Люба-Любаша

Часть 1. Люба

Банкет удался на славу. Торжественная часть прошла, достаточная доля горячительных напитков была выпита, участники празднества становились веселее и раскованнее. Приглашённые музыканты знали толк в проведении корпоративов, ритмичная мелодия, подобранная под соответствующий уровень, гостей заводила, танцпол с каждым новым тостом заполнялся танцующими. В общем, мероприятие достигало своего пика.

Из-за центрального столика поднялась молодая женщина, весело извинившись, отрапортовала, что ей необходимо попудрить носик, и уже чуть нетвёрдой походкой направилась в туалетную комнату. По пути перекинулась несколькими словами с парочкой, направляющейся потанцевать, кому-то помахала игриво рукой.

Добравшись до туалетной комнаты и убедившись в отсутствии посторонних, она опустилась на небольшой диван. Позволила себе убрать улыбку с лица, прямую осанку с тела, распласталась мешком, голова безвольно повисла над левым плечом.

«Что-то нехорошо мне», – подумала она, пытаясь определить причину накрывшего её состояния. «Надо было водку пить, а не хенесси». Внутри почувствовалось брожение, мелкая неприятная вибрация вызывала тошноту. Она посидела несколько минут, сделала три глубоких вдоха, медленно после каждого выдыхая. Организм начал успокаиваться.

– Только мне этого сейчас не хватало… – тяжело поднимаясь, хрипло пробормотала себе под нос и направилась к красиво вписанной в интерьер раковине. Подошла, открыла кран с холодной водой, склонилась над льющейся освежающей струёй. Из подставленных ладоней отлетали мелкие брызги и, разбиваясь в пыль, попадали на лицо, принося некоторую прохладу и облегчение.

Мысли ворочались тяжелым комом в голове, от обычной ясности не оставляя и следа; с усилием подняв лицо к прикреплённому над раковиной зеркалу, женщина уставилась в своё отражение. Перед ней возникло мутное пятно, в какой-то миг оно поглотило все предметы, видимые в зеркале, расплылось, потом сузилось и принесло из своей глубины смутное очертание совершенно незнакомого лица. На неё смотрели тусклые, пустые глазницы с еле угадывающимся блеском внутри; что-то неживое чувствовалось во всём его выражении.

В голове стоял неясный гул, от увиденного кружилась голова, вернулась и застряла комом в горле неприятная тошнота.

«Что это?» – как воздушный пузырь из болотной тины всплыл вопрос.

«Кто это?» – следом за ним булькнул второй.

Хватило одного мгновения, чтобы ощутить внутренний ответ, ударивший, словно молния:

«Это я!»

Женщина резко выпрямилась, всё ещё не отводя взгляда, руками оперлась о края раковины. Дыхание было прерывистым и резким.

«Что за бред! Что за бред!!! Бред! Бред! Бред!»

Закрыла глаза и, продолжая бормотать единственное слово, звучащее в голове, – «бред», судорожно замотала головой, стараясь выгнать увиденный образ.

Прошло несколько секунд. Сделала глубокий вдох, медленно открыла глаза. Бросила быстрый взгляд в зеркало, наткнулась на своё нормальное отражение, облегченно выдохнула.

«Привидится же всякое… бред сумасшедшей… Коньяк не пить!»

В этот момент дверь в туалетную комнату открылась, вошли две посетительницы, уже явно раскрепощённые выпитым; одна, помоложе, продолжала даже здесь подергивать телом в такт доносящейся музыке.

– Любовь Дмитриевна! Корпоратив – просто класс! – раскинув руки кинулась нетанцующая к стоящей у зеркала женщине. Резко остановилась в полуметре от неё, вовремя сообразив, что излишняя чувствительность вряд ли уместна.

– Ой, да! Всё такое замечательное, – поддержала её с глуповатым восторгом вторая. – Как хорошо, что мы все так вот собираемся, отдыхаем, танцуем! – Всё ещё двигая верхней частью торса, исполняя невидимый никому, кроме неё танец, она подошла поближе к своей напарнице, и обе с пьяненькими улыбками воззрились на начальницу.

– Я рада, что вам нравится, – ответила она, глядя на их отражённые в зеркале лица. Сделав неприметное усилие, положила на лицо легкую улыбку, повернулась к ним, продолжила:

– Отдыхайте, веселитесь. Мы проделали большую работу – имеем право и отметить, да?!

– Конечно, конечно! Поработали – и отметим! – Две головы радостно закивали в такт друг другу.

Любовь Дмитриевна приосанилась, вскинула голову, кивнула коротко сотрудницам и направилась к двери.

Вернувшись в богато и стильно украшенный банкетный зал ресторана, приостановилась, окинула взглядом всё великолепие устроенного ею празднества.

«Всё хорошо и всё идёт по плану… Надеюсь, все останутся довольны. И верхи, и низы… Но так хочется убраться подальше отсюда!»

Направляясь к своему столику, удивилась желанию уйти по- английски. Она сама очень любила такие вот совместные сборы, корпоративные встречи, когда собирались все вместе её сотрудники, партнёры. Любила за возможность ощущения себя не пешкой в этом мире, а кем-то, от кого многое зависит и чьё слово решает если и не судьбы, то дела человеческие. Но непроизвольное желание покинуть этот праздник жизни всё больше укоренялось, и, садясь на своё место, уже продумывала схему отхода.

– Любовь Дмитриевна! Дорогая наша! Мы тут без вас совершенно заскучали! Не оставляйте, бога ради, нас без вашего внимания! – Сидевший за столиком мужчина привстал при её появлении, рассыпался в звонких словах, всем своим видом выражая восхищённость её присутствием. Придвинул с большой аккуратностью за ней кресло, услужливо склонился над её плечом.

– Без вас и тем общих для светских бесед не находится! Друзья! – обратился он ко всем сидящим за столом – у меня тост! Предлагаю выпить за украшение нашего мужского сообщества, за Любовь Дмитриевну!

Мужчины с веселым шумом поддержали говорившего: кто криками «ура!», кто – «за женщин!». Все уже были в том состоянии, когда любой тост поддерживался бурным согласием.

– Любовь Дмитриевна, да у вас пустой бокал! Да-а-а-вайте я его наполню! – говоривший тост потянулся к стоящей бутылке коньяка, но женщина закивала головой:

– Нет, нет, Володя, мне минеральной…прошу…

Володя удивлённо приподнял брови, вопросительно посмотрел, но от комментариев воздержался. Субординация обязывала.

Сидя с бокалом в руке, Любовь Дмитриевна молча улыбалась. Её необычное и нехарактерное молчание никто не заметил, – наступила фаза, когда восприятие сужалось до расстояния от бокала до рта, а видимость многих ограничилась собственной персоной. Большинство присутствующих покинули свои места, начались разнообразные перемещения. Танцпол был заполнен, грохот музыки сливался с людским шумом.

Ухватив взглядом фигуру своей секретарши, она сделала жест, означающий – «подойди!». Девушка, протиснувшись сквозь танцующих подошла, присела рядом на свободное кресло, подставила ухо для распоряжений.

– Кать, найди моего водителя, пусть машину приготовит. Да, как будет готово, скажешь.

Девушка в ответ молча кивнула.

– И побыстрей!

«А то надолго меня не хватит», – подумала, глядя вслед уходящей секретарши.

Обычно она была в первых рядах веселящихся, много пьющих и рассказывающих пикантные анекдоты с матерком, но сегодня праздничный настрой был нарушен плохим самочувствием, да и к тому же в затылке поселился какой-то комок, что-то бесформенное, но очень неприятное.

Ретироваться удалось на удивление незаметно. Секретарю наказала придумать веское объяснение на случай, если кто будет интересоваться.

Дороги ночного города позволили машине развить хорошую скорость, и спустя полчаса она уже входила в холл своего загородного дома.

На ходу разулась, сняла легкое пальто и направилась в гостиную к огромному креслу, уютно стоящему у потушенного камина. Опустилась, стиснула голову руками.

«Таблетку, что ли выпить?» – Представила, что нужно будет подняться, найти аптечку, налить воды, и отмела эту мысль. Да и какие таблетки нужно принять – тоже непонятно; на обычную мигрень было непохоже. Сидевшее в затылке тупое ощущение просто было, – не принося явной боли.