Он бережно сложил обратно в папку тетрадь, в задумчивости несколько раз провёл рукой по шероховатой поверхности, потом аккуратно прижал и из боковых ленточек завязал маленький бантик. Положил на место, в ящик. Заметил, как девушка пристально рассматривает книжные полки, наклоняя голову и стараясь прочесть названия.

– Читать любишь? – спросил.

Любаша кивнула.

– Люблю, вообще-то, – протянула негромко. Вглядываясь в названия больших и маленьких томов, поняла, что в большинстве своём, она даже не слышала о таких. Хотя, как ей казалось, читала много, была натурой интересующейся. Её новый знакомый интриговал всё больше и больше. Зачем, спрашивается, человеку в его возрасте столько книг? И чем он, интересно занимается? Судя по тому, что он с её отцом примерно одного возраста, наверное, на пенсии. Какой-то нестандартный пенсионер получается.

Немного озадаченная собственными мыслями о Игнате, она направилась вслед за ним обратно, в кухню. Хозяин предложил перекусить, но она отказалась: и есть не хотелось, да и чувствовала, что злоупотреблять гостеприимством, пусть даже и искренним, не стоит. Пора и честь знать.

Попрощались тепло, по-дружески. Бодро шагая по деревенской улочке, Любаша пребывала в приподнятом настроении. Переваривая свой прошедший визит, размышляла. Если, конечно, посмотреть с позиции того социального положения, о котором она всегда мечтала, то, надо признаться, сегодняшнее принятое ею соглашение выглядело ниже некуда. Даже ниже статуса повара в детдоме. «Осталось ещё сторожем, в ночную, куда-нибудь пристроиться!» – иронично подумалось. Только врождённый оптимизм и понимание, что в жизни бывают полосы разного цвета, не давали ей впасть в мрачное уныние от сложившихся обстоятельств. «Ничего, ничего! Перевернётся ещё и на моей улице грузовик с конфетами!» Подбодрила себя, решила спокойно переждать прилив собственных неудач. К тому же призналась себе, что Игнат, будучи в определённом смысле причиной произошедших изменений, вызывал в ней чувства, с которыми она раньше не сталкивалась. И назвать её знакомство с ним «неудачей» было нельзя. «Во всяком плохом есть своё хорошее». – Вспомнилась фраза из какой-то книжки с психологическим уклоном, и сегодня она с ней полностью согласилась.

Следующие несколько месяцев её жизни прошли очень спокойно, даже однообразно. На работе старалась ни с кем особо не сближаться, не сдруживаться, понимая, что она здесь ненадолго и привязываться незачем. Слушая своих сослуживцев, чувствовала, что многие из них воспринимают и себя, и детвору, как большую, временами сложную, семью, и уже не мыслят себя вне рамкок этой семьи; ей это было ни к чему. Она просто работала, старалась делать это хорошо, даже накупила книг и журналов по кулинарии и изредка баловала всех разными вкусными нововведениями. С детворой держалась ровно, приветливо, но в проблемы, разговоры и их игры не вникала, держалась стороной; когда, случалось, какой-нибудь оболтус прибегал обиженный, в слезах, и тыкался ей в подол, ища защиты и сочувствия, она, слегка погладив его по макушке, отводила к воспитателю.

У Игната бывала почти каждую неделю, делала уборку, варила борщи, которые он неизменно нахваливал, да с таким восторгом, что Любаша и впрямь ощущала себя «великолепным поваром». То ли шутил, то ли нет, говоря «любое мастерство – это дар свыше». Какой тут дар – так, нравилось ей кулинарить, да и всё…

Роль секретаря поначалу получалась плохо. Печатать, вроде, не разучилась, но, садясь за приготовленные Игнатом записи и начиная переносить их в электронный вид, постоянно сбивалась то на сокращениях, пытаясь их понять, то на неизвестного вида «иероглифах» и знаках, которые и не пыталась понять. Для налаживания процесса пришли к соглашению, что он будет читать вслух, диктовать то, что написано, а она – «живенько стучать по клавишам».

Пару раз хозяйновала самостоятельно. Зайдя во двор, натыкалась на прикрепленную на столбе записку: «Меня нет дома. Милости прошу, располагайся». Брала в условленном месте ключ, открывала дом и принималась за дело. Без Игната было скучновато и тихо; чтобы развеселить себя, включала на полный звук старенький приёмник, ловивший одну радиоволну.

Иногда, приходя к нему, заставала разных людей. Он всегда коротко знакомил, но никогда не рассказывал, кто такие, откуда. Один раз она как-то поинтересовалась, больше из любопытства, чем из надобности, он улыбчиво-лаконично отшутился, давая понять, что любопытство, конечно, не порок, но -… и весело закончил: «Любопытной Варваре на базаре нос оторвали!».

Зато успела познакомиться с несколькими деревенскими жителями. Живущие рядом соседи Игната заприметили молодую женщину, начали здороваться, интересоваться. При встрече обязательно приветствовали. Поначалу Любаша, прожившая в большом городе свою сознательную молодость, где знакомство с людьми, живущими дверь в дверь, почти не практиковалось, немного смущалась от такого внимания и сельской простоты. Потом пообвыкла.

Ещё один факт удивлял её и в какой-то мере радовал. Касался он финансового состояния. Подводя несложные подсчеты своего капитала, Любаша для себя констатировала, что она богачка. Зарплата на её счету оставалась нетронутой, то, что платил ей Игнат, вполне хватало на повседневные нужды, даже ещё и оставалось. Конечно, по меркам прошлых доходов, сумма на счёте не выглядела внушительной, но сам факт сохранения денежных средств был для неё внове. Она всегда поражалась тем людям, которые могли удержаться от трат и накопить на какое-нибудь стоящее приобретение. Для себя актуальным считала девиз – «Надо много зарабатывать, а не меньше тратить!». Строго придерживаясь рамок этого девиза, всегда с трудом соотносила свой «дебет» с «кредитом», а проще говоря, жила внатяжку от зарплаты до зарплаты. А тут, в этом захолустье, оказывается, мечта о собственном счёте стала реальностью! Да… удивляться было чему.

Однажды в свой рабочий день, находясь в своих кухонных владениях, сосредоточенно шинкуя лук, услышала знакомый мужской теплый баритон. Подняла голову, увидела стоящего перед ней Игната, даже растерялась.

– Дядь Игнат, что-то случилось, вы ко мне?

– Здравствуй, Любаш! – Расплылся в улыбке, повернулся к двум подросткам, помогающим на кухне: – Привет, труженицы!

Те отозвались на приветствие, поздоровались, смущенно зафыркали в плечо друг другу.

– Здравствуй. Так что случилось? – Любаша в недоумении переспросила, стараясь понять причину его появления.

– Да всё хорошо! Чего ты разволновалась?

– Ну, раз ты здесь, значит что-то… – она оборвала себя на повторении того же слова – «случилось», озадаченно уставилась на Игната.

– Я тут по делу, ну и в гости к вашей заведующей. Вот, и с тобой поздороваться зашёл.

– А-а-а-а-а, – Любаша издала звук, означающий – «понятно». Хотя то, как он выглядел, было непонятно. Под тёмно-серым распахнутым пальто виднелся элегантный костюм, бледно-голубой воротник рубашки и начищенные носки чёрных ботинок довершали вид импозантного мужчины средних лет. Таким она видела его впервые.

– Ты на свидание, что ли, собрался? Красивый такой…

– Отсвиданировался я давно! Шутница! Ну, бывай, до встречи… – Помахал всем троим широкой ладонью и отправился по своим делам.

Дорезала лук Любаша, теряясь в догадках. Чуть позже рабочие хлопоты отодвинули её размышления, и, сказав себе: «Да мало ли у человека может быть дел», погрузилась в требующий особого внимания процесс приготовления обеда.

Тем же вечером к Любаше, заканчивающей наводить марафет после трудового дня у себя на рабочем месте, зашла одна из воспитателей. Сообщила, что заведующая ждёт их всех у себя через полчаса. Повод оказался серьёзный – день рождения. Любаша пыталась сослаться на усталость и на отсутствие подарка, но женщина лишь махнула рукой, сказав: «Да перестань! Приходи обязательно!», и, не ожидая от неё ответа, унеслась.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».