал этот пресловутый чокнутый Каргин.

Андрюшкину это веселило.

— Она стесняется тебя в присутствии своих друзей, — когда — то говорила мне Валька, когда Ксения в очередной раз спряталась за спину своих лучших друзей, опять же увидев меня.

Я не стала ругаться. И не стала подходить.

Развернулась и ушла домой.

Меня бесило, что я человек, которого все боятся, стыдятся и при этом начинают гнобить, тем самым высказывая свое недовольство. А я что сделаю?! Что я сделаю с тем, какая я есть на самом деле? Со своей убогой внешностью? Инвалидностью? Ну вот что?!

И сейчас я чувствовала себя ниже плинтуса, когда пацаны со своим дружком во главе, дружно перестали разговаривать и обратили на меня внимание.

— О, смотрите, мумия идет! — заржал, как лошадь, Каргин, раздвинув ноги, как придорожная проститутка.

Его дружки громко заржали.

Ненавижу эту кличку.

Насмотрелась в детстве приключенческого фильма “Мумия” и решила сыграть со своими одноклассниками в догонялки, изображая озлобленного Имхотепа. Это произошло в летнем лагере при школе, в котором пребывали практически все ребята с нашего поселка.

До сих пор об этом очень сильно жалею.

— Эй, мумия! Мумия!

Я поспешно пошла вдоль дороги перед домом, желая свалить из этого места как можно скорее.

— Эй, мумия! — раздавалось мне в спину, и я, завернув за угол, свободно вздохнула.

Обратно придется идти за домом. Это теневая сторона.

Зато прохладно, и нет пресловутой жары, от которой хочется поскорее умереть.

Так как дождя днем с огнем не дождешься.

Я вошла в магазин, который находится у нас на первом этаже.

…Когда — то здесь были две обычные жилые квартиры.

Магазин здесь открыт очень давно. Помню еще с тех лет, когда под стол пешком ходила. Покупала здесь пирожных по десять рублей в виде ежиков. Тогда помещение было очень маленьким — едва две витрины могло поместиться.

И продавали, в основном, хлебобулочные изделия. Пирожные. Тесто.

Теперь же другую продукцию. Даже хозяйственные товары.

Правда, цены здесь очень и очень… высокие. Можно разориться. При желании.

В прошлом году его снова закрывали. На этот раз на ремонт.

Меня встретила хмурая и чем — то недовольная продавщица.

Она бросила на меня гневный взгляд, и я, не мешкая, бросила на блюдечко мелочь в размере ста рублей.

— Двухлитровую кока — колу, — произнесла я, оглядываясь по сторонам.

Не дай бог эти дебилы сейчас зайдут. Мало ли что им в голову взбредет.

— Пожалуйста! — продавщица грохнула бутылкой об витрину и, сосчитав мелочь, бросила ее в кассу.

— Благодарю.

Пришлось идти по теневой стороне.

Придя домой, я поставила бутылку в холодильник.

Протянула матери стакан с прохладительным напитком и крепко задумалась: а стоит ли держаться за этих людей в принципе? Я не про тройку малолетних дебилов, громко орущих на лавочке.

Я про Валю. Про Ксюшу. И про всю остальную шайку. Мы ведь неплохо общались, пока Соня не приехала.

Сейчас они всей толпой бегают за ней. Но стоит только Аксеновой выехать за пределы города, то подруги снова станут моими.

— Тебе необходимо общение, — говорила мне постоянно мама. — Реальное, живое, общение. Я видела, как ты общаешься в Интернете. А если тебе захочется поговорить с кем — то вживую? Все — таки Интернет это не то…

Плюс врачи. Общение, общение, общение! Одни проблемы из — за него!

— Тебе нужно общаться с ровесниками, — отвечала всегда мать на мои возражения. — Зачем ты, девятнадцатилетняя умная девушка, общаешься с маленькими детьми?

— О чем, мам? О чем разговаривать с моими ровесниками? Они только и делают, что меня высмеивают! Какое тогда общение?

Но все равно. Мама почти что требовала общения со сверстниками. Не видя их отношения ко мне.

Я продолжала любить этих девочек. Пусть они и намного младше меня, зато такие родные! С ними было привычнее о чем — то общаться. Меня понимали, поддерживали… Хоть и не во всем.

Как — никак, почти что родственные души.

Поэтому мне было так обидно, что они всей толпой ушли к Соне, и перестали меня замечать. Словно я какой — то призрак, пустое место.

Но все равно они мои друзья. И я их обязательно отвоюю.

Я снова вышла во двор. И пошла в сторону лавочки, где сидели эти орущие дебилы.

Да, я тот еще любитель наступать на одни и те же грабли. Может, в этом и есть смысл жизни?

— О, мумия! Ха — ха! Муми — и - ия! — начали они ржать как лошади, стоило мне приблизиться к ним.

Рядом просто качеля стояла. Я молчком села и сделала вид, что ничего не вижу, ничего не слышу. Тихо сам с собой.